Вампир, который и послал эмоции, с предвкушением посмотрел на оборотня.

- Так что? Раздеваться будешь? — спросил рыжий.

— Будто у меня есть выбор, — буркнул Рик и стал расстегивать рубашку. Оставшись верным старой доброй привычке, он аккуратно сложил рубашку на всё тот же одинокий стул, стащил сапоги и замер. За ним пристально наблюдал рыжий.

— Я так понимаю, что стащить с тебя штаны дело гиблое, но хоть ремень то сними, а то всю спину обдерешь барышне.

Оборотень рыкнул с недовольным видом, но ремень таки снял. Смысл был упираться, если оппонент прав.

Волк стоял и смотрел не сводя глаз с рыжего нахала. А тот уже давно вольготно сидел на краю кровати и похлопывал аккуратно ладонью по белой простыне, как бы приглашая своего визави присоединиться.

Эльрик неспешно поплелся к кровати, шлепая босыми ногами по каменному полу. А вампир уже протягивал ему навстречу руку. Не ожидая подвоха, оборотень подал её, в этот самый момент бледные прохладные пальцы сцапали ладонь и дернули её на себя. Расслабившийся мужчина не удержал равновесие и просто таки рухнул вперед, а рыжий ловко поймал его и усадил к себе на колени. Только сейчас он заметил, что ремни-рубашка у немертвого словно растворились на теле и он упирался плечом в прохладную кожу груди. А потом пришла волна эмоций, глаза встретились и оба начали тонуть в воспоминаниях о подземной комнате монастыря, которые принадлежали оборотню. Тугой комок желания разливался на обоих, а после пришли картинки и ощущения уже из подвала замка Сифиром. А за картинками пришли и эмоции, а горячая волна окатила обоих мужчин.

Рыжий одной рукой так и держал за талию оборотня, а другой неспешно расплетал его косу. Волосы спутались, и тонкие прохладные пальцы неспешно расчесывали пряди, которые белым снегом рассыпались по плечам и спине Рика. Тот сидел тихо, с закрытыми глазами и лишь тяжелое дыхание выдавало его состояние. Прохладные пальцы прошлись по груди и животу легкими касаниями, заставляя мышцы инстинктивно сокращаться. Когда уже прохладная рука с острыми ногтями легким движением прошлась по спине, он не выдержал: поддаваясь желанию и инстинкту, прогнулся и подался вперед. Глаза широко раскрылись, а по краю расширенного и затуманенного зрачка плясал, словно живой, огонь. Слуга подался всем телом к хозяйке и вампир не стал препятствовать.

Мужчина, словно обессиленный, рухнул рядом с неподвижной ведьмой, по-хозяйски сгреб её в охапку и прижал к своей груди спиной. Носом зарылся в волосы и стал вдыхать запах разнотравья, который он ненавидел и обожал одновременно. Он чувствовал, как его собственная кожа горит, но прохлада и гладкость женской спины немного успокаивали, но не убавляли желания. Слабое биение сердца, которое он чувствовал под своей рукой, не давало уплыть сознанию и контролю. Шорох постельного белья сводил с ума, мозг судорожно вспоминал голое тело, которое он видел на крепостной стене и в воде озера, а руки желали узнать — не обманули ли его глаза и правда ли она такая, какой он её видел и помнил по старым ощущениям. Хотелось просто прикасаться к коже, исследовать все до чего могли дотянуться руки. Впервые за последние годы монах Талий погрузился в глубокий и беспробудный сон, а оборотень Эльрик разжигаемый желанием мог себе многое позволить. Или не мог? Мысли текли путались, и почему-то постоянно возвращались к тактильным ощущениям, запахам и памяти. Тело расслаблялось, но внутренний жар только возрастал с каждой секундой грозя выжечь всё внутри.

В это время вампир не стал терять ни минуты, внутреннее напряжение уже передавалось и ему, но не так остро. Он быстро проскользнул под стенку и без того узкой кровати. Он же взял Сашку за руку и почувствовал, как слегка подергиваются её кончики пальцев. Извечная уже проснулась и лакомилась живой добычей, такой наивной и податливой её воле, её желанию, её собственному внутреннему жару. Тогда он приблизил их к губам и стал целовать подушечки, не спеша словно смакую новый вкус, который своей необычной силой источала эта хрупкая девчонка. Лишь на мгновение поднял глаза и заметил, как еле-еле задвигались веки ведьмы. Это было сигналом к наступательным действиям: сложно было всё делать самому, но сейчас от его расторопности и проворности зависело многое. Главным было не пропустить поток силы — «волну», идущую от оборотня и сконцентрироваться на «спящей красавице», пока «мохнатое чудовище» бездействует. Свободная рука легла на бедро ведьмы и стала спускаться к колену, а потом снова поднялась наверх. Неспешным легким движением холодных пальцев он возвращал румянец её коже и пробуждал Извечную ещё сильнее, которая уже давно пила энергию из оборотня и делилась своим запасом с обоими мужчинами. Тут он легким касанием задел бедро белого волка и волна эмоций хлынула на него, а не в обратную сторону как он планировал. Он легонько сдавил ладонь женщины и аккуратно сжал её бедро, она же хрипло простонала, после чего выгнулась всем телом. Оборотень цепко держал её в кольце рук и лишь ответил на это тихим рычанием. А вот рыжего просто накрыло «волной» — эмоции хлынули от обоих, тугой жаркий комок сжался в животе, а в нос ударил запах меда и молока. Такого забытого запаха, который он помнил из далекого босоного человеческого детства и юности. Так пахла его мать, так пахла и его первая женщина. Он, уже не отдавая себе отчета, подался вперед к этому аромату. Холодную кожу лица обдало горячее и слегка прерывистое дыхание. Дракон уперся лбом в лоб ведьмы и совсем упустил тот момент, когда Эльрик накрыл его руку, которая покоилась на бедре женщины, своей. Круг замкнулся и эмоции тоже. Такого урагана внутри себя Древнейший вампир не ощущал никогда. Ему не было настолько хорошо ни со смертными, ни с бессмертными. Эйфория, страсть и желания сплавились в единое целое, чтобы потом взорваться потоком сладости и разлиться по телу теплой волной. Он задохнулся, потом послышался протяжный вздох ведьмы, а уж после и вздох облегчения соседа по кровати. Мир поплыл и он просто закрыл глаза, наслаждаясь моментом, пока остатки истомы не испарились из тела. Позже стал прислушиваться: рядом заворочалась Смелова, устраиваясь подобнее и забрасывая ногу на его бедра. Волк пытался отдышаться, и его рука непроизвольно скользнула с бедра ведьмы на её голый живот, а потом и на грудь. Всё стихло.

Эльрик смаковал новые для себя ощущения — приятную легкость во всём теле, такую непривычную и необычную. Каждая клеточка тела была расслаблена и словно состояла из воздуха. И необычная истома. Хотелось просто лежать и не двигаться. В разгар этих мыслей под боком кто-то активно зашевелился. Мозги сразу заработали, к щекам почему-то прилила краска, а осознание что рука лежит уж на очень мягком и живом даже напугала.

Ожившее ранее недвижимое тело проворно рвануло к сумке, которая сиротливо ютилась в углу комнаты. Сверкая голыми ногами и полуголой спиной, Смелова с закрытыми глазами рылась одной рукой в багаже, а второй активно придерживала одеяло, которое так и норовило слететь на пол. От таких скачков подскочил на кровати и оборотень, теперь же он сиротливо сидел на краю и с долей любопытства наблюдал за хозяйкой. Вампир отреагировал более сдержанно и по-хозяйски развалился на твердой постели и, заложив руки за голову, тоже ждал развязки. Через пару минут Сашке надоело наощупь разыскивать последние сигареты и она просто вывернула содержимое на пол. Разбросала нижнее кружевное белье, носки и майки, но нашла. От радости села на пол, оперлась спиной о холодную стену, в губах появилась сигарета, чиркнула зажигалка и первая затяжка принесла за собой радостный стон удовольствия. Она откинула голову и только теперь открыла глаза. Повернула голову в сторону кровати и замерла. Там где она ранее находилась, лежал полуголый вампир и сидел такой же неодетый оборотень. Ведьма нервно сглотнула и неожиданно даже для себя хриплым голосом выдала:

— Мальчики, а что здесь случилось?

Резко и неожиданно распахнулась дверь в комнату. Смелова шарахнулась в сторону. На пороге стоял секретарь и явно не в лучшем расположении духа.