— Сейчас мы тут. — Нара приложила палец в центр зеленого массива леса, подступающего к городу.

— Я узнаю эти озера. — Сагюнаро указал на три синих круга среди вершин.

— Глаза гор, — отозвалась девушка, прочитав названия, написанные мелкими буквами.

— Мы останавливались на ночь возле них. И, насколько я помню, шли вот так. — Он провел по бумаге, указывая их давний путь. — Тропа тянулась по этим холмам, спустилась в ущелье — вот оно. Затем поднялась на склон. А здесь, не так далеко от него, — перевал, о котором говорила наша проводница, Имари. И он нарисован, в отличие от дороги, где мы шли с Рэем и Гризли. Похоже, о ней действительно не знают.

Нара одобрительно улыбнулась, еще раз внимательно изучив отрезок пути, который им придется пройти:

— Да. Отличный маршрут. Лучше, чем тот, что планировала я.

— Даже если не смогу точно сориентироваться на месте, — продолжил Сагюнаро, — шиисан узнает тропу.

— Как он это делает? — с профессиональной заинтересованностью заклинателя спросила девушка. — Как ты вообще ориентируешься в пространстве, когда преображаешься?

— По запаху, звукам, потокам воздуха, с помощью осязания… — Еще он хотел упомянуть о разной степени боли, но в последний момент передумал, чтобы не вызывать потока лишних вопросов и ненужной жалости.

— Интересно, — задумчиво произнесла Нара, бережно сворачивая карту. — В смысле, еще никто не мог посмотреть на мир глазами шиисана, не будучи шиисаном.

— Похоже, мне повезло, — тихо рассмеялся Сагюнаро.

— Да, мне тоже, — весело ответила девушка, стараясь поддержать его оптимизм. — Расскажу тебе потом, как чувствует себя связанный с шима. Ну что, идем?

— Ты отдохнула?

— Да.

Вряд ли это было правдой. Ее движения утратили прежнюю уверенную легкость, девушка старалась держаться бодро, хотя заклинатель видел, что она лишь пытается убедить его и главное — себя, будто полна сил. Но он не мог ей помочь.

— Надо идти, — повторила Нара, провела ладонями по вискам, посмотрела на Сагюнаро, и вдруг по ее лицу, осунувшемуся от усталости, мелькнула тень беспокойства, взгляд, обращенный на спутника, стал тревожным.

— Что? — спросил он.

— У тебя кровь по лбу течет, — сказала она напряженным голосом.

Он быстро поднял руку, мазнул по коже, посмотрел на пальцы, испачканные красным. Кости левой руки заныли, ладонь свело от привычной боли.

— Ты кого-то почуял? — Девушка начала оглядываться, пытаясь понять, откуда может появиться угроза.

— Нет.

В разрушенном здании и его окрестностях по-прежнему не было ни одного духа. Ни опасного, ни нейтрального, ни безвредного. Но Сагюнаро ощутил всплеск беспокойства. Не своего. Шиисану захотелось оказаться как можно дальше от этого места. Еще никогда он не изъявлял подобных желаний.

— Уходим. Быстро. — Сагюнаро подхватил сумку девушки и поспешил к выходу.

Нара бросилась за ним.

— Думаешь, нас обнаружили?

— Не знаю, — он первым нырнул в узкий коридор среди кустов. Выбрался наружу, выпрямился в полный рост, и тут же на него упал дождь. Стена воды хлынула с неба, пробивая бреши среди ветвей, срывая листья, потекла мутными потоками по земле и связала одержимого по рукам и ногам, словно канатами. Шиисан взвыл, застилая глаза болью, взорвавшейся в голове. Попытался рвануться прочь, но водная стихия держала его очень крепко.

— Сагюнаро! — воскликнула такая же промокшая Нара, появляясь рядом с ним. — Идем. Скорее! Дождь смоет все следы.

— Это не дождь, — ответил он с трудом. — Каждая капля — сеть. Я не могу двинуться.

Вода текла по лицу, смывая кровь, превратила одежду в мокрые тряпки, струилась по костяному клинку. Казалось, она прошивала тело одержимого насквозь длинными стрелами, падающими с крон деревьев в землю. И он, нанизанный на струны дождя, не мог даже пошевелиться.

— Я не знаю такого заклинания! — крикнула Нара с яростным отчаянием. — Я не знаю, как его отменить! И я не понимаю, на кого оно действует, на человека или на шиисана в тебе.

— Не важно. Уходи одна.

— Нет!

— У тебя есть карта. Ты знаешь дорогу.

— Я тебя не оставлю!

— Беги. Иначе схватят нас обоих. Доберись до храма заклинателей! Расскажи обо всем.

— Я не могу…

— Ты выжила в день духов. И должна выжить сейчас. Уходи, пожалуйста.

Она смотрела на него сквозь дождь, и ее отчаянный взгляд прожигал его глаза, почти ослепленные водой. Нара должна была понимать, что другого выхода нет, но не могла сдвинуться с места, словно ее тоже связало заклинание, пленившее шиисана.

— Иди!

Она закусила губу, потом стремительно шагнула вперед. Крепко обняла Сагюнаро, так что он успел почувствовать сквозь ледяную, мокрую одежду жар ее тела, так же быстро отпрянула и растворилась в стене воды.

Одержимый остался один. Шиисан больше не вырывался, зачарованный шумом дождя и непрерывным потоком, омывающим его тело. Он не знал, сколько времени продолжался этот плен, полностью слившись с игрой стихии. Час, два, сутки… не было ни мыслей, ни желаний, ни чувств.

А потом из пелены ливня бесшумно выдвинулась черная колесница, похожая на гигантское насекомое. Капли срывались с ее вороненого обода, влажно блестел купол крыши.

Сагюнаро смотрел, как она медленно приближается к нему, покачиваясь на неровностях земли, подгребая тяжелыми лапами мокрые листья.

Маги не стали выслеживать и ловить беглецов по всей Агосиме. Просто накрыли окрестности Румунга мощным заклинанием и пришли к связанному пленнику.

Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Тишина упала на одержимого, спеленав толстым, влажным коконом, день погас, мгновенно повернувшись против своей оси и показывая всему миру черную изнанку. И даже зрение шиисана не могло пронзить ее.

…Когда беглец начал приходить в себя, то ему показалось, что он все еще висит в пещере неизгоняемых. Болели вывернутые руки, по лицу текла кровь, склеивая волосы, одежда промокла и прилипла к коже. Сагюнаро с трудом поднял голову, но вместо духов увидел перед собой Руама и еще трех магов, наблюдающих за ним со сдержанным интересом.

Он рванулся вперед и понял, что его запястья и лодыжки оплетены ремнями, растянутыми между деревьев. Из глубоких порезов на предплечьях струилась кровь.

Реальность была ничуть не лучше постоянного кошмара. Не обращая внимания на его попытки вырваться, Руам читал длинное монотонное заклинание. На земле было начертано несколько символов, они то светились, то гасли, превращаясь в тусклые пепельные полосы.

— Если не получится в этот раз, убей его, — бросил, проходя мимо, один из магов.

Подле Руама стоял человек. У него было бледное лицо с тонкой вязью татуировки по левой половине, сложнейшее переплетение линий. Черную одежду — длинный балахон — покрывал причудливый белый рисунок.

Незнакомец смотрел на Сагюнаро с интересом, чуть склонив голову набок, словно никогда не видел ничего забавнее — человек, истекающий кровью, подвешенный на веревках. Заклинатель на миг прикрыл веки, а когда поднял их, увидел, что тот стоит рядом. Его бледные, словно выцветшие глаза внимательно рассматривали пленника.

— И долго ты собираешься это терпеть? — спросил он. При этом его губы не шевелились, насмешливый, глухой голос прозвучал у Сагюнаро в голове.

— Что? — спросил пленник так же беззвучно.

— Хочу знать, насколько тебя хватит? Сколько еще ты собираешься позволять смертным издеваться над собой?

Заклинатель понял, что это не человек. И даже догадался, кто он такой. Но в голове, заполненной туманом боли, не возникло мысли ни о страхе, ни об осторожности.

— Я знаю, что им нужно. Заполучить мою силу. Подчинить меня. Управлять мной. И моими детьми. Дай им, наконец, то, о чем они просят.

— Я не могу.

— Ты наш, с тех пор как попал в мой храм. И мы оба знаем об этом. У тебя была небольшая отсрочка. Теперь пора возвращаться.

— Не могу.

— Хочешь умереть? Ты близок к этому.