Скажи она ему, что кладбище стоит на карусели, которая медленно вращается под хмурым небом цвета вороньей стаи, он бы поверил, но в то, что она сказала, поверить было гораздо труднее. Он чувствовал, как несется сквозь свет и темень, сквозь свет и темень, ярость и страх...

- Но в твоем сне... Когда бабушка поднялась наверх, в комнате был я, - произнес он с огромным усилием.

- Да.

- Если она умерла на мельнице...

- Ты был свидетелем ее смерти. Он покачал головой.

- Нет. Неужели ты думаешь, что я бы этого не помнил?

- Да. Поэтому тебе и потребовалось целых девятнадцать лет, чтобы поверить в ее смерть. Мне кажется, ты видел, как она умерла. Страшное потрясение привело к полной потере памяти, а вместо нее появились фантазии.

Налетел ветерок. Джим услышал шорох под ногами и решил, что костлявые руки покойницы вылезают из земли и хотят утащить его в могилу. Но, взглянув вниз, он увидел только сухие листья, которые шуршали в траве.

Неистовый стук его сердца походил на удары по боксерской груше. Джим отвернулся от могилы и уже направился к машине, но Холли удержала его:

- Подожди.

Он резко вырвал у нее свою руку. Холли даже покачнулась. Синие глаза сердито сверкнули.

- Я хочу скорее отсюда уехать. Она не испугалась и снова ухватила его за руку.

- Джим, подожди, скажи, где похоронен твой дед?

Он раздраженно указал на соседнюю могилу.

- Рядом с нею, разве ты не видишь?! И тут его взгляд упал на левую половину гранитной плиты. Его так потрясло открытие, связанное со смертью Лены, что он совсем упустил из виду одну важную деталь. На левой стороне, как и положено, было выбито имя деда: "Генри Джеймс Айренхарт". Очевидно, надпись сделали, когда хоронили Лену. Пониже имени стояла дата рождения. И все. Дата смерти отсутствовала.

Вороненое небо опустилось к земле. Деревья сгрудились и сдвинули над ними свои серые кроны.

- Ты говорил, что он умер через восемь месяцев после нее.

У него пересохло во рту. Язык прилип к гортани, и произнесенные шепотом слова напоминали шорох песка о каменистую поверхность пустыни.

- Что ты от меня хочешь? Я сказал тебе.., восемь месяцев спустя.., двадцать четвертого мая...

- Отчего он умер?

- Я.., не помню.., не помню...

- Он умер от болезни? "Молчи, молчи".

- Не знаю.

- Может быть, какой-то несчастный случай?

- Я.., думаю.., думаю.., он умер от инсульта. Густой плотный туман окутал его жизнь. Он редко задумывался о прошлом. Жил одним днем и даже не подозревал, что огромные провалы в памяти вызваны тем, что раньше он никогда не пытался вспоминать.

- Ты был его ближайшим родственником?

- Да.

- Значит, ты наверняка занимался организацией похорон.

Джим нахмурился и нерешительно кивнул:

- Да.., наверное...

- И ты просто забыл указать на камне дату его смерти?

Джим стоял, слепо уставившись на чистый гранит, и мучительно пытался отыскать такое же чистое место в своей памяти. Он не знал, что ответить Холли, и чувствовал страшную слабость. Хотелось свернуться калачиком, закрыть глаза и никогда не просыпаться.

- А может, его похоронили в другом месте? - донесся до него новый вопрос Холли.

Над их головами кружились черные птицы. Их огромные крылья со свистом рассекали воздух, выписывая в пепельном небе каллиграфические знаки, смысл которых казался не яснее серых расплывчатых образов, спрятанных в глубинах подсознания Джима.

Холли села за руль и они поехали к "Садам Тиволи".

После происшествия в аптеке Джима охватило желание скорее ехать на кладбище, чтобы самому во всем разобраться. Однако последующие события потрясли его и отбили всякую охоту продолжать расследование.

Он с удовольствием уступил Холли водительское место, и по выражению его лица она без труда догадалась, что он мечтает уехать из города и забыть Нью-Свенборг как страшный сон.

Сквер "Сады Тиволи" был совсем маленький. Им пришлось оставить машину на улице и пойти пешком.

Холли решила, что "Сады" имеют еще менее привлекательный вид, чем ей показалось вчера, когда они проезжали мимо сквера на машине. И виной всему не только серое небо. Ни в одном парке Центральной Калифорнии не встретишь таких сухих, выжженных солнцем газонов. Ползучие побеги кустарника заглушили цветочные клумбы, и из колючих зарослей торчали бутоны роз с наполовину осыпавшимися лепестками. Другие цветы завяли. Унылую картину довершали две деревянные скамейки с облупившейся краской.

Однако стоявшая в сквере мельница не выглядела заброшенной. Она была больше и футов на двадцать повыше, чем мельница на ферме Айренхартов.

- Зачем мы сюда пришли? - спросила Холли.

- Ты еще спрашиваешь! Мы здесь только по твоей милости.

- Ну-ну, не надо сердиться, мы же хорошие ребятки, - сказала она, обращаясь к нему как к ребенку.

Давить на Джима - то же самое, что пинать ящик с динамитом. Однако иного выхода нет. Рано или поздно он все равно взорвется, и единственная надежда - на то, что она успеет убедить Джима в своей правоте, прежде чем Враг полностью захватит власть над ним. С каждым мгновением у нее оставалось все меньше времени.

- Вчера ты решил немного побыть в роли гида. Помнится, ты сказал, что на этом месте снимали кино. - Слова Холли подействовали на Джима словно удар тока. - Подожди, подожди... Так вот где ты видел Роберта Вона! Он снимался в этом фильме?

Джим в недоумении, которое быстро сменилось угрюмой задумчивостью, оглядел маленький сквер. Затем двинулся к мельнице. Холли последовала за ним.

По обе стороны от входа были установлены каменные плиты с плексигласовыми информационными стендами. Они подошли к левому стенду и прочли о том, что в долине Санта-Инес на протяжении всего девятнадцатого века и довольно долго в двадцатом мельницы использовались для помола муки, перекачки воды и производства электроэнергии. Далее следовала история возвышающегося перед ними сооружения, которое просто и без затей именовалось Нью-Свенборгской мельницей.

У Холли сводило скулы от скуки, когда она читала эти строки, и ко второму стенду она подошла только благодаря остаткам профессионального любопытства. Однако стоило ей взглянуть на заголовок - и скуки как не бывало. Надпись на правом стенде гласила: "Черная мельница: книга и фильм".

- Смотри, Джим. Он подошел и встал у нее за спиной. На стенде помещалась фотография книги Артура Уиллота "Черная мельница", на обложке которой Холли узнала нью-свенборгскую достопримечательность. С растущим замешательством она углубилась в чтение текста. Уиллот, живший в долине Санта-Инес, но не в Нью-Свенборге, а в соседнем Солванге, прославился многочисленными книгами для подростков. Он умер на девятом десятке в 1982 году, оставив после себя пятьдесят два романа. Наибольший успех принесло писателю научно-фантастическое произведение о мальчике, который узнает, что привидения со старой мельницы на самом деле являются пришельцами из космоса, а на дне соседнего пруда десять тысяч лет покоится инопланетный звездолет.

- Нет, - сказал Джим в сердцах. - Бессмыслица какая-то.

Холли припомнила, как во сне в облике Лены Айренхарт поднялась по ступенькам лестницы и в комнате наверху обнаружила десятилетнего Джима. Мальчик стоял, прижимая кулаки к бокам, а увидев ее, бросился навстречу с криком: "Помоги, мне страшно, стены, стены!" На полу Холли заметила желтую свечу на голубом блюдце, но только сейчас вспомнила, что возле блюдца лежала книга в яркой суперобложке. В ней она сразу узнала "Черную мельницу".

- Бессмыслица, - повторил Джим. Он отвернулся от стенда и встревоженно посмотрел на качающиеся ветви деревьев.

Холли продолжила чтение и узнала, что двадцать пять лет назад, в год, когда в Нью-Свенборг приехал десятилетний Джим Айренхарт, в городе снимали "Черную мельницу". Основные съемки проходили на Нью-Свенборгской мельнице. Киношники даже выкопали мелкий, но внушительный пруд, а потом компания заплатила за то, чтобы скверу вернули прежний облик.