– Я оказалась в полном неведении, – прервала их Мариса, подсаживаясь к столу. – О ком идет речь?

– Это произошло в ту ночь, когда я остался у Изабель на острове, – со вздохом пояснил Алан. – На острове Рен, – добавил он для Роланды. – Я проснулся перед рассветом, а она – Козетта – уже сидела на диване у окна и разглядывала меня. Между нами состоялся странный разговор, причем я по большей части спрашивал, но не получал ответов. Прежде чем я успел что-либо выяснить, Козетта распахнула окно и убежала через лужайку к лесу.

– Это была ваша единственная встреча? – спросила Роланда.

Алан кивнул.

– Мне она сказала, что вы – ее приятель.

– Не думаю, что все ее слова стоит принимать за чистую монету, – ответил Алан.

– Еще она утверждала, что вы не разделяете ее чувств.

– А что тебе сказала Изабель по этому поводу? – спросила Мариса.

– Ничего, – ответил Алан. – Я никогда не говорил с ней о девочке.

Обе женщины удивленно посмотрели на него.

– Почему? – спросила Мариса.

– Я решил, что всё это мне приснилось. Утром поинтересовался у Изабель, живет ли кто-нибудь еще на острове, но она ответила, что никого нет. Всё происшествие показалось мне очень странным. Кроме того, Изабель тоже нервничала в то утро – подозреваю, что она всю ночь провела за работой в своей студии, и я побоялся снова испортить с ней отношения. – Алан повернулся к Роланде. – Тогда Изабель собиралась иллюстрировать сборник Кэти.

– Собиралась? – спросила Роланда. – Разве она изменила свое решение?

– Не совсем так. Вы не видели сегодняшних новостей?

Роланда отрицательно покачала головой.

– Сегодня ночью была убита Маргарет Малли.

– Может, нам всё же стоит устроить торжество, – предложила она. – Знаю, что о мертвых не положено говорить ничего плохого, но без этой женщины мир стал определенно лучше.

– Я с вами полностью согласен.

– Но как смерть Малли может отразиться на выпуске сборника? – спросила Роланда.

– Это событие несколько усложняет юридическую сторону дела. Например, как поступят в суде с апелляцией, направленной от имени Маргарет пару дней назад?

Роланда нахмурилась:

– Значит, она намерена стоять у нас на дороге даже после смерти. Господи, как я ненавижу эту женщину. Непостижимо, что у нее могла родиться такая замечательная дочь.

– И это не единственная проблема, – добавил Алан. – Полицейские уверены, что Маргарет Малли убил я.

– Вы шутите?

– Нет, всё очень серьезно, – сказала Мариса. Кофеварка издала характерное бульканье, говорившее о том, что кофе готов.

– Мы как раз возвращались из полицейского участка, когда встретили вас, – добавила она и встала, чтобы наполнить чашки.

– Теперь мне понятен ваш возглас «Без комментариев», – вздохнула Роланда.

– Журналисты поджидали нас на ступенях участка и устроили настоящий цирк, – кивнул Алан.

– Им стоило посетить фонд сегодня утром, тогда они могли бы получить сенсационный материал, – сказала Роланда.

Мариса поставила на стол чашки с кофе, а также сахарницу и пакет с молоком.

– Что там произошло? – спросила она, наливая молока себе в кофе.

– Держу пари, это было связано с Козеттой, – предположил Алан.

Роланда кивнула. Она сделала глоток кофе, а потом пересказала историю своего знакомства с Козеттой.

– Она так и сказала? – спросил Алан. – Что Изабель ее создала?

– Она выразилась несколько иначе: «вызвала меня», но у меня осталось впечатление, будто девочка имеет в виду именно ее создание путем написания картины.

Алан закрыл глаза, и перед мысленным взором сейчас же возникла хрупкая фигурка рыжеволосой девушки на фоне окна. Всплыли в памяти и ее слова:

Я бы посоветовала тебе использовать в книге черно-белые рисунки... но, должна признать, я немного эгоистична и хотела бы увидеть несколько новых лиц. Я чувствую себя одинокой.

Всё происходящее вполне могло стать сюжетом для одной из сказок Кэти, но, как только Роланда закончила рассказ, Алан, к своему удивлению, вспомнил о пожаре, сгубившем большую часть картин Изабель. А после этого события стиль ее творчества резко изменился. И она не могла или не хотела, как теперь понимал Алан, объяснить причину этой перемены. Теперь стало понятным ее настойчивое желание сохранить права собственности на все картины, которые будут написаны к новому сборнику.

В то время как Алан мысленно расставил по местам большую часть кусочков головоломки, Мариса озадаченно тряхнула головой.

– Прошу прощения, – произнесла она. – Но я не могу во всё это поверить. Это невозможно.

– Вас там не было, – возразила Роланда. – На моих глазах лезвие ножа рассекло ладонь девочки. Но не показалось ни капли крови. А потом она просто исчезла из моей комнаты. А мои коллеги до сих пор обсуждают ее загадочное появление из воздуха в приемной фонда.

– Прямо перед картиной, – добавил Алан.

– Да, – задумчиво кивнула Роланда. – Как раз там, где я увидела ее впервые. Вы полагаете, что картина каким-то образом притягивает ее?

– Портрет может быть для нее своеобразным якорем. Если только мы сочтем ее рассказ правдивым.

– Ну пожалуйста, – взмолилась Мариса. – Вы же не можете принимать эту историю всерьез?

– Я вполне уверена в том, что происходило у меня на глазах, – сказала Роланда.

– А я доверяю своим ощущениям, – добавил Алан. – В этой девочке было нечто странное, и это сразу бросалось в глаза. Именно поэтому я отмахнулся от загадочного происшествия и предпочел считать его сном. Так проще. А теперь рассказ Роланды немного объясняет поведение Изабель после пожара в доме на острове и гибели всех ее полотен.

– Я не улавливаю связи, – пожаловалась Мариса. Но Роланда поняла:

– Если картины дают этим... не знаю, как их назвать... дают им возможность жить в нашем мире, тогда в случае повреждения или уничтожения полотен...

– Тогда существа, вызванные к жизни этими полотнами, могут погибнуть. Кроме того, между ними и картинами существует какая-то связь, как в романе Оскара Уайльда.

Мариса беспомощно переводила взгляд с Алана на Роланду и обратно.

– Это же смешно. Мы говорим о реальной жизни, а не о волшебных сказках.

– Я понимаю, что всё это кажется странным, – сказал Алан. – Но тебе не приходилось встречаться с Козеттой. И ты не можешь понять, каково было общаться с Изабель и Кэти в прежние времена. Тогда в воздухе всегда витало ощущение магии.

– Это просто ностальгия, – с улыбкой возразила Мариса.

Алан тоже улыбнулся в ответ:

– Я понимаю, что в воспоминаниях прошлое часто предстает в ином свете, но здесь совсем другое. Я чувствую это.

– А я верю своим глазам, – добавила Роланда.

– Не могу сказать, что знаю ответы, – снова заговорил Алан, – но должен вас заверить, что мы соприкоснулись с какой-то тайной.

– Вы можете и не знать ответов, – продолжила Роланда, – но вы знакомы с человеком, который обязан их знать.

Алан кивнул:

– Это Изабель. Мы должны обо всём спросить у нее.

– Ты знаешь, где она остановилась? – поинтересовалась Мариса.

– Я не знаю, но Джилли должна быть в курсе.

– Джилли Копперкорн? – уточнила Роланда.

– Мы все знакомы уже много лет, но в последние годы Изабель поддерживала связь в основном только с Джилли.

– У тебя есть ее номер?

Алан кивнул. Он направился к телефону, и уже через пять минут все трое вышли из квартиры и отправились в новую студию Изабель в «Joli Cceur».

На поиски Серьезного Джона у Козетты ушла целая вечность и еще чуть-чуть. И не только потому, что Джона было нелегко разыскать, хотя так оно и было. Джон никогда долго не задерживался на одном месте, он всегда находился в движении, как ветер. И всегда оставался печальным и серьезным. Иногда бывал мрачным, как и сама Козетта. Случалось, что он доводил ее до бешенства, когда на каждый ее вопрос отвечал своим вопросом. Он был самым старшим из них, самым сильным и самым энергичным. Козетта тоже считала себя энергичной, но ей было далеко до Джона.