Annotation

Книга включает в себя все пять повестей о днях скитаний и жизни беспризорного мальчишки Леньки Осокина: Асфальтовый котел. Дом в переулке. Трудовая колония. Городок на Донце. Дорога в Сокольники. Повесть `Дом в переулке` печатается впервые.

Сканирование и вычитка И. Миткевич.

Восстановлена обложка издания 1969 года. Обложка автора файла стоит второй.

Виктор Авдеев

Асфальтовый котел

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

XVII

XVIII

XIX

XX

XXI

XXII

XXIII

Дом в переулке

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

Трудовая колония

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

XVII

Городок на Донце

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

Дорога в Сокольники

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

Х

XI

XII

XIII

XIV

XV

XVI

XVII

XVIII

XIX

XX

XXI

XXII

XXIII

XXIV

XXV

XXVI

XXVII

XXVIII

XXIX

XXX

XXXI

XXXII

ХХХIII

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

Виктор Авдеев

Ленька Охнарь

Незабываемому «дяде Шуре» —

Александру Михайловичу Фурманову

Асфальтовый котел

I

Перед зданием вокзала Ленька Осокин низко надвинул на лоб кепку, спрятал подбородок в поднятый воротник черной суконной куртки. Сердце колотилось, рука, толкнувшая дверь, казалась чужой, непослушной.

В третьем классе ярко светили электрические лампочки. Пассажиров было немного, часть деревянных крашеных диванов пустовала. Обмирая на ходу, Ленька пробрался в дальний угол, отыскал местечко потемнее. Сел и осторожно огляделся из-под козырька. Ни одного знакомого. Да тут и людей — раз, два, три... с десяток всего. Откуда им знать, кто он и как сюда попал? Живет Ленька в Ростове, недалеко от набережной Дона, а на вокзал пришел в Нахичевань — в другой конец города. Фу, от души отлегло! Когда он час назад тихонько вылезал через окошко из дома, тетка с квартирантом спали на деревянной кровати за цветастым ситцевым пологом.

Мальчишка потными пальцами проверил спрятанный за пазухой кашемировый полушалок, ощупал в кармане серьги дутого золота, аккуратно свернутые мелкие кредитки, серебряную мелочь: ничего не потерял? Билет он возьмет только до Новочеркасска — ближнего города, — чтобы осталось денег на еду. Дальше, в Москву, станет пробираться как-нибудь. Ребята на улице говорили, что сейчас многие ездят зайцем. Главное, из Ростова вырваться. Скоро ли поезд?

Касса была еще закрыта. У дальней стены, на пустой буфетной стойке, спал босяк.

Хлопнула входная дверь, и Ленька испуганно вжался в угол скамейки, еще глубже запрятал нос в поднятый воротник. Кто это? Вдруг тетка Аграфена? Проснулась, глядь, его нет дома, и кинулась на поиски! Эх, уж если поймает — задаст выволочку. Ее квартирант, дядя Пров, исполосует своим солдатским ремнем...

В третий класс вошел бородатый мужчина в долгополом пальто, с ивовой корзинкой, запертой на висячий замочек. Слава богу, пронесло. На улице послышался цокот копыт, стук пролетки: не тетка ли? Она, ведьма, правда, никогда на извозчиках не ездит, да кто ее знает: вдруг надумала? Легкая испарина прошибла мальчишку. Он торопливо встал и вышел в противоположную дверь, на перрон.

Здесь было темно, успокаивающе тихо. От навеса платформы падала резкая тень, вдали на стрелках блестело два огонька: зеленый и желтый. Где-то, невидимый отсюда, устало пыхтел паровоз, будто хотел сказать: ох, спать охота. Темное южное августовское небо светило крупными низкими яркими звездами. Покачивая фонарем, по пустым путям прошел железнодорожник. Ленька немного постоял на перроне, медленно тронулся к темной громаде водокачки, мимо каменной стены, что отгораживала город. Может, вернуться? Если тетка по-прежнему спит, значит, и не заметила его бегства.

Скорее бы поезд! Очень уж долго ждать. И что бы нынче прийти немножко пораньше? Один разок-то поспешил бы! А вдруг уже кассу открыли и все билеты продали?

Забыв страх, Ленька Осокин повернул обратно, устремился в зал третьего класса.

Зеленое окошко по-прежнему было закрыто. Зато на буфетной стойке вместо босяка сиял угольками большущий медный самовар, за стеклянной витриной появились бутерброды, пирожки, и носатый армянин в жилетке и бархатной шапочке расставлял стаканы. Народу почти не прибавилось: пассажиры дремали над вещами.

Леньке сразу очень захотелось есть, он сунул было руку в карман, но вздохнул и отвернулся от самовара: денег жалко. Он вновь уселся на свое место в темный уголок лавки.

Круглые стенные часы показывали начало полуночи. Может, они остановились?

Со стуком открылось окошко кассы. Ленька кинулся к нему вместе с другими пассажирами, но оказалось, что это курьерский поезд на Минеральные Воды — совсем в другую сторону. Он тревожно задумался: может, все-таки поехать? Уж тогда тетка наверняка не сумеет его поймать: за курьером не угонишься. Только что ему делать в Минеральных Водах? Напиться боржому? Его и в Ростове продают пропасть сколько, он такой кислый, и даром не нужен.

Пока Ленька терзался сомнениями, на перроне ударил первый звонок, за огромным вокзальным окном с пыхтением проплыл паровоз, мелькнули освещенные окна вагонов. Две минуты спустя пассажирский состав ушел дальше к югу — на Ростов, Кавказ. Эх, зря не сел: не томился бы здесь. Ленька занял прежнюю лавочку.

Взять, что ли, назло всем пирожок с печенкой? Кто ему теперь запретит? Захочет и... аж три пирожка купит. Тетка цыкнет? Плевать ему на нее, мордастую. Он сам себе хозяин... Нет. Гляди, еще до Москвы на хлеб не хватит. Перед побегом полтора месяца собирал копейки, утаивал от тетки, даже в кино ни разу не ходил... Да и вовсе он не голодный, а в кармане у него вяленый рыбец, пеклеванная горбушка.

Свет лампочки вдруг стал расплываться, словно его заслонило туманное облачко, затем неожиданно сузился, вытянулся в блестящую ниточку. И внезапно совсем пропал.

Из дремоты Леньку вывел тонкий, пронзительный крик паровоза-«кукушки», промелькнувшего за окном. Мальчишка вскочил, точно его стегнули кнутом, кулаками протер глаза. Народу в третьем классе заметно прибавилось, возле кассы толпилась небольшая очередь. Получив билет, люди поспешно выходили на перрон.

— На какой это поезд дают? — подбежав, спросил Ленька у женщины в лазоревом полушалке, в аккуратных востроносых штиблетах с вшитыми по бокам резинками и с туго набитой кошелкой. Она стояла последняя.

Женщина отодвинула от него кошелку, неожиданно ошарашила вопросом:

— Тебе не все одно? Подлез!

Мальчишка растерянно замигал. «Ух какая злющая! Вроде тетки Аграфены. Хоть бы у нее жулики кошелку сперли».