Сесилия стянула платок с его шеи, дыхание Люка прервалось. Стараясь не обращать внимания на показавшийся треугольник обнаженный мужской груди и безумный стук сердца, вызванный открывшимся видом, она принялась расстегивать пуговицы жилета.

– Как? – допытывался он, повинуясь ее молчаливым настойчивым попыткам снять еще один предмет одежды. – Как ты догадалась?

– Большая удача, что в армии тебе не довелось стать шпионом. Ты совершенно не умеешь ничего скрывать и менять внешность. Если бы у меня раньше не возникли подозрения, все стало бы ясно сегодня. Мой чулок нашли в этой отдаленной хижине, и вдруг оказалось, что тебе известен секрет замка. И ты оберегаешь одну руку с самого завтрака. – Сесилия расстегнула несколько пуговиц его рубашки спереди и занялась манжетами. – Догадалась еще вчера. Я узнаю твой голос где угодно, не говоря о прикосновении. – Она прерывисто вздохнула, не в силах встретить его вопросительный взгляд. – Все так, как ты сказал, Люк. Даже после стольких лет ты заставляешь меня трепетать.

Его голос звучал мягко.

– Не понимаю, почему я за тобой пошел. Мы расстались в гневе… Я просто не мог позволить тебе уйти вот так.

– Чему я очень рада. Ты спас мне жизнь. – Проворным движением она вытащила его рубашку из штанов, сминая дорогое полотно обеими руками. – Руки вверх, голову вниз!

Сесилия начала снимать ему рубашку через голову, но Люк ее остановил.

– В бою при Витории [12]я нарвался на штык. Остались неприятные на вид шрамы.

– Я больше года ухаживала за ранеными. Уверена, что видела раны пострашнее.

Разглядывая красноватую искривленную полосу от ключицы до ребер, Сесилия подумала, что и в самом деле видела хуже, но не на любимом мужчине. Оказалось так сложно сдержать извечные женские порывы: заплакать, обнять и приласкать его, провести по шраму губами.

Вряд ли Люк одобрил бы подобную суету.

Прочистив горло, Сесилия снова обратила внимание на пострадавшую руку. Рана показалась ей чистой и не настолько глубокой, чтобы вызвать настоящее беспокойство. Но, как она и подозревала, повязка ослабла, скорее всего, когда он разжимал капкан на ноге Порции.

– Там есть вода, – кивнул он на закрытую крышкой посудину на столе. – Я вчера принес.

Они вместе подошли к столу и уселись на грубо сколоченные табуретки. Сесилия намочила свой носовой платок прохладной водой и осторожно приложила к ране.

– Если еще вчера ты знала, – спокойно полюбопытствовал Люк, – почему сказала остальным, что это человек-олень?

– Было понятно, что ты не хотел им рассказывать.

– Какое мне дело до них?! Я не хотел, чтобы ты знала, – с трудом сглотнул он и посмотрел в угол, – чтобы видела меня таким. Когда мужчина сталкивается со смертью, в нем просыпается животное. Когда один на один, клинок к клинку, убить или умереть… – Дерзкие зеленые глаза встретили ее взгляд, и он хлопнул ладонью по шраму. – Человек, который это сделал… мертв. Когда штык разорвал мою плоть, я схватил врага за горло и смотрел, как у него вылезали глаза из орбит, пока он не задохнулся.

Сесилия приказала себе не показывать свои чувства, а спокойно заниматься его раной. Именно ее отвращения он ожидал и боялся.

– И он не был единственным, – продолжал Люк. – Узнать, на какую жестокость ты способен на самом деле… Такой ноши я бы и врагу не пожелал.

– Ноша легче, если ею поделиться, – рискнула посмотреть на него Сесилия.

Люк чертыхнулся:

– Я и так слишком многим с тобой поделился. Не могу поверить, что рассказываю все это тебе.

– Ты можешь рассказывать мне обо всем. Я все равно тебя люблю. Хочу предупредить, что за прошедшие четыре года я многое узнала об упорстве и не собираюсь тебя отпускать.

– Ты не понимаешь, – покачал головой Люк. – Иногда я едва ли чувствую себя человеком. Вспомни, как зверски я расправился с вепрем, или про варварский поступок с чулком…

– Ах, да, – отложила она в сторону носовой платок и встала. – Чулок.

Сесилия поставила одну ногу на стул и начала медленно поднимать юбки, обнажая ножку.

– Сесси…

– Да, Люк?

Она наклонилась, чтобы развязать шнурки на ботинках, открывая восхитительный вид на декольте.

– Сесси, что ты делаешь? – простонал он.

– Ухаживаю за твоими ранами, – ответила она и стянула ботинок. Затем уверенными движениями распутала узел подвязки на бедре и неспешно спустила чулок. – Так тебе будет лучше. – С поднятыми выше колен юбками, соблазнительница раздвинула ноги и присела ему на колени.

– Тсс, – успокоила она протест Люка, ловко обмотав мягкой лентой его руку и для надёжности заткнув кончик чулка под самодельную повязку. – Вот так, – хрипло произнесла Сесилия, приблизившись губами к внутренней стороне мужского запястья, – только лучше.

– Мне не нужны были твои чертовы чулки, – выпалил он, – когда прошлым вечером я повалил тебя на землю и поднял юбки. Ради всего святого, я хотел… – Бормоча проклятья, он схватил ее за плечи и потянул ближе. Пока она не почувствовала давление твердой выступающей мужской плоти между своих ног. – Сесси, то, что я хочу от тебя, – это не забота. И не романтика. Это разграбление, овладение. Если у тебя осталась хоть капля разума, ты должна развернуться и бежать от…

Она крепко его поцеловала, впиваясь в спину ногтями и сжимая бедрами, как клещами. Смело втянула его нижнюю губу и прикусила, смакуя удивленный стон возлюбленного. Потом откинулась, подхватила его руки, положила себе на грудь и прижала.

– Ради всего святого, Люк. Не только у тебя имеются животные желания.

Зарычав ей прямо в губы, он пленил ее рот: языки сплелись, столкнулись зубы. Слегка потянув за ткань, он высвободил ее груди из корсета и из лифа платья и накрыл губами дерзкий напряженный сосок. Резко провел языком и прикусил чуткую плоть зубами. От неожиданности и наслаждения у Сесилии прервалось дыхание.

Потом его руки оставили в покое грудь и направились вниз, где пробрались через бесконечные слои юбок и разрез в панталонах, чтобы найти самое сокровенное место. Люк нежно погладил ее там. Слишком нежно. Нетерпеливая от желания, она схватила его за плечи и потерлась о его пальцы. Трепет, вызванный предвкушением изысканного удовольствия, охватил ее от головы до ног. Сесилия лизнула его в ухо и услышала ответный стон.

Да! Да! Наконец-то это случится!

– Боже, – с надрывом вздохнул он, – это не должно случиться.

– О да, должно. – Затаив дыхание, она воевала с пуговицами клапана его панталон. – И будет! Обязательно!

Пробравшись в штаны и кальсоны, Сесилия бесстрашно взяла в руку его плоть. Вот только что с ней делать она не представляла. Осторожно провела кончиком пальца по гладкой округленной головке. В ответ Люк надавил пальцем на ноющую сердцевину ее желания.

– Сесси! – Он закрыл глаза и стиснул зубы. – Если я сейчас же не остановлюсь…

– Потом уже не сможешь? – прижалась она губами к мочке его уха. – Это моя заветная мечта. Разве не ты говорил, что покончил с битвами? Так перестань сопротивляться, Люк.

Он глубоко, всей грудью вздохнул, и Сесилия почувствовала, как напряжение отпустило мощные мышцы.

– Хорошо, – спокойно ответил он и положил подбородок ей на плечо. – Хорошо. Тебе я сдаюсь с удовольствием.

Подхватив ее под ягодицы обеими руками, Люк поднялся. От неожиданности Сесилия пискнула.

– Слишком поздно возражать, – поддразнил он, шагая в угол и укладывая драгоценную добычу на узкую кровать. С впечатляющей точностью движений снял ботинки, штаны, кальсоны и всем весом опустился на кровать. – Теперь ты.

Проникающий через подслеповатое окошко и щели в соломенной крыше дневной свет превратился в слабые тусклые лучики. Люк помог Сесилии освободиться от платья и нижних юбок, снял корсет, развязал тесемки панталон. Потом присел и молча впился взглядом в совершенно обнаженное женское тело. И сидел так долго, что она начала волноваться.

– Люк? Что-то не…