Дома он со всей заботой помог мне переодеться и уложил меня в постель. Я не могла вынести его нежность, его любовные взгляды. Мне хотелось, чтобы он орал и бушевал, ведь я заслужила это – и много больше. Вновь подступили слезы, и я отвернулась от него, притворившись спящей. Он ласково поцеловал меня в плечо, прежде чем улечься рядом, и следующие несколько часов я беззвучно проплакала в подушку.

Проснувшись, я предположила, что Келлан направился куда-то прямо из бара. Очевидно, он не желал больше видеть ни меня, ни Денни. Только не после того, что он – мы с ним – сделали. В первый раз мы были пьяны и ошиблись, ведь тогда мы с Денни пусть ненадолго, но расстались. Сейчас все было иначе. Это была неприкрытая измена.

Такая мысль подвела меня к третьему поразительному наблюдению. Снизу доносились обрывки беседы Денни и Келлана, даже их смех. Никто не кричал и не орал. Никаких буйств. Он что, правда предавался обычной воскресной болтовне с лучшим другом, которому только что нанес удар в спину?

Быстро поднявшись, я ринулась в ванную. Выглядела я страшнее смерти. Глаза измученные и налитые кровью, волосы спутаны и всклокочены. Я прошлась щеткой по густым локонам, плеснула в лицо холодной водой и кое-как почистила зубы. Не блеск, но уже лучше, тем более что я прикидывалась больной. Быстро глянув на бедро, я заметила там синяк и закусила губу, а мой желудок снова ожил. Поспешно приведя в порядок одежду, я решила остаться в пижаме. Для меня не было ничего необычного в том, чтобы расхаживать в таком виде, и вдобавок мне стало настолько любопытно, что я не могла утерпеть ни секунды больше.

Я слетела по лестнице и чуть не упала, затормозив на последней ступеньке. Сделав намеренно глубокий вдох, я усмирила избыточно частое дыхание и взволновавшееся сердце. Может быть, Келлан был здесь потому, что минувшим вечером ничего не случилось, а мне лишь привиделся жуткий сон? Может, я и поверила бы в это, не будь мое тело в синяках, не боли оно сладкой болью и не наполнись мой рот горечью при этой мысли.

Медленно я прошла в кухню и обогнула угол. Точно, мне наверняка приснилось. Или же я спала прямо сейчас.

Денни облокотился на стойку и невозмутимо пил чай. Он улыбнулся мне, как только заметил мое бесшумное появление.

– Доброе утро, соня. Ну что, получше?

Его чарующий акцент был этим утром особенно прекрасен, однако ничто во мне не обрадовалось, ибо на меня смотрел еще кое-кто.

Келлан небрежно сидел на кухонном столе, одной рукой лениво поглаживая кружку, полную кофе, а другую спокойно положив на бедро. Должно быть, его глаза устремились в мою сторону, едва я появилась, потому что наши взгляды мгновенно встретились. Нынешним утром эти глаза были совершенно безмятежными, но все еще странно прохладными. Они не потеплели, даже когда уголок его рта дернулся вверх в легкой полуулыбке.

Вспомнив наконец, что Денни задал мне вопрос, я быстро глянула на него и ответила:

– Да, намного лучше.

Я села напротив Келлана, и все это время он наблюдал за мной. О чем он думал, ради всего святого? Хотел открыться? Собирался уведомить Денни? Я покосилась на того: Денни стоял все там же, пил чай и смотрел выпуск новостей. Он уже давно встал, принял душ и оделся на выход. Его поношенные джинсы элегантно обтягивали ноги, а простая серая футболка подчеркивала каждую мышцу. С горечью я подумала, что он был прекрасен.

Виновато вздохнув, я отвернулась. К несчастью, я ухитрилась забыть, что Келлан никуда не делся, а сидел напротив и пялился на меня. На сей раз, взглянув на него, я не сумела оторваться. Глаза Келлана сузились, изучая мои, улыбка слетела. Вечером он выглядел так же. В точности так же, осознала я в некотором смятении. Он не переоделся. На нем так и была белая рубашка с рукавами, закатанными чуть выше локтей. Те же выцветшие синие джинсы. Даже взъерошенные волосы лежали так же, как было, когда в них утопали мои пальцы. Казалось, он только что явился домой. Мне хотелось заорать на него и спросить, почему он все еще здесь. Почему он сверлил во мне взглядом дыры, когда Денни стоял от нас всего в нескольких шагах?

Но вот Келлан отвернулся всего за долю секунды до того, как ко мне повернулся Денни. Я была не столь проворна, и Денни заметил, что я смотрела на Келлана с чувством, которое, вероятно, выглядело как гнев. Легкая улыбка Келлана вернулась, стоило мне переключиться на Денни. Тупая, раздражающая улыбка.

– Приготовить тебе что-нибудь? – осведомился Денни, выискивая во мне признаки недуга.

– Нет, не стоит. Мне пока не до еды.

Меня и вправду еще подташнивало, но только не по той причине, которую он воображал.

– Кофе?

Он указал на почти полную кофеварку.

Запах ударил мне в нос, и я испугалась, что сию секунду утрачу контроль над желудком. Я больше никогда не смогу думать о кофе, не говоря уж о том, чтобы его пить.

– Нет, – прошептала я, побледнев.

Денни не заметил, что я была бела, как мрамор. Он поставил пустую кружку, выпрямился и подошел ко мне.

– Ладно. – Он нагнулся, чтобы поцеловать меня в лоб, и я краем глаза увидела мину, которую состроил Келлан. – Дашь знать, когда проголодаешься. Я приготовлю что захочешь.

Денни улыбнулся и проследовал мимо меня в гостиную. Привычно развалившись на диване, он переключился на спортивный канал.

Я задержала дыхание. Мне хотелось присоединиться к Денни, укрыться в его объятиях и вздремнуть, пока он будет смотреть телевизор. Диван прямо взывал, приглашая меня в уют и тепло. Но муки совести удержали меня на месте. Я не заслуживала Денни с его сердечностью и заботой, а заслуживала лишь холодную твердь кухонного стула. С трудом сглотнув, я уставилась в стол, довольная уже тем, что слез не осталось.

Келлан негромко кашлянул. Я вздрогнула. Витая в облаках, я позабыла о его присутствии. Он глянул на Денни, растянувшегося на диване, а затем посмотрел мне в глаза. Мне померещилась секундная гримаса боли, но все исчезло, прежде чем я успела удостовериться в увиденном. Сама того не желая, но и не будучи в силах остановиться, я вновь подумала о событиях прошедшего вечера. Я вспомнила, каким я увидела его напоследок – с исцарапанной в кровь спиной. Мой взгляд уперся в его рубашку. С места, где я сидела, было видно не все, но та, похоже, осталась чистой – никаких кровавых пятен.

Взгляд Келлана потеплел. Он криво улыбнулся мне, и у меня сложилось впечатление, что он точно знал, чего я искала. Я покраснела и постаралась отвернуться так, чтобы не смотреть на Денни.

– Не поздновато ли скромничать? – прошептал Келлан, расплываясь в своей несносной и волшебной полуулыбке.

Мой взгляд метнулся обратно к нему, я вновь была шокирована. Мы будем обсуждать это прямо здесь? Сейчас? Я прикинула, достаточно ли громко он говорил, чтобы его было слышно в соседней комнате под бормотание телевизора. Нет, это вряд ли.

– Ты совсем рехнулся? – Я попыталась подстроиться под его шепот, но бешенство вытеснило все прочие эмоции, и мне показалось, что я кричу. – Что ты здесь делаешь?

Вторая фраза вышла уже намного тише.

Он кокетливо склонил голову:

– Я здесь живу, забыла?

Я могла ему врезать. Мне в самом деле хотелось, но опасение возбудить любопытство и, скорее всего, неодобрение Денни остановило мою руку. Взамен я стиснула кулаки, переборов соблазн.

– Нет, ты уезжаешь, забыл? Грандиозный, задумчивый, театральный уход… Колокола звонят?

Мое раздражение неприкрыто сочеталось с сарказмом.

Келлан тихо прыснул:

– Ситуация изменилась. Меня очень настойчиво попросили остаться.

Он порочно улыбнулся и закусил губу.

Мое дыхание пресеклось, и я ненадолго прикрыла глаза, чтобы не видеть его безупречного лица.

– Нет. У тебя нет ни малейшей причины быть здесь.

Открыв глаза, я увидела, что он продолжал гадко улыбаться. Не иначе набрался вчера: ничем другим было не объяснить перемену в его поведении. Я рискнула взглянуть на Денни, но тот все так же блаженно следил за соревнованиями.