Леди Алисия согласилась и даже попыталась развить эту тему несколькими спотыкающимися фразами.

– Я как раз собиралась домой, – в отчаянии произнесла Лили. – Всего хорошего, рада была с вами познакомиться.

Она вновь присела в реверансе, тайком бросила страдальческий взгляд на Дэвона и пустилась наутек.

Вернувшись в коттедж, Лили принялась ходить взад-вперед по комнате, вновь и вновь переживая ужасную сцену. И зачем только ее потянуло на свежий воздух именно сегодня! Ведь она знала, что обе знатные дамы еще здесь, знала, что может с ними столкнуться хотя бы случайно. Габриэль следил за нею с порога, неторопливо поводя из стороны в сторону массивной черной головой при каждом лихорадочном круге. Вдруг он повернулся всем туловищем, шаркнув когтями по полу. Лили тоже обернулась, чтобы узнать, что привлекло его внимание. Размахивая шелковым зонтиком, взметая на каждом шагу пышный подол платья, по дорожке к коттеджу приближалась леди Элизабет Дарквелл.

Подойдя к дверям, она прищурилась в полутьме и наконец нашла глазами Лили.

– Можно мне войти?

– Разумеется. Как поживаете? Очень мило с вашей стороны…

Голос Лили замер. Она сразу поняла, что речь не идет о светском визите. Леди Элизабет оглядывала убогую комнату. Ничто не ускользало от ее холодных бирюзовых глаз.

– Не хотите ли присесть? Камин еще горит, я могу вскипятить чай, если вы…

– Не стоит беспокоиться.

Леди Элизабет села у стола на единственный в комнате стул. Лили вспомнила о задвинутом в дальний угол высоком табурете. Чтобы не стоять на ногах перед вдовствующей виконтессой, она выдвинула его на середину комнаты и опасливо присела, сложив руки на животе.

– Я вас узнала, – начала мать Дэвона. – Если не ошибаюсь, именно вы как-то раз подавали чай в гостиной моего сына.

Лили вся напряглась, догадавшись, что предстоит неприятный разговор. Даже хуже, чем она могла вообразить. Но леди Элизабет вдруг улыбнулась, ее надменные черты немного смягчились.

– Я заметила, что вы в тот раз не слишком хорошо справились со своей задачей. К счастью для всех нас, ваша карьера в качестве горничной на этом и закончилась. Клей рассказал мне все о вас, мисс Трихарн.

– Клей бывает слишком словоохотлив, – еле слышно проговорила Лили.

– Верно. И это тоже к счастью, потому что Дэвон никогда мне ничего не рассказывает.

Женщины обменялись озабоченными взглядами.

– Воображаю, что вы должны думать обо мне, – прошептала Лили.

Леди Элизабет развела руками.

– По правде говоря, я просто не знаю, что о вас думать. Вы куда умнее, чем можно было ожидать, это видно по лицу. К тому же вы очень красивы… Впрочем, Дэвон всегда отдавал предпочтение красивым женщинам.

Наступила долгая неловкая пауза.

– Вы хотите мне что-то сказать? Что-то важное? – не выдержала наконец Лили.

– Да, я затем и пришла. Но, полагаю, вы и сами догадываетесь, что именно я хочу сказать. Лили не отвела глаз.

– Да, я догадываюсь. Виконтесса наклонилась вперед.

– Дорогое мое дитя, поверьте, меньше всего на свете мне хотелось бы вас обидеть, но вы и сами понимаете, что брак между вами и моим сыном совершенно невозможен.

Выражение лица Лили не изменилось, но ее сердце забилось чаще.

– Дэвон что-то говорил на этот счет? – спросила она спокойно. – Почему вы решили, что у него есть подобные планы?

– Нет, – призналась леди Элизабет, – он ничего такого не говорил. Но, как я вам уже сказала, Дэвон не часто удостаивает меня своим доверием. Однако тут замешан ребенок; возможно, он обдумывает женитьбу ради ребенка.

Лили вспыхнула, но ничего не ответила.

– Я пришла просить вас уехать отсюда, мисс Трихарн. Уехать прямо сейчас, до того, как ребенок появится на свет. До того, как Дэвон его увидит и решит усыновить. Я дам вам сколько угодно денег.

Лили вскочила как ошпаренная, хотя слова виконтессы не рассердили и даже не особенно удивили ее. Почему же ей стало так больно?

Леди Элизабет тоже поднялась на ноги.

– Прошу прощения, если я невольно вас обидела, – торопливо проговорила она, не сводя с Лили проницательного взгляда. – Извините за столь откровенный разговор, но вы же должны понимать, что, женившись на вас, мой сын стал бы всеобщим посмешищем. Скандал с его первым браком только-только начал забываться. Можете вообразить, что тогда говорили: сын и наследник виконта Сэндауна женился на гувернантке, на женщине, оказавшейся на поверку немногим лучше уличной девки. И если на этот раз он женится на своей бывшей прислуге, которую имел неосторожность обрюхатить…

– Прошу вас, не надо, – перебила ее Лили, покраснев до корней волос, – я и так все прекрасно понимаю. Дэвон никогда не предлагал мне женитьбу, мы ни о чем не договаривались. Честное слово, мне кажется, что ваши опасения лишены оснований.

– А если бы он сделал предложение? На этот вопрос Лили при всем желании не могла ответить. Она беспомощно развела руками.

– Вы его любите? – спросила виконтесса, немного смягчившись.

– Прошу вас, – умоляюще повторила Лили, – у нас с Дэвоном сложные отношения, я.., не могу вам объяснить.

– Кое о чем мне уже известно. Клей мне рассказал.

Лили невольно улыбнулась. Опять Клей!

– Интересно, сказал ли он вам о моем наследстве?

– О каком наследстве?

– Через месяц я получу большую сумму.., ну, конечно, по моим представлениям. Возможно, Дэву или вам она такой не покажется. Как бы то ни было, я смогу сама содержать себя и ребенка. Дэвон об этом знает.

– Значит, вы намерены уехать? И опять Лили не смогла ответить. Леди Элизабет скрестила руки на груди.

– Вы мне нравитесь. Лили Трихарн, – откровенно заявила она. – По правде говоря, меня это удивляет, но тем не менее это так. Мне нравятся женщины, наделенные чувством собственного достоинства. А также незлобивостью. Вам, должно быть, нелегко было простить Дэвона за все, что он натворил?

Неужели ей все известно? Лили нашла в себе силы лишь кивнуть и прошептать:

– Да, это.., это было нелегко.

– Будь я на вашем месте, я вряд ли сумела бы простить его, – призналась леди Элизабет. – В конце концов, если бы доктор не объяснил ему, что к чему, он, наверное, до сих пор обвинял бы вас во всех смертных грехах. Боюсь, что я не смогла бы такое простить или предложить свою любовь человеку, отказавшему мне в доверии. Но я совсем не похожа на вас, Лили. Мое сердце черствее вашего, я законченная эгоистка.

И все же, если бы мой муж был сегодня жив… – Она запнулась. – Впрочем, это не имеет отношения к делу. Я… Что с вами? Вам нехорошо, дитя мое?

Лили обеими руками ухватилась за края табурета.

– Я не вполне уверена, что хорошо вас понимаю, – проговорила она, тщательно подбирая слова. – Что именно доктор сказал Дэвону?

– Разве вы не знаете?

Лили покачала головой. Леди Элизабет заколебалась.

– Я была бы вам очень благодарна, если бы вы мне объяснили, в чем дело.

– Простите, ради Бога, поверьте, мне казалось, что вы все знаете, иначе я не стала бы об этом упоминать. Лили терпеливо ждала.

– Доктор Марш, он лечил Клея… – Элизабет опять запнулась.

– Да, я его знаю.

– Это он сказал Дэвону, что у Клея не были ни малейшей возможности написать записку. Он просто физически был не в состоянии это сделать после ранения. Рана оказалась такой тяжелой, такой.., как сказал доктор, травмирующей, она нанесла столь серьезный вред его организму… Вы же сами видите – после стольких месяцев он едва начинает приходить в себя. Стало быть, записку написал кто-то другой, это совершенно ясно. Кто-то пытался навести на вас подозрения.

Она подошла к Лили и коснулась ее руки.

– Извините, я вижу, что расстроила вас.

– Простите, но.., вы не могли бы оставить меня одну? – шепнула в ответ Лили.

– Извините, – беспомощно повторила леди Элизабет. – Мне очень жаль.

Она выждала еще несколько секунд, но, убедившись наконец, что ничем помочь не может, покинула коттедж, не говоря больше ни слова.