— Каково наказание за самозванство? — спросил Диктис Агесилая. Закончив упаковку, он снял колено со спины задыхающегося молодого человека и встал.

— За самозванство, — задумчиво сказал старик, все еще с хмурым выражением на лице, — наказание то же, что и за осквернение святынь. Варка на медленном огне. Собственно говоря, с тех пор как твой брат, царь Полидект, реформировал законодательство, практически любое преступление наказывается варкой на медленном огне. Твой брат утверждает, что так легче выносить приговоры — не надо помнить целый набор разнообразных наказаний.

— Вот почему мы зовем его Мудрый Царь Полидект, — воскликнул один из молодых людей, и все восторженно кивнули.

— Послушайте… — закричал было Перси, лежа на земле, но Диктис заткнул ему рот охапкой травы. Вместе с травой в рот попало достаточное количество земли, чтобы не дать ему произнести ни слова. Он задыхался, и ему не хватало сил, чтобы смотреть по сторонам, и еще меньше было сил, чтобы сопротивляться, когда двое мужчин привязали его к шесту и понесли вниз по очень неровному склону.

— Привет, Менон, — услышал он чей-то голос, сквозь собственный кашель и чихание от дорожной пыли. — Куда вы его?

— Точно не знаю, — ответил тот, кто шел впереди. — Думаю, прямо в котел.

— Ничего себе! Преступность растет с каждой неделей!

К тому времени, когда Перси удалось наконец вытолкнуть остатки травы изо рта, они прошли через огромные ворота в каменной стене, и он увидел группу небольших, но удивительно аккуратных кирпичных домиков.

Шест, к которому он был привязан, положили на две стойки с развилками, прямо на главной площади городка. Перси повис на туго натянутых веревках, чувствуя, как кровь останавливается в жилах.

Вокруг собралась группа любопытных, мужчин и женщин, задававших вопросы двум его охранникам.

— Это то самое последнее чудовище, которое поймал Диктис? — поинтересовалась какая-то женщина. — Я не вижу в нем ничего необычного. — Она несколько раз ткнула пальцем в его обнаженное тело. — Вполне нормальный, я бы сказала.

— Мясо, — лаконично сказал один из охранников. — Отличное нежное мясо…

Перси начал извиваться и дергаться — насколько это было возможно в его туго связанном состоянии. Нет, подобное не могло случиться с ним — это было просто невозможно! Человек не может начать принимать ванну в новой квартире и вдруг очутиться в мире, где все, от воровства до убийства, наказывается путем…

«Я лучше не буду об этом думать, — пронеслось у него в мыслях. — Я знаю, что для меня все кончено».

Однако кое-что не подлежало сомнению. Каким-то образом он провалился в прошлое, которое никогда не существовало в действительности — во времена греческих мифов. Никогда не существовало? Возмущение морского змея было вполне реальным, так же как и веревки, которыми Перси был сейчас связан. И, как он подозревал, вполне реальным будет и наказание, если его сочтут виновным в самозванстве.

Все это было достаточно странно — морской змей, обратившийся к нему как к сыну Данаи, которая, очевидно, была матерью Персея; его собственное имя, звучавшее почти в точности так же, как и имя убийцы Горгоны. Очевидно, столь стремительно перенестись в этот безумный мир ему помог клочок пергамента, который он нашел в квартире, и содержание написанного на нем стихотворного отрывка. То, как он очутился здесь, оказалось во многих отношениях близко к легенде — например, появление из моря…

Нет! Когда придет время суда, он будет защищать свою невиновность, заявляя, что не знал ничего о пророчестве, связанном с Персеем, и что его это вообще не интересовало. В любом другом случае его ждал один конец…

Он содрогнулся. Шест завибрировал.

— Бедный парень, ему холодно! — с сочувствием произнес девичий голос.

— Все в порядке, царь Полидект его согреет, — ответил ей мужчина. Все захохотали. Перси еще раз дернулся на шесте.

— Я никогда не говорил, что я Персей! — в отчаянии выпалил связанный молодой человек. — Все, что я сказал вашему Диктису, — это то, что морской змей…

— Лучше заткнись, — дружески посоветовал ему человек по имени Менон.

— За попытки оказать давление на суд до разбирательства тебе могут вырвать язык — независимо от того, признают тебя виновным или нет.

Перси решил помолчать.

Каждый раз, собираясь открыть рот, он тут же вспоминал местный уголовный кодекс. Он все глубже погружался в самую фантастическую передрягу, и понятия не имел, как из нее выбраться. Или, в первую очередь, как он в нее угодил.

Миссис Даннер. Он ненавидел миссис Даннер; как же он ненавидел эту старую спекулянтку и пьяницу! Если кто-то и был виноват в том, что с ним случилось, то именно она. Очевидно, она знала, что квартира представляет собой нечто вроде кабины мгновенного перемещения; когда она ввалилась к нему без стука, она ожидала, что квартира будет пуста. Если бы только он придал чуть больше значения ее пьяной болтовне!

Интересно, как давно висит у входа объявление: «Сдается трехкомнатная квартира. Очень дешево. Предоставляется немедленно»?

Сколько людей с радостью заплатили ей тридцать пять долларов «квартплаты», которой она требовала, а потом бросились домой, чтобы собрать вещи и занять квартиру? А потом, вскоре после переезда — измеряя спальню для возможной расстановки мебели, или обдумывая смелую цветовую гамму стен, или пытаясь открыть заклинившееся окно — внезапно провалились в этот мир магии и жестокости?

Как долго миссис Даннер извлекала доход из этой квартиры, сколько «квартплат» она уже получила? Этого Перси не знал, но страстно мечтал о том, как встретится с ней как-нибудь в запертой комнате. Забыв на мгновение о туго связанных руках и ногах, он с удовольствием представил себе восхитительную податливость ее горла под его пальцами.

Однако дело не могло быть только в ней. Она не разбиралась ни в одной области знаний, за исключением последних цен на виски, чтобы создать столь искусную хронологическую ловушку, которая была в квартире. Тогда кто же? Или что? И, самое главное, зачем?

Подошел Диктис, окруженный своими сподвижниками в набедренных повязках.

— Неудачный день, — сказал он жителям города. — Не поймали ни одного чудовища. Только этого поддельного героя.

— Все в порядке, Диктис, — заверил его человек, который только что обещал, что царь согреет пленника. — Так или иначе, он — хорошее оправдание для нашей вечеринки.

— Это верно, — добавил кто-то. — По крайней мере, вечер не пропадет впустую.

— Знаю, знаю, — мрачно заметил Диктис. — Но я хотел добыть образец для зверинца. Казнь — это вовсе не то же самое.

В то время как большинство окружающих аплодировали весьма похвальному проявлению столь рационального подхода, Перси увидел человека в широкой белой накидке, который протолкался сквозь толпу и взглянул на него более пристально и с большим любопытством, чем все прочие. Когда складка одеяния на мгновение приоткрыла его лицо, Перси заметил, что у незнакомца странная, с шафрановым оттенком, кожа.

— Почему ты решил, что это чудовище? — спросил человек Диктиса, тщательно поправляя складку, прикрывающую лицо.

— Сундук, в котором он появился из моря, выглядел как его часть. Он был круглый, белый, и из него торчали разные металлические штуки. Я никогда не видел ничего подобного — а я дважды был на материке.

— Где этот сундук?

Великан ткнул назад через плечо большим пальцем размером с небольшой банан.

— Мы его оставили на берегу вместе со всем прочим, что в нем было. Об этих странных вещах никогда заранее не скажешь, оживут они или взорвутся… Послушай! Кто ты такой?

Человек в белом опустил руку на уровень пояса, провел ею поперек живота и, на глазах свирепо нависшего над ним Диктиса, исчез.

Толпа зашумела.

— Кто это был?

— Куда он, чтоб мне провалиться, делся, Эвнапий?

— Не знаю, но могу одно сказать — это не совсем человек.