– Тут у меня лаборатория, – немного смущенно пояснил Белый Арон-Тис. – Поэтому воняет маленько… Но ничего, привыкнете.
И они вошли внутрь.
Весь первый этаж занимало одно большое помещение. В углу рядом с дверью уходила наверх лестница, в противоположном возвышалась пузатая печь. Из ее боков торчали две трубы, похожие на ручки кувшина. Рассеянный свет, проникавший через закопченные окна, освещал длинные стеллажи, заставленные десятками самых разных сосудов. В стеклянных и фарфоровых вместилищах плескались жидкости всех цветов радуги, прозрачные, чисто белые и даже черные.
На полу стояли большие кувшины, корзины с землей и камнями. В центре комнаты размещался стол, заваленный инструментами и обрывками пергамента. В царившем на столешнице хаосе выделялись очень сложные медные весы и чудное приспособление из множества змеевиков. Под ним горел огонь, с негромким бульканьем ползли по трубочкам разноцветные пузыри.
– Ой, – в голосе Саттии прозвучало удивление. – Корни и листья, так вы тоже маг…
– Нет! – Белый Арон-Тис потряс ушами, выражая недовольство. – Я есьмь тот, кто взыскует истины о Первовеществе! Кто обретает свойства Истинного Лекарства, в укрывище Мироздания сокрытом!
И в этот момент в дверь постучали.
– Проходите к столу, где-то тут должны быть стулья, – старый гоблин махнул рукой. – А я пойду, открою…
– Честно говоря, я ничего не понял, – сказал Олен, когда хозяин дома отошел. – Кто он такой?
– Э… алхимик. – Бенеш покачал головой. – Ну… Один из тех, кто ищет истину в материи. Они умеют превращать одни вещества в другие и совершать очень странные вещи. Что за силы им подчиняются, не знает никто, да. Но это не магия. Не думал, что встречу такого…
Белый Арон-Тис тем временем открыл дверь, и в нее ворвался бородатый ураган по имени Гундихар.
– Хо-хо! – заорал он с самого порога. – Так это ты, старый гриб, украл моих друзей? А ну признавайся, где они! Иначе, клянусь бородой прадедушки, я…
Старый гоблин отступил, смущенный таким напором. С опаской покосился на боевой цеп в ручищах гнома.
– Тут мы, тут, – сказал Олен. – И никто нас не похищал. Заходи и закрывай дверь.
– А, ну ладно… – несколько разочарованно протянул Гундихар.
Мимо его ног в дом протиснулся кот, несколько мгновений принюхивался. Затем решительно направился прямо к печке, улегся рядом с ней и вытянул лапы, показывая, что не прочь отдохнуть.
– Рыжему здесь понравилось, – улыбнулась Саттия. – А нам, почтенный хозяин, хотелось бы узнать, чем мы обязаны своему спасению.
– Нет во всем Алионе родана более жадного, чем я, – сказал Арон-Тис, и глаза его алчно полыхнули. – Но презренные богатства, золото и драгоценные камни не интересуют меня. Я ненасытно и неутомимо коплю знания. Поэтому платой за спасение будут рассказы. Вы поведаете мне о том, как такая странная компания собралась вместе и как столь чудесные вещи оказались в ваших руках…
И он показал на Олена, а точнее – на его левую руку, лежавшую на эфесе ледяного клинка.
Все стало ясно. Утром старик обратил внимание на компанию из двух людей, гнома и квартера. Каким-то образом уловил, что кольцо – не обычное украшение, а клинок сковали не в простой кузне.
Не удержавшись, пошел следом, а когда стало ясно, что благодаря агрессивности стражи тайна рискует остаться нераскрытой, вмешался.
– Хм, ясно… – недоверчиво проговорил Олен. – И ты ради знаний готов рискнуть жизнью и имуществом? Так, по-моему, выразился тот тип…
– Готов! Ценнее знания нет ничего на свете! – и глаза старого гоблина загорелись вновь. Тем шальным светом, что заставляет роданов бросать дом и налаженную жизнь, уходить в далекие путешествия, совершать безумства, тратить лучшие годы жизни непонятно на что. В зрачках хозяина дома пылала страсть к неведомому, и была она сильнее морских левиафанов. – Особенно знаний вот о таких вещах…
– Понятно. – Олен подергал себя за мочку уха, глянул на спутников в поисках совета – рассказывать этому гоблину все или нет?
Гундихар пожал плечами – мол, мне все равно, что хочешь, то и делай. Саттия мягко улыбнулась, показывая, что согласится с любым решением. А Бенеш оказался слишком занят разглядыванием устройства на столе и просто не заметил, что у друга проблемы.
– Ладно, – сказал Олен. – Давай присядем. Говорить мне придется долго.
– Отлично! – возликовавший хозяин принес из угла четыре низких табурета, а сам устроился в глубоком кресле.
И Рендалл начал рассказ с того момента, как на его дом напали чернокрылые гвардейцы Харугота Безарионского. Перешел к приключениям в Вечном лесу, и тут лицо Белого Арон-Тиса отразило величайшее изумление. Когда из ножен был вынут ледяной клинок и по синему лезвию побежали белые сполохи, гоблин издал утробное восклицание.
А узнав, что произошло в Безарионе, алхимик не удержался и пробормотал:
– Харугот служит Предвечной Тьме? Невероятно, невероятно…
– Но это так и есть. – Олен покачал головой и продолжил рассказ о погоне за Сердцем Пламени, что привела их в Терсалим, а затем в степи, к самому подножию Опорных гор.
– Да, удивительная история, – сказал Арон-Тис, когда Рендалл замолчал. – Никогда я не слышал ничего подобного. Кость йотуна… – он протянул руку к мечу, но тут же отдернул, – получить ее частицу было бы замечательно… и предмет, принесенный из другого мира, – взгляд гоблина переместился на Сердце Пламени, – судя по свойствам, это может быть тот самый первозданный Камень Философов, что я ищу всю жизнь… А что до происхождения клинка и странностей, творившихся с тобой, я могу помочь разобраться. Методы изучения вещества позволяют узнать о любой его части многое, если не все.
– А вы уверены, что это… ну, сработает? – поинтересовался Бенеш. – Это же… он, меч, не совсем обычный…
– Ну и что? Законам алхимии подчиняется все, что обладает плотью, от куска глины до тела божества. Тот, кто знает правила возгонки и сгущения, может заглянуть в суть чего угодно.
– Что нужно для этого? – спросил Олен.
– Все потребное у меня есть. Надо…
– Стоп! – вмешалась в разговор Саттия. – Если вы не возражаете, я хотела бы помыться.
– А я не прочь поесть, – заявил Гундихар.
– Мурр, – добавил Рыжий, намекая, что тоже голоден.
– Это даже не проблема. – Арон-Тис улыбнулся, выбрался из кресла, потер руки и принялся за дело.
Через полчаса девушку отправили на второй этаж, где имелась растопленная печь, большая бадья и много воды. Гном и кот получили копченый свиной окорок, и гости были вместе с табуретами отправлены в угол комнаты. Стол и его окрестности остались в полном распоряжении хозяина.
Часть столешницы была очищена, на ней появилась огромная ступка из белого фарфора. Гоблин заметался по комнате, заглядывая в кувшины, склянки и корзины. Плеснул в ступку чего-то прозрачного, добавил несколько кусков черной смолы, каплю ртути, слиток меди. Заработал пестиком, поплыли резкие, сильные запахи, от которых начали чихать все, кроме самого Арон-Тиса.
Растертое содержимое ступки попало в большой прозрачный сосуд, а тот – на огонь, разведенный в крохотной переносной печурке. Пламя разгорелось, загудело, и фиолетово-серая густая жидкость начала кипеть, из узкого горлышка сосуда повалил серебристый пар.
Но вместо того, чтобы начать рассеиваться, он застыл, образовав что-то вроде полупрозрачной руки с растопыренными пальцами.
– О нет… – прошептал Бенеш. – Это… Длань Прозрения, да… я читал о ней… но не думал, что кто-то умеет ее создавать…
– А на что она годится? – тихонько спросил Олен.
– На то, чтобы узнавать правду, – неожиданно ответил гоблин. – Мой наставник научил меня создавать Длань, и честно скажу, что вряд ли еще кто в Алионе владеет подобным ритуалом…
Огонь пылал, облизывал донышко сосуда. Жидкость неспешно бурлила, пар тек из горлышка. Призрачная рука уплотнялась, точно наполнялась плотью невидимая, висящая в воздухе форма.
– Ну вот, теперь готово, – сказал Арон-Тис. – Давай, клади меч прямо в Длань. Не бойся, ему это не повредит. Этому клинку, если я правильно понимаю, вообще мало что может повредить.
