— Я никогда этого не забуду. Никогда, — неожиданное количество эмоций проснулось в его груди, они сопровождались ощущением, будто его сердце внутри готово разорваться. — То самое выступление оказало огромное влияние на меня, как на музыканта. Это действительно пробудило во мне интерес стать дирижёром, — он остановился снова и покачал головой, предаваясь воспоминаниям. — Моя мама не могла заставить меня замолчать после этого шоу. Я думаю, что я даже попросил плакат Валерия как подарок на Рождество, — усмехнулся он. — Гергиев рядом с «Arctic Monkeys» на моей стене, — послышался добродушный смех, и Гарри улыбнулся в ответ. — Хотя ещё более важно, — продолжил он, — прежде чем мы начнём, я бы хотел убедиться, что вы знаете, что я полностью осведомлён, насколько важная роль мне досталась и какая это великая честь занимать эту должность, хоть и временно. Я очень взволнован из-за того, что мне представилась такая возможность. Поэтому спасибо вам ещё раз за то, что приняли меня.

Оркестр разразился ещё одним раундом аплодисментов. В этот раз Гарри пришлось бороться с желанием развернуть голову до упора влево и посмотреть на Томлинсона. Он страстно желал узнать, были ли его аплодисменты равнодушными и прохладными, как он себе представлял. Был ли взор его голубых глаз спокойным и скептическим. Он держался настолько долго, насколько мог, но этот порыв был попросту таким сильным, что его глаза метнулись в ту сторону почти что против воли.

Гарри стиснул зубы из-за того, что он увидел там, чувствуя как разгораются его щёки. В глазах Луи был вызов, упрямый и почти насмешливый. Гарри повернулся к оркестру в оцепенении, его сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. «Просто погоди, Томлинсон, — подумал он. — Просто погоди». Независимо от того, что Луи Томлинсон готовил для него, Гарри был готов. Более, чем готов.

Комментарий к Глава 1.2

Не пугайтесь того, куда пропали все главы, просто, чтобы придать работе эстетический вид, мы соединили несколько глав в две.

========== Глава 2.1 ==========

— «Дон Жуан». Я, блять, не могу в это поверить.

Зейн пожал плечами, сжимая одетыми в перчатки руками чашку кофе так, будто она была его собственным бьющимся сердцем. Он и Луи дрожали, стоя в безжизненном саду за пределами церкви Святого Луки, Зейн — с целью покурить, а Луи — с целью пожаловаться.

— Это сложный отрывок. Не для литавр, конечно, но…

— Но он нравится народу, — поправил Луи, наступая на коричневые листья лилейника. — Всё мгновенно, никакой сути. Он выбрал его, для того чтобы покрасоваться перед общественностью на фоне наших навыков. По сути, это бесит. Я взбешён.

Зейн поднял брови, перед тем как удвоил затяжку из уже тлеющей сигареты и отпил кофе.

— Может быть, он ему просто нравится.

— Может быть, он — Бэтмен. Не в этом суть.

Солнце уже клонилось к закату, отражая слабые блики красного с розовым поверх твёрдого подбородка Луи. Зейн только потряс головой и кротко усмехнулся.

— И в чём твоя суть, Томлинсон?

— Исключительно в том, что это — ужасающим образом очевидный денежный грабёж. Новый-и-предстоящий дирижёр берёт большой перерыв, выбирает самый сложный, о котором он только может подумать, отрывок для своего первого значительного выступления, и, до тех пор пока он окончательно не преуспеет, все идиотичные спонсоры — знаешь, Малик, те, которые липнут к молодым привлекательным людям в смокингах и думают, что скрипачи, которые умеют очень быстро передвигать пальцами — самые поразительные создания в мире, — ну, они просто открывают свои карманы, — Луи щёлкнул пальцами. — Вот так. Я тебе гарантирую, его волнуют только деньги. Он знает о том, что это чистая прибыль Гримшоу.

Пару минут Зейн над этим размышлял, потирая большим пальцем край керамической кружки.

— Возможно, — cогласился он. — Он довольно хорошо держится на публике и всё такое. Весьма обаятельно.

— Валерий заботился о музыке, — фыркнул Луи, cхватив бычок, который курил Зейн, и возмущённо затянулся, перед тем как его выбросить. — Валерий был музыкантом. Меня не заботит вся эта херня со сбором средств и промо-дерьмом.

— Детка, сборы средств и твоё промо-дерьмо — это то, почему оркестр существует в первую очередь.

Луи закатил глаза и ткнул Зейна в плечо.

— Эй. Я бы играл на улице, если бы чувствовал, что там у меня может быть больше художественной целостности, чем в этом здании.

Зейн скептически повёл бровями, но ничего не сказал.

— Ну, может, не на улице, — согласился Луи. — Я бы пошёл на станцию метро, туда, где тепло.

— Там дерьмовая акустика.

Луи пожал плечами.

— Я бы использовал это. Сыграл бы что-то атмосферное, знаешь? Балладу Изаи. Она бы звучала прекрасно в тоннеле метрополитена.

— Ну, — вздохнул Зейн, отталкиваясь от осыпающейся каменной стены и переступая через заросли сухих однолетников, — лично я рад, что Стайлс здесь, в случае если это значит, что на благотворительной акции или конференции я не буду загнан в угол миссис Фэнсингтон-выискиваю-задницы-Смит из «Смитов Лессер».

Луи усмехнулся. Зейн был поразительно привлекательным с его модельной внешностью и чёрными глазами, которые, кажется, вмещали в себя океаны философии, и опасности, и сексуального опыта. Так же, как и Луи, он был извечным любимчиком старых богатых оркестровых вдов (и их взрослых дочерей). Но в отличие от Луи, которому нравилось приковывать всё внимание к себе, он просто любил оставаться один.

— Без разницы. Это не меняет того факта, что «Дон Жуан» — это чертовски приторно.

Зейн слегка ударил Луи, переступая через лёд. Луи посчитал это за отличную беседу. Он мысленно собрался, прежде чем вернуться ко входу в здание. Репетиция на сегодняшний день была окончена — она была короткой: ещё не хватало многого, и все ещё привыкали к смене дирижёров, — но у Луи было запланировано не менее двух часов основательной практики, перед тем как завалиться в паб с Найлом на их еженедельный дартс. Он хотел превзойти «Дон Жуана».

Он был его произведением для прослушивания в ЛСО, немного классический отрывок, в самом деле, адские аппликатуры и безумно быстрый темп. Без сомнения, «Дон Жуан» проверяет технику. Подпирая рукой подбородок и спускаясь по ступенькам в лабиринт помещений для занятий под церковью, он вспомнил тот день. Репетируя в «бассейне с акулами», все остальные скрипачи напали на тот же отрывок, один громче другого, ярче, выдающейся. Это почти заставило его сомневаться в себе. Однако, в конце концов, Луи закрыл глаза, уверенный в том, что он посвятил этой композиции достаточно времени, приложил достаточно усилий, достаточно концентрации. Он всех порвёт.

— Я смогу снова всех порвать, — пробубнил он, не замечая, что говорит в пустой коридор. Если Стайлс его проверяет, то он в деле.

— Мистер Томлинсон! — его поймал голос, рука Луи застыла на дверной ручке комнаты для практических занятий. Это был Лиам Пайн (или он Пейн? Пьюс?), тот самый прислужник, который всегда, казалось, сторожил пятки Гримшоу.

— Здравствуй.

— Вы встречаетесь с Маэ… эм, с Гар… — Лиам откашлялся. — Мистер Стайлс потребовал вашего присутствия в его офисе завтра в восемь. Утра, естественно. Для встречи с руководителем секции, — на расстоянии вытянутой руки он предоставил официально выглядевшую памятку.

— Нет, спасибо, — сказал Луи, отмахиваясь. — Я могу запомнить, — он скользнул за дверь и закрыл её за собой, не уделив Лиаму и последнего взгляда.

— Напоминание также в вашем Outlook! — он услышал, как Лиам кричал из коридора. Звукоизоляции крайне недостаточно для избегания бюрократии. Луи съёжился, затем развернулся. Он натянул фальшивую улыбку и поднял палец вверх, Лиам с восторгом повторил этот жест через стеклянную панель окон, наконец-то отстав от него.

«Наверняка хочет рассказать мне, как вести мою секцию посредством своей сложнейшей программы», — Луи фыркнул.

— Я приду подготовленным.

После чего была открыта партитура, и его пальцы ощутили полёт. Его мысли были взаперти, надёжно, в месте без слов, где был слышен только звук.