Мужчина усмехнулся.

Серый «форд» выехал из арки минут через пятнадцать.

— Вон они, — указала я на него водителю. — Только постарайтесь ехать так, чтобы они не обратили на нас внимания.

— Не волнуйся, все будет как в лучших домах, — успокоил он меня.

— В домах на машинах не ездят, — показала я, какая я умная.

Он что-то хотел ответить, но увидел в это время, что в сером «форде» нет ни одной женщины, кроме двоих мужчин.

— Ты же сказала, что твой муж будет с подружкой, со своей любовницей?

— Я не говорила, что с подругой, я сказала, что с любовницей. А она у него мужчина.

— Они что, педики, что ли?

— Можешь называть их как хочешь, главное — не отставай от них и не обгоняй.

— А кто из них твой муж? — не успокаивался мой водитель, видно, ситуация ему показалась заслуживающей любопытства.

Я задумалась, не зная, кого из двоих выбрать себе в мужья — Пашу или Жеку, — они оба нравились мне одинаково.

— Какая тебе разница, — решила я не мучить себя выбором, — ты все равно отсюда не видишь их.

Минут двадцать мы ехали за сереньким «фордом». Потом он свернул на небольшую улицу на внешней стороне Садового кольца, здесь машин было мало, и я забеспокоилась, как бы на нас не обратили внимания.

— Не волнуйся, — успокоил меня водитель, — они уже подъезжают, там дальше тупик.

— Ты хорошо Москву знаешь.

— Десять лет таксистом отбарабанил, — гордо признался он. — Сейчас поворот направо, а дальше дорога кончается.

— Тогда останови здесь.

Он остановил машину. «Форд» уже свернул направо, как и предсказывал мой шофер. Я открыла дверцу машины.

— Знаешь что, — сказала я, — может, ты меня подождешь здесь?

— А долго?

— Если через двадцать минут не приду, можешь уезжать.

— Давай, двадцать минут подожду, но не больше, — согласился он.

Я вышла из машины и побежала к повороту, за которым скрылся серенький «форд».

За поворотом дорога, действительно, почти сразу кончалась — метров через сорок ее перегораживала бетонная бал-. ка, а дальше росли невысокие кусты и было что-то похожее на небольшую свалку.

Я быстро пошла по этой дороге, пытаясь найти между домами нужную мне машину.

Скоро я ее увидела. Она стояла у девятиэтажного кирпичного дома. И еще я успела увидеть, как в подъезд уже входили эти двое, которые мне были нужны. Правда, лично мне они были нужны не больше, чем волчице овчарки, охраняющие стадо овец.

На плече Жеки лежал тот самый холст с завернутой в него девушкой.

Что они собираются с ней делать? Нет, я бы могла что-то предположить, если бы не одна деталь, и очень немаленькая — эта мертвая девушка лежала в Сережкиной мастерской.

Я подбежала к подъезду, в котором скрылись эти двое, вошла в него. Был слышен громыхающий и скрежещущий звук движущегося лифта. Лифт был старый, такой, где двери нужно открывать самому, поэтому он так и громыхал. Сквозь крупную сетку я посмотрела в верх шахты. Лифт был уже где-то у третьего или четвертого этажа.

Я побежала по лестнице: мне нужно знать не только этаж, на который поднимутся эти двое, но и дверь, в которую они войдут.

Я слышала, как лифт остановился, как открылись его двери, услышала и голоса тех двоих.

Я была на пятом этаже, когда открылась дверь какой-то квартиры на седьмом.

Перед тем как дверь захлопнулась, я услышала женский голос, значит, дверь этим двоим открыла женщина.

Что-то нужно придумать, чтобы узнать, кто живет в этой квартире и, естественно, какое эти люди имеют отношение к Сережке — ведь не просто так они заходили в его мастерскую и забрали оттуда убитую кем-то девушку.

И тут мне пришла неплохая мысль. Точнее, там и приходить-то было нечему, потому что она пришла раньше и была всегда со мной — это то, что все-таки мне нужно разыскать Леночкиного мужа Витю и с ним прийти сюда. Витька первый после Сережки человек, с которым я ничего никогда не испугаюсь. Как для Леночки — его жены и моей подруги — Сережка первый в этом смысле после Вити.

Сволочи, отобрали у меня телефон, а когда к нему привыкаешь, то без него чувствуешь себя как без рук, точнее, как без ног, потому что никуда не надо идти, чтобы с кем-то встретиться. А теперь мне придется ехать на работу, чтобы поговорить с Леночкой и узнать, где сейчас ее Витя.

Почему я так беззастенчиво хочу попользоваться чужим мужем и, может быть, втянуть его в неприятности? Сейчас объясню.

Витька Косарев — это человек, которых принято было называть криминальными авторитетами. Правда, те времена, когда криминальные авторитеты занимались исключительно криминальными делами, прошли, и теперь они занимаются ими не больше, чем любой другой бизнесмен. К тому же Витька — лучший Сережкин друг еще со школы.

Я снова побежала по лестнице, теперь уже вниз…

Мой водитель честно ждал меня. Я села в машину и сказала, что мы едем обратно к тому месту, откуда приехали.

Там я распрощалась с ним и побежала к своей машине…

Леночку я застала в нашем с ней общем кабинете.

— Ленок, — заскочила я в кабинет, — нужно поговорить.

— Что случилось? — Видно, лицо у меня было таким, что она сразу поняла, что что-то случилось.

Я ей еще ничего не рассказывала, она ничего не знала, потому что у меня как-то так, что о чем-то я могу рассказать хоть первому встречному, но о чем-то не могу говорить даже с Ленкой, и не из-за чего-либо, а из какого-то суеверия, я этого объяснить не могу, но именно суеверие не дает иногда пожаловаться на свою судьбу кому-то, но сейчас мне уже нужна была помощь, а потому мое суеверие, или что это там такое, уже не волнует.

— Мне нужен твой Витя, срочно, как мне его найти? — беззастенчиво потребовала я чужого мужа.

— Он же уехал в Питер, три дня назад, я же тебе говорила.

Только сейчас я вспомнила, что Лена действительно мне говорила что-то такое. Но три дня назад — он мог уже три раза вернуться. Выходит, он еще в Питеое.

— А когда он приедет? — спросила я.

— Он звонил мне вчера, около часа ночи. Сказал, что приедет только через несколько дней, что-то у него там не получается. Дождется, наставлю ему рогов, — заключила она.

— А он тебе синяков.

— Синяки проходят, а рога на всю жизнь остаются, — логично рассудила Леночка.

— Значит, твоего Вити нет дома? — задала я риторически глупый вопрос.

— Ну нет, конечно. А что случилось?

— У меня Сережка пропал.

— Как пропал?

— Как пропадают. Мы должны были идти на спектакль, ну ты знаешь, а он не пошел. Мы немного поругались, правда, я сильно разозлилась. И до сих пор я не знаю, где он.

— Ну, Машка, ну ты ненормальная. Одну ночь мужика нет дома, а уже бесишься, что он пропал куда-то.

— Во-первых, это было не вчера, а два дня назад, но дело не в этом… — И я рассказала ей, в общих чертах, но с подробностями, все, что произошло, начиная с той ночи и до этого момента, когда я сейчас стою с ней и разговариваю.

Очень находчивая Леночка долго не могла найти, что обо всем этом можно сказать. Наконец сказала испуганно-растерянным голосом, хотя испугать ее было очень трудно, а растеряться она не могла, даже если все-таки и испугается.

— Готова поспорить на что угодно, — заговорила наконец Леночка, — хоть на то, что целый месяц не буду пользоваться косметикой, — Сережка не мог тебя обмануть, во всяком случае, так цинично.

Она могла такое говорить, она знала Сережку, ведь она даже познакомилась с ним с первым, а потом уже со своим Витей.

— И что ты теперь собираешься делать? — спросила она.

— Поеду сначала съезжу к Сережке домой, вдруг он дома, хоть и не подходит к телефону. А потом не знаю.

— Я с тобой, — засуетилась Леночка.

— А кто здесь останется?

— Вот черт. А что теперь делать?

— Лен, зачем ты мне нужна у Сережки дома?

— Ну-у… — протянула она, соображая, зачем бы она мне могла понадобиться у Сережки дома. — Ну да, — согласилась она. — Только ты мне все равно позвони и скажи.