– А тебе-то за что? – оскорбился Виктор. – Это третья эскадрилья сбивала. – При этих словах в толпе летчиков послышался смех.

– Я и не говорил, что мне, – хитро усмехнулся Соломин, – тот полковник сказал, чтобы ружье нашему командиру передал, в благодарность за хорошее прикрытие. Шубину отдам.

– Я ему сам отдам, – отрезал Виктор, закидывая «Зауэр» на плечо, – и вообще… Чего столпились? – прикрикнул он на сгрудившихся вокруг летчиков. – Заняться нечем? Пойдем-ка, – и ухватив Соломина под локоть, потащил, – проведу тебя в штаб, а то вдруг ты дорогу забыл…

Шаховцев словно сквозь землю провалился. На квартире его не было, сказали, что ушел к стоянкам, на стоянках Виктор его уже не застал – тот направился к Шубину, но и у командира Саблина ожидал облом. По словам шубинского адъютанта, Николай Николаевич ушел в направлении штаба. Виктор приуныл, попытка наскоро переговорить с инженером грозила обернуться нешуточным марафоном. С другой стороны, день уже заканчивался, личный состав был посчитан и проверен, так что немного свободного времени было.

У штаба уныло перетаптывался с ноги на ногу часовой, было тихо и пустынно. Марков еще с утра уехал в Ростов, ожидался только завтра, поэтому штабной люд уже благополучно разбежался по квартирам. Шаховцева здесь тоже не оказалось. Плюнув, Виктор неторопливо пошел об-ратно.

Он шел дальней тропинкой, по густо заросшему кустарником лугу. Уже темнело, но света хватало, чтобы идти, не рискуя поломать ноги. Вокруг было тихо и хорошо. По этой тропинке было бы приятно прогуляться под ручку с девушкой, да чтобы еще была весна и сирень разливалась дурманящим ароматом…

На голоса в кустах он сначала не обратил внимания, мало ли какие у людей могут быть дела? Но голоса зазвучали громче, послышалась какая-то возня, и тишину разорвал резкий звук пощечины. «Хе. Прилетело кому-то», – приостанавливаясь, подумал он. Затем снова послышалась возня и донесся чей-то приглушенный вскрик.

Прежний Виктор скорее всего прошел бы мимо, нынешний, ни секунды не раздумывая, двинулся на шум. Мелькнула мысль достать пистолет, он моментально отогнал ее подальше: что могло случиться в окрестностях родного полка, где все всех давным-давно знают…

Из кустов, с непокрытой головой, бледная и растрепанная, выскочила Таня, увидев Виктора, замерла и растерянно захлопала глазами. Следом за ней вывалился капитан Антипов – начальник связи полка, он с ходу налетел на девушку, свалив ее на землю, и, не удержав равновесия, тоже упал прямо под ноги Саблину.

– Что здесь происходит?

Антипов быстро вскочил, метнул на Виктора испуганный взгляд, и по его губам расползлась кривая улыбка. Он был без ремня и весь какой-то возбужденный и взъерошенный.

– Он меня… он меня… изнасиловать пытался. – Таня тяжело поднялась на ноги и зашипела от боли, растирая запястье.

– Ах ты, сука брехливая, – капитан вдруг резко развернулся и влепил ей оплеуху. – Ах ты, блядь…

– Отставить! – Виктор оторопел от произошедшего. Увиденная картина не укладывалась в голове.

– Ты кому команды даешь, старлей? – Антипов уже переключился на Саблина. – А ну, смирно! – Больше он не успел сказать ничего, лишь охнул, обдав запахом водки, и согнулся дугой. Виктор решил не дожидаться развязки и, недолго думая, двинул капитана в живот.

– Да ты чего, мразь? – выплюнул тот на выдохе. – На старшего руку поднял? Сгною в штрафбате. Закопаю суку. Никакой Шубин, блядь, не спасет…

Виктор подумал и добавил с ноги. Антипов рухнул на землю, корчась от боли и захлебываясь воздухом. Саблин хотел было пнуть еще разок, но решил, что пока не стоит.

– Ты как? – Он помог Тане подняться. Она ошалело хлопала глазами, потом зарыдала, уткнувшись ему в плечо.

– Ну, хватит, – он успокаивающе погладил ее по волосам, – все уже хорошо.

– Я… я… я. – Таня тряслась, не в силах выговорить ни слова, его гимнастерка стала мокрой от слез. Девушка повторяла это как заведенная, он встряхнул ее так, что лязгнули зубы, но это не помогло, она почему-то начала икать. – Я не хотела, – наконец выговорила она, давясь слезами. – Он приказал сопровождать, а потом в кусты потащил… я вырвалась, убегать…

– В трибунал… – Антипов поднялся на ноги и теперь шарил рукой по животу в поисках несуществующей кобуры. – Обоих…

– Ты… ты еще угрожаешь? – Волна дикого, безрассудного бешенства затопила Виктора с головой, он одним ударом сбил капитана с ног и принялся топтать ногами. – Да ты, сука, покойник уже. – Он, рывком приподняв Антипова за ворот гимнастерки и раздирая нёбо, сунул ему в раззявленный рот ствол «ТТ». – Вякни что-нибудь, – прошипел Саблин в перекошенное болью и страхом лицо. – Ну давай, промычи, и я тебе башку снесу. Ты на кого, блядь, пасть разинул, убогий. – Он ударил капитана в лоб рукоятью пистолета, и Антипов резко потяжелел, повиснув на руке. Виктор бросил его под ноги, хорошенько пнул и снова приставил ствол к голове.

– Хана тебе, Антипка! Молись, падла.

– Тебя расстреляют, – прохрипел капитан.

– Дурашка. – Виктор ласково улыбнулся. – Я же летчик, а ты чмо бесполезное. За такого, как ты, меня даже не посадят, максимум в рядовые разжалуют. Как летал, так и буду. А ты сдохнешь… – Он взвел курок и только сейчас вспомнил, что пистолет не заряжен. Бешенство стало отпускать, включился рассудок.

– Не надо, пожалуйста, не надо. – Таня вдруг вцепилась ему в руку. – Пусть живет. Не надо стрелять, зачем тебе это?

Виктор с сомнением посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Антипова. В глазах капитана плескался страх…

– Живи пока. – Как обычно, после приступа накатила слабость, и он с трудом попал пистолетом в кобуру. – Начнешь вякать – убью. На Таню посмотришь – убью! Понял, сука?

Антипов судорожно кивнул.

– Вот и хорошо. Пойдем отсюда. – Он кивнул головой Тане и вдруг замер, – Стой. Этот с оружием был?

– Да-а. – Девушка неуверенно кивнула.

– Найди и принеси. – Таня исчезла в кустах, а Виктор остался рядом с капитаном. Тот трепыхался, пытаясь подняться, но у него не получалось. Саблин, увидев, что девушка возвращается с капитановой портупеей, хмуро буркнул: – У Шубина заберешь…

На ночлег Виктор возвращался за полночь. После случившегося инцидента пришлось идти к командиру и долго выслушивать поток бессвязного матерного красноречия. Потом, уже вместе со взводом охраны, долго искали самого Антипова, пока не обнаружили его в штабе. Потом писали объяснительные, выслушивая при этом непрекращающееся командирское брюзжание. После пришел комдив, и объяснительную пришлось писать уже Шубину. Впрочем, тот благополучно перепоручил это Виктору.

Рядом с ним шла Таня. Во время всех этих разборок она старалась не отходить далеко от своего спасителя и сейчас тихой тенью скользила рядом. Из облаков показалась луна, залив все вокруг желтым светом, и Виктор вспомнил, как когда-то, при такой же луне гулял с Таней улочкой забытого богом хутора. Это было так давно, и казалось, что было даже не с ним… Они дошли до сарая женского общежития и незаметно остановились.

Таня стояла в каком-то метре, он слышал ее дыхание, как бьется ее сердце. Вдруг захотелось, чтобы было, как раньше. Он посмотрел на девушку, она смотрела на луну и грустно улыбалась.

– У тебя, – голос у Тани дрогнул, – у тебя на гимнастерке пуговицы оторваны.

– Ерунда. – Виктор машинально пощупал ворот и про себя еще раз матернул Антипова. Возиться, пришивая пуговицы, было откровенно лень. Запасная, старая гимнастерка была выглажена кое-как, а значит, на построении Шубин обязательно вздрючит. Впрочем, это такая мелочь, что можно не обращать внимания.

– Давай я пришью. – Виктор не видел Таниного лица, но почему-то был уверен, что она сейчас закусила губу. Она всегда так делала, раздумывая или принимая какое-то важное решение.

– Пришей. – Он стянул гимнастерку и, не снимая орденов, отдал ей. Легкий ветерок сразу прошелся по голому торсу, напоминая, что лето кончилось…

Она еще несколько секунд стояла с гимнастеркой в руках, как будто ожидая некоего продолжения, потом, буркнув: «Спокойной ночи», пошла в общежитие. Виктор поплелся спать.