А призрак ей глухо сказал:

«Узнай же Алонсо! Наш луг не отцвел,

Как я был тобою забыт!

И Бог повелел, чтобы дух мой пришел,

Сел рядом с тобою за брачный твой стол,

Неверной назвал и с собою увел,

Туда, где мой прах был зарыт!»

В объятьях свою нареченную сжал.

Как жалобен был ее крик!

Разверзся у ног его черный провал.

Дух прыгнул туда и навеки пропал

С Красой Имоген в тот же миг.

Скончался барон. Запустенье и тлен

С тех пор в его замке царят.

Там кару доныне несет Имоген.

Господь не прощает лжеклятв и измен,

Так «Хроники» нам говорят.

В полуночный час там четырежды в год

Протяжный разносится стон.

Невеста в фате нареченного ждет.

Приходит скелет и с ней рядом встает,

И кружится в пляске с ней он.

Из черепа кровь выпивают вдвоем,

И духи толпятся у стен,

Крича: «Новобрачным мы честь воздаем!

За здравье Алонсо Отважного пьем

С неверной его Имоген!»

1795 г.

Похожее стихотворение встречается у Карела Яромира Эрбена во втором издании сборника «Букет».

Карел Яромир Эрбен

Незваный гость

Раскраснелись в пляске лица,

шумно, тесно за столом,

и невеста веселится —

лихо пляшет с женихом.

Пьян от счастья, в шуме, громе

крикнул он: «Гей, веселей!

Всем, что в погребе, что в доме,

всем я потчую гостей!»

За столом поднялся с места

гость незваный и чужой:

«Жизнь отдал бы, чтоб невеста

круга три прошлась со мной!»

Первый круг протанцевали, —

замер у невесты смех;

 круг второй еще в начале, —

а она бела, как снег.

«Что, любимая, бледнеешь?

Загрустила отчего?

Иль на свадьбу звать не смеешь

в гости Зденка своего?»

Так шепнул он, с нею вместе

завершая третий круг.

На руки без чувств невеста

к жениху упала вдруг.

Все — в смятеньи, — случай странный!

Все спешат, чтоб ей помочь.

Кто он? Где он, гость незваный?..

Сгинул, словно призрак, в ночь.

Скрылся незнакомец мрачный,

снова танцы, пир горой,

но веселье новобрачной

гость унес навек с собой.

1834 г.

Адам Мицкевич

Бегство

Польская баллада

Он воюет — дни уплыли,

^[24]

Год — не едет; знать, в могиле.

Панна, жалко юных лет:

Выслал свата князь-сосед.

Князь пирует неустанно,

Слезы льет в светлице панна.

Уж зеницы — не зарницы,

А две мутные криницы;

^[25]

Ясный месяц — лик девицы

Ныне будто мгла скрывает:

Панна чахнет, панна тает.

Мать в кручине и в смятенье,

Князь назначил оглашенье.

^[26]

Свадьба едет с гудом, с людом.

«К алтарю не поведете,

На погост меня свезете,

А постель в гробу добуду.

Если мертв он — пусть умру я,

Мать, и ты умрешь, тоскуя!»

Ксендз

^[27]

в костеле восседает,

К покаянью призывает.

Входит кумушка-мегера:

«Знаться нечего с попами!

Бог и вера — бред, химера!

Мы с бедою сладим сами.

У кумы найдется в келье

Папоротник и царь-зелье,

^[28]

У тебя ж — дары милого,

Вот и все для чар готово!

Змейкой прядь его сплети,

Вместе два кольца сведи,

Кровь из ручки нацеди,

Будем змейку заклинать,

В два колечка дуть, шептать,

Он придет невесту взять».

Шабаш начат — всадник скачет.

Сам в проклятье — внял заклятью.