Я похлопал его по плечу и снова вернулся в свою комнату, где принялся разглядывать дядюшкину саблю. В её эфесе сверкали аж два камня-артефакта. Один, судя по цвету, отвечал за усиление сплава, а второй делал клинок острее. Хорошее оружие. Таким можно рубить врагов налево и направо.

Но пока я отложил саблю и занялся тренировками.

А когда стрелки часов начали приближаться к восьми, я надел отглаженный чистенький костюм и уселся в такси. Оно по вечернему городу с ветерком домчало меня до дома градоначальника. А тот больше напоминал замок, окружённый ухоженным парком с фонтанами и брусчатыми дорожками. Тут уже чувствовался масштаб, присущий настоящей аристократии.

Хотя, конечно, даже такой дом не шёл ни в какое сравнение с дворцом Диониса. Его логово занимало целый квартал. А уж какие там были пирушки! Вино лилось рекой, а распутных дам было столько, что ого-го! Вряд ли что-то подобное ждёт меня на вечеринке, устроенной градоначальником.

И я оказался прав. Но, надо признаться, глава города всё-таки постарался.

Когда вежливый слуга провёл меня в большой зал на первом этаже, я увидел чуть ли не ночной клуб домашнего формата. В полумраке притаилась мягкая мебель, поблёскивали столы из дорогих сортов дерева, возле танцпола крутил вертушки диджей. А среди гостей сновали официантки с длинными косами и венками из колосьев пшеницы.

Я сразу же пошёл к стойке бармена. Миновал по пути находившийся в центре зала громадный каравай и уселся на высокий крутящийся стул.

— Пива или сразу медовухи, господин? — поинтересовался улыбчивый молодой бармен, покосившись на камин, где трещало берёзовыми поленьями пламя.

В какой-то миг огонь погасят, а потом снова зажгут. Таков ритуал.

— А больше ничего нет? — удивился я, глянув на полки за спиной смертного. Там красовалась целая куча разнообразных бутылок.

— Есть, — улыбнулся тот, вдохнув носом воздух, пропахший хлебом, алкоголем и женскими духами. — Просто традиция такая. В День осеннего равноденствия обычно пьют пиво или медовуху.

— А-а-а. Я не большой любитель соблюдать какие-то правила или традиции, так что налей-ка мне «Кровавую Мэри», — приказал я и с интересом скользнул взглядом по окнам. Все они были украшены веточками рябины.

Бармен быстро сварганил незатейливый коктейль и поставил передо мной. И только я сделал первый глоток, как на соседний стул бесцеремонно уселся мужчина лет пятидесяти. Его покрытое шрамами, обветренное суровое лицо с жёсткой седой щетиной кого-то мне напоминало.

— Александр Громов? — процедил он, воткнув в меня взгляд колючих глаз.

— Имею честь им быть, — вздохнул я и поставил бокал на стойку. — И давайте сразу к сути. Вы же не просто так подсели ко мне.

— К сути — это хорошо, — по-волчьи усмехнулся он, поправив рукав дорогущего пиджака с вышитым на груди небольшим гербом.

А-а-а, это граф Горский! Я узнал герб. Такой же был на доспехах Кеши.

— Что же вас интересует, ваше сиятельство? — спросил я. — Дайте угадаю. Смерть вашего сына?

— Именно, — кивнул граф Горский, никак не отреагировав на то, что я понял, кто передо мной. — Расскажите, как всё было.

Смертный хоть и вёл себя как альфа-самец, но попросил адекватно, поэтому я без утайки рассказал всё, что случилось. Наверняка он и так знал, как обстояли дела.

— Хм, — внезапно нахмурил он брови и потёр тяжёлый подбородок. — Выходит, вы могли остановить тех, кто убил моего сына?

— Не вашего сына, а монстра, — холодно поправил я мужчину. — Никто бы ничего не успел. Не надо делать меня крайним в этом истории.

Он дёрнул щекой и повысил голос, впившись в меня гневным взором:

— Это был мой сын, а не монстр! В Стражграде ему бы помогли. Вернули прежний облик и разум. А вы были единственным, кто мог предотвратить его убийство, но не сделали этого. Тех людей я не виню. Они поступили как стражи. Увидели что-то непонятное — и атаковали. А вот вы… вы допустили страшную ошибку. Кто вам дал право решать — жить ли моему сыну или нет⁈

— Клянусь молниями Перуна, хорошая обвинительная речь. Долго готовились? Кто вам её написал? Вы сами? Тогда мои поздравления. На кого-то иного она бы и возымела действие, но не на меня. Я вижу вас насквозь, граф. Вы сами понимаете, что никто не виноват в смерти Иннокентия, кроме него самого. Но вы отчаянно жаждете повесить на меня его смерть. Для чего? Да просто хотите заставить меня служить вам. Будь на моём месте обычный дворянин, вы бы даже не взглянули на него, — жёстко усмехнулся я, вперив в мужчину тяжёлый взгляд.

Тот сузил глаза и фыркнул:

— Вы слишком хорошего мнения о себе. А мне нужна лишь справедливость.

— Обо мне хорошего мнения все газеты. А знаете, сколько раз родовитые семьи звали меня в свои ряды? Не счесть.

— Вы испытываете моё терпение, Громов! — прорычал граф, подавшись ко мне. — Вы должны ответить за то, что сотворили!

Его яростное обжигающее дыхание долетало до моей щеки.

— Вы не прогнёте меня. Не старайтесь. Не сверкайте глазами и не дышите так, словно разгрузили прицеп кирпичей, — снисходительно проговорил я и покачал головой как взрослый, показывающий ребёнку, что не поведётся на его детские провокации.

— Вы не знаете, с кем связались, — процедил тот, не вняв моим мудрым словам. — У вас есть три дня на раздумья, а потом я рассержусь, сильно рассержусь.

— Я уже сейчас могу ответственно заявить, что не буду служить вам. А если вы продолжите донимать меня, да ещё и втянете в это мою семью… — я подался к уху графа и ласково прошептал: — Тогда мне не составит труда однажды ночью вырезать всех ваших многочисленных родственников.

Смертный отшатнулся и гневно выпалил, оскалив жёлтые зубы:

— Ты не посмеешь, выродок!

— За здоровье вашей семьи, — поднял я бокал. — О, «Кровавая Мэри», как удачно сложилось.

Мужчина несколько секунд буравил меня острым, как скальпель, взглядом, словно хотел снять с моего лица всю кожу. А потом он взял себя в руки. Одёрнул пиджак и величаво удалился, так ничего и не сказав, но весьма выразительно глянув на меня безжалостными глазами.

Он не отступит. Тем хуже для него.

Сразу после ухода графа Горского в поле моего зрения появилась графиня Александра Белова. Она шла ко мне, приветливо улыбаясь и покачивая сексуальными бёдрами.

— Почти успела спасти вас от графа Горского, — промурлыкала блондинка, глянув на меня бездонными голубыми глазами.

— У спасателей новая форма? — усмехнулся я, скользнув взглядом по её облегающему белому платью.

Оно имело довольно целомудренное декольте. Такое, чтобы фантазия мужчины легко дорисовала всё остальное. Так гораздо интереснее, чем просто вываливать грудь.

— Можно сказать и так, — весело проговорила она, грациозно склонив голову к обнажённому плечу.

Белова, конечно, невероятно красива, но и опасна, как сирена. Каждый второй мужчина в зале восхищённо смотрел на неё. Однако смертные вряд ли догадываются, какая у красотки душа. Марена может чему-то поучиться у неё.

— Что же вы молчите, Александр? — надула губки Белова, плюхнувшись на соседний стул. — Расскажите какую-нибудь интересную историю. Хочу услышать о вашей смелости.

— Историю? — почесал я в затылке. — Нет у меня историй. Живу я скромно и тихо.

— Ха-ха, — натянуто хохотнула девушка и с лёгкой грустинкой продолжила: — Александр, почему вы так невзлюбили меня? Сперва ваша выходка на ступенях главного корпуса академии, а сейчас не хотите разговаривать со мной.

— Почему же невзлюбил? Я к вам отношусь ровно так же, как и к любой другой девушке.

— Нет. К баронессе Огневой вы относитесь совсем иначе.

— Так мы с баронессой любим друг друга. Приключения, знаете ли, сближают.

— Вы пара⁈ — удивлённо вскинула брови блондинка. — Никогда бы не подумала. Вы такие разные. Да и эти слухи, что ходят об Огневой. Дескать, она недолюбливает мужчин, да ещё и карьеристка. А её отношения с Ратниковым? Говорят, они были парой.