«Вечный? – подумал Олен, на мгновение остановившись перед шеренгой зелено-золотых деревьев. – Уж лучше гибель в пасти чудовища, чем от клинков монстров в людском обличии». И он решительно шагнул в туманный сумрак. Прошел десяток шагов и отважился обернуться. И с радостью понял, что никто из преследователей не посмел вступить в пределы Вечного леса.

Воины в черных плащах и крылатых шлемах топтались на месте, нервно шарили взглядами по чаще, словно потеряли беглеца из виду. Цастин, судя по открывающемуся рту, громогласно ругался, но до Олена не долетало ни единого звука. След крови в руках предводителя Чернокрылых медленно гас, его алое сияние слабело.

Олен вытер со лба пот и зашагал вглубь чащи. Осталось сделать небольшой крюк, выйти к обычному лесу западнее, и там попытаться уйти от погони, укрыться в землях герцогства Вителия. Через полсотни шагов повернул налево, надеясь выбраться к границе Вечного леса и двинуться вдоль нее.

Среди деревьев с зелеными стволами и золотыми листьями царила тишина. Шорох шагов звучал необычайно громко, а густые сумерки заставляли напрягать глаза, словно в глубокой тьме.

В один момент Олен глянул на небо и с ужасом обнаружил, что облака и солнце исчезли. Их место заняло нечто матовое, равномерно светящееся, похожее на вывернутую шляпку огромного гриба.

– Помилуй нас Селита, – пробормотал он и пожалел об этом – голос породил между стволов шепчущее эхо. Ускорил шаг, а потом и вовсе побежал, мечтая вырваться под обычное небо.

Но одни деревья сменялись другими, точно такими же, сумрак густел, непонятно откуда берущиеся тени наливались чернотой. Золотые листья мерно шелестели и этот звук непонятно почему казался жутким. Вечный лес и не думал кончаться, и Олена захлестнула паника. Завывая, как потерявшее разум животное, он повернулся и помчался назад, надеясь выйти хотя бы по собственному следу.

Тот оборвался у подножия настоящего древесного великана, чью изумрудную кору покрывали переплетающиеся канавки. Закончился так, как будто оставивший след возник в этом месте прямо из воздуха.

Дальше лежала серая земля без признаков травы. Отпечатки подошв на ней заметил бы даже горожанин, но их просто не было.

– Нет! – заорал Олен, падая на колени. – Этого не может быть! Но почему? Почему так? Это нечестно!

В этот раз не прозвучало даже эха. Вечный лес сохранил молчание, не обратил внимания на впавшего в неистовство человека. Рендалл упал, свернулся калачиком и закрыл глаза, содрогаясь всем телом и ожидая, когда из пущи явятся чудовища и сожрут его, прекратят мучения.

Но никто не спешил нападать, Олен постепенно успокоился. Дрожь ушла, сердце забилось ровнее, и он сам не заметил, как уснул.

Когда пробудился, то сумрак вокруг оказался много более светлым, чем ранее. Усталость отступила, не так сильно ныли натруженные ноги, но зато хотелось пить, а горячая тяжесть в нижней части живота намекала, что пора спустить штаны. Судя по всем признакам, проспал Олен достаточно.

Поднявшись, он с надеждой взглянул на небо. Но светло-желтый купол остался таким же, как и вчера, на нем не появилось никаких признаков солнца.

– Не может этот лес тянуться бесконечно, – прошептал Олен, – надо просто выбрать одно направление и следовать ему. Рано или поздно я выйду отсюда…

На самом деле он до конца не верил в то, что говорил. Пытался убедить сам себя, вызвать хоть чуточку уверенности. Помогало мало, на самом деле ощущал только усталость и тупое, равнодушное отчаяние.

Наугад определив, где должен находиться юго-запад, Олен догрыз остатки краюшки из мешка и побрел в ту сторону. Первые шаги дались с трудом, с судорогами в мышцах, но потом разогрелся и пошел бодрее. Замелькали перед глазами стволы, ветки, усаженные золотыми монетами листьев.

Когда услышал негромкое журчание, сначала принял его за шум крови в ушах. Но потом оно стало громче, и впереди открылся неширокий, очень прозрачный ручей. Олен подошел к нему, зачерпнул необычайно холодной жидкости и понюхал. Затем макнул в нее кончик языка.

В ручье текла самая обыкновенная вода, не отличающаяся от той, что плескалась в пруду около Заячьего Скока.

Воспоминания о родном доме потянули за собой мысли о родителях. Вновь навалилась тоска, захотелось отыскать камень потяжелее, сунуть его под рубаху и прыгнуть в ручей. Олен отогнал постыдное желание, поплескал в лицо так, что занемела кожа, по спине побежали мурашки.

Напился и пошел дальше. Через две сотни шагов наткнулся на цепочку следов незнакомого зверя. Присел, изучая – судя по отпечаткам, животное размером превышало овцу, а двигалось, прыгая на задних лапах.

– Шустрая тварь, – оценил Олен расстояние между соседними парами следов. – А если хищная?

Он спешно огляделся, вытащил из ножен на поясе нож – хоть какое, но все-таки оружие.

Едва отойдя от следа, Олен обнаружил, что впереди между двумя деревьями воздух еле заметно дрожит, словно над невидимым костром. Подошел, ткнул ножом. Лезвие коснулось чего-то жесткого и прилипло к нему, на мгновение стали видны очертания переплетенных между собой веревок толщиной с мизинец. Краем глаза заметил движение, едва глянув в его сторону, скривился от отвращения.

Со ствола, перебирая волосатыми лапами, медленно спускался паук размером с собаку. Черные глаза посверкивали, точно драгоценные камни, темные пластины на груди терлись друг об друга, колыхалось голое брюхо. Через его стенки просвечивали очертания бурых комков.

Олен с детства не терпел пауков, даже маленьких и безобидных, при их виде испытывал сильнейшее омерзение.

– Еще не хватало попасть на обед, – сильно дернул нож на себя, лезвие с чпоканьем отлепилось. Паутина, ставшая видимой, заколыхалась, как огромное дырявое одеяло. Паучище остановился, вскинул передние лапы.

Олен обошел его по широкой дуге.

Дальше шагал медленно, глядя под ноги, по сторонам и перед собой, чтобы не влипнуть. Несколько раз замечал мелькнувшие наверху тени. Но обитающие в кронах существа были слишком быстры, и не давали себя рассмотреть. Лес потихоньку менялся, густел, возникали островки травы, жесткой и сухой, как после засухи.

Появились кусты, похожие на торчащие из земли пучки длинных тонких пальцев. Около одного из них, усеянного «глазами» круглых черных плодов, Олен остановился, и некоторое время топтался на месте, думая, а не рискнуть ли, и не попробовать один? Но так и не отважился.

Потом наткнулся на глубокий овраг, лежащий поперек пути. Начал его обходить и столкнулся с толстым, ушастым зверьком, похожим на поросшего белесыми иглами зайца. Тот замер на месте, открыл рот, показав широкие тупые зубы, и зашипел, словно целый клубок гадюк.

Олен бросил нож, больше наугад, без особой надежды на успех. К собственному удивлению, попал. Лезвие воткнулось прямо в горло «зайцу», тот подскочил и рухнул, дергаясь и заливая землю кровью.

– Слава богам, – Олен подбежал, торопливо выдернул нож. Приглядевшись, обнаружил на кончиках игл капельки полупрозрачной «смолы». – Никак, ядовитый… Но, может, мясо у него нормальное?

Рисковать не хотелось, но голод все сильнее грыз ребра.

Стараясь не задевать иглы, Олен снял с «зайца» шкуру. Вырезал несколько кусков сладко пахнущего мяса. Срезанные на ближайшем дереве ветки запылали после первого же удара огнивом о кремень. Одна из них, очищенная от коры и заточенная, превратилась в вертел.

Олен терпел, подкидывал дрова, поворачивал мясо так, чтобы оно прожарилось со всех сторон. Жир капал на угли, сердито шипел, одуряющий запах заставлял беспокойно ворочаться кишки, слюна текла водопадами. В зарослях шуршали какие-то твари, но на глаза не показывались.

Когда мясо оказалось готово, Олен откусил совсем маленький кусочек. Остальное обложил листьями и спрятал в мешок. От затоптанного костра остался пятачок черной земли, а Рендалл зашагал дальше. Хотел подождать как можно дольше, чтобы яд в мясе, если он там есть, дал о себе знать.

Прошел через рощу, где деревья тряслись, хотя ветра не было. Выйдя на большую поляну, заросшую высокой серо-золотистой травой, похожей на высохшую пшеницу, в изумлении остановился.