Крейг заметил, что Шадрач повторяет его фразы слово в слово, демонстрируя идеальную память безграмотного человека. Когда он закончил речь высоким прыжком и грохотом палок, воины поаплодировали ему и повернулись к Крейгу.

«Такое выступление трудно превзойти», – подумал Крейг, затем встал перед ними и заговорил на мелодичном синдебеле.

– Скот скоро будет здесь, и предстоит еще сделать много работы. Вы знаете, какую зарплату правительство распорядилось платить работникам ферм. Я буду ее платить и выдавать на вас и ваши семьи продовольственные пайки. – Эти слова не были встречены с особым энтузиазмом. – В дополнение, – Крейг сделал паузу, – за каждый полный год работы вы будете получать превосходную молодую корову и право пасти ее на лугах Кинги Линги, а также право подводить ее к моим великим быкам, чтобы она приносила вам прекрасных телят…

– Ех-хе! – закричали они и принялись топать ногами, пока Крейг не поднял руки.

– Возможно, среди вас найдутся те, кто захочет взять то, что принадлежит мне, или кто захочет полежать денек под тенистым деревом вместо того, чтобы чинить ограду или пасти скот. – Он свирепо посмотрел на них, чтобы немного напугать. – Наше мудрое правительство запретило бить другого человека ногой, но предупреждаю, я могу дать вам пинка, не используя собственную ногу.

Он одним движением отстегнул протез и поднял его в руке. Они замерли от удивления.

– Видите, это не моя нога!

Их лица начали изменяться, словно они присутствовали при каком-то ужасном колдовстве. Они начали нервно переступать с ноги на ногу и искать глазами пути бегства.

– Итак, – закричал Крейг, – не нарушая закона, я могу дать пинка кому угодно!

Сделав два быстрых прыжка на одной ноге, он размахнулся и нанес ближайшему воину протезом удар по заднице.

Буквально мгновение сохранялась тишина, а потом никто не смог не отреагировать на такую смешную шутку. Они смеялись, пока по их щекам не потекли слезы, они ходили кругами и били себя по головам, они обнимали друг друга, задыхаясь от хохота. Они окружили беднягу, которому досталось от ноги Крейга, и стали насмехаться над ним. Шадрач, забыв о своем королевском достоинстве, валялся в пыли и не мог подняться от приступов хохота.

Крейг смотрел на них с любовью. Они уже стали его людьми, его подопечными. Несомненно, среди них окажутся подлецы. Ему придется избавляться от них.

Конечно, даже хорошие работники будут время от времени намеренно проверять его бдительность и терпение, как всегда делалось в Африке, но со временем они станут спаянной семьей, и он, несомненно, полюбит их.

В первую очередь следовало восстановить ограды. Они были полностью разрушены: не хватало нескольких миль колючей проволоки, которая скорее всего была украдена. Крейг понял почему, когда попытался восстановить ограды. В Матабелеленде колючая проволока не продавалась. Не было выдано разрешения на импорт.

– Теперь вы ощутите неподдельную радость от занятия скотоводством в Зимбабве, – сказал ему менеджер кооперативного общества фермеров в Булавайо. – Кто-то умудрился получить разрешение на импорт конфет и шоколада на миллион долларов, но не было выдано ни одного разрешения на импорт колючей проволоки.

– Во имя всего святого. – Крейг был в отчаянии. – Я должен восстановить ограду, иначе я не смогу разводить скот. Когда вы получите очередную партию?

– Это зависит от какого-то мелкого клерка в департаменте торговли в Хараре. – Менеджер мог только пожать плечами.

Крейг уныло побрел к «лендроверу», и тут его осенило.

– Могу я воспользоваться вашим телефоном?

Он набрал частный номер, который дал ему Питер Фунгабера, назвал себя, и секретарь немедленно соединил его.

– Питер, у нас возникла большая проблема.

– Чем могу помочь?

Крейг рассказывал, Питер, что-то бормоча про себя, делал записи.

– Сколько нужно?

– Не меньше тысячи двухсот мотков.

– Что-нибудь еще?

– Пока нет. Да, извини, что беспокою тебя, Питер, я пытался найти Сэлли-Энн, но она не отвечает ни на телефонные звонки, ни на телеграммы.

– Позвони через десять минут, – приказал Питер Фунгабера, а когда Крейг сделал это, сообщил:

– Сэлли-Энн нет в стране. Она полетела на «сессне» в Кению. Сейчас она находится в местечке Китчва Тембу в Масаи Мара.

– Ты не знаешь, когда она возвращается?

– Нет, но я сообщу тебе, как только она пересечет границу.

Крейг был поражен тем, что Питер Фунгабера мог отслеживать передвижения человека даже за пределами страны. Очевидно, Сэлли-Энн была внесена в список лиц, подлежащих особому надзору. Потом он вдруг подумал, что скорее всего его имя тоже находится в этом списке.

Он, конечно, знал, почему Сэлли-Энн полетела в Китчва Тембу. Два года назад Крейг посещал этот чудесный лагерь на равнине Мара по приглашению его владельцев Джеффа и Джори Кентов. В огромных стадах буйволов, окружавших лагерь, стали появляться телята, и сражения самок с подкрадывающимися хищниками было одним из самых незабываемых зрелищ африканского вельда. Сэлли-Энн была там со своим «Никоном».

Возвращаясь в «Кинг Линн», он заехал на почту и послал ей телеграмму через Аберкромби и офис Кента в Найроби: «Привезите советы по «Водам Замбези». Точка. Охота продолжается. Вопросительный знак. Удачи Крейг».

Через три дня колонна грузовиков с ревом поднялась по склонам холмов к «Кинг Линн», и взвод солдат разгрузил тысячу двести мотков колючей проволоки в лишенные крыш сараи для тракторов.

– Я должен оплатить какой-то счет? – поинтересовался Крейг у сержанта, командующего отрядом. – Подписать какие-нибудь документы?

– Не знаю, – ответил сержант. – Знаю только, что мне приказали доставить все это, и я доставил.

Крейг смотрел вслед удалявшимся грузовикам и чувствовал трудно перевариваемый комок в желудке. Он подозревал, что никогда не увидит счета. Он также знал, что находился в Африке, и ему даже думать не хотелось о возможных последствиях охлаждения отношений с Питером Фунгаберой.

Пять дней подряд он работал вместе с бригадами. Голый по пояса, надев на руки перчатки из толстой кожи, он всем своим весом натягивал проволоку, пел вместе со своими матабелами рабочие песни, но муки совести скоро стали нестерпимыми.

Телефона в усадьбе пока не было, и он поехал в Булавайо. Питера он нашел в Парламенте.

– Дорогой Крейг, зачем столько шума из ничего. Генерал интендантской службы пока не передал мне счет на проволоку. Впрочем, если это тебя успокоит, вышли чек мне, а я немедленно улажу все формальности. Кстати, Крейг, не забудь указать на чеке «Оплата наличными».

В течение следующих нескольких недель Крейг открыл в себе способность практически совсем не спать. Он вставал в четыре тридцать утра каждый день и выгонял своих рабочих из хижин. Они выходили все еще сонные, в накинутых на плечи одеялах, и, поеживаясь от холода и кашляя от дыма костра, что-то беззлобно ворчали.

В полдень он ложился спать в тени акации, как и все рабочие. Потом, отдохнувшие, они работали весь день, пока не раздавался удар по рельсу, подвешенному к ветке джакаранды рядом с усадьбой. Рабочие с криками «Шайле! Час пробил!» устремлялись вверх по склону холма.

Крейг смывал с себя пот и грязь в бетонном резервуаре позади коттеджа, быстро ужинал, а когда опускалась темнота, он уже сидел за дешевым столом в коттедже перед листом бумаги, с шариковой ручкой в руке, и под шипение газового фонаря переносился в страну воображения. Иногда он работал далеко за полночь, а в четыре тридцать уже выходил из коттеджа на покрытую предрассветной росой траву, чувствуя себя бодрым и полным сил.

Солнце опалило его кожу и выбелило тонкие брови, тяжелая физическая работа укрепила мышцы и сделала жесткой культю – он мог, не испытывая никакого неудобства, ходить вдоль ограды весь день. Ему не хотелось терять время на приготовление пищи, поэтому он ел что придется, а бутылка виски так и осталась лежать закрытой в сумке.