Когда я перенес бутылки в кухню и расставил их на крышке морозильника, стало ясно, что я был прав. Элен осмотрела ряды бутылок и успокоилась.

– Ты заглядывал туда?

– Да, там все в порядке. А теперь пойдем заниматься делами. Нам нужно привести дом в порядок перед приходом горничной.

До двенадцати часов мы трудились, как рабы. Мы вычистили, вымыли и проветрили все комнаты. Вдруг я услышал телефон. Я вышел на лестничную площадку и остановился там с бьющимся сердцем. Из столовой появилась Элен и замерла в нерешительности.

– Подойди к телефону, – попросил я.

Она направилась в гостиную. Я закурил сигарету и стал ждать. До меня доносился голос Элен, но слов я не разбирал. Минуты через две она повесила трубку и вышла ко мне.

– Звонили из «Голливуд-Рекордер», – сообщила она. – Им нужно подтверждение слухов о приглашении Дестера на телевидение. Я сказала им, что мужа нет в городе и мне ничего не известно насчет его будущей работы.

– Правильно. Только не рассчитывай, что газетчики на этом успокоятся. Они наверняка придут сюда. Не нужно, чтобы они меня здесь видели. Тебе самой придется расправиться с ними. Я возьму машину и уеду на весь день. Мне необходимо кое-что сделать. А ты тем временем звони в агентство и попроси прислать горничную. Свяжись с Бернетом и договорись о встрече на завтра. Потом позвони в санаторий, спроси, не смогут ли они принять твоего мужа. Ты сделаешь это?

– Да.

– Тогда я уезжаю. Вернусь вечером. Тебе все ясно?

– Что ты собираешься делать?

– Это тебя не касается. Занимайся своими делами. Когда придет горничная, не забудь сообщить ей, что Дестер болен и лежит в своей спальне и что его нельзя беспокоить.

– Почему ты не расскажешь мне о своих планах? – нетерпеливо спросила Элен. – К чему вся эта таинственность?

– Нет никакой таинственности. Просто я двигаюсь в этом деле шаг за шагом без четкого плана, и сам еще не знаю, что предприму завтра.

Я ушел от Элен, вывел «Бьюик» из гаража и поехал через Глендейл, по государственной дороге № 101 в сторону санатория с его собственным пляжем и стенами высотой в десять футов. При взгляде на эти стены мне подумалось, что если уж алкоголику доведется попасть за них, то на волю ему будет трудно выбраться. Я повернул машину и медленно поехал по дороге как отдыхающий бизнесмен. На самом деле я отмечал все интересное, что попадалось мне на пути: два дорожных поста, возле которых дежурили полицейские на мотоциклах, стоянки машин вдоль дороги.

Когда я был в пятнадцати милях от Санта-Барбары, в глаза мне бросилась узкая грунтовая дорога, ответвляющаяся от шоссе. Я свернул на нее, проехал немного вперед и попал на лесную станцию. Она состояла из трех деревянных бараков и примерно двадцати акров посадок молодых сосен и елей. Я вышел из «Бьюика», открыл опутанные колючей проволокой ворота и вошел на территорию станции. Она пустовала. Я заглянул в окна бараков. В одном из них была лаборатория, два других служили конторой. Вероятно, в рабочие дни недели здесь были люди, но сегодня, в воскресенье, станция даже не охранялась. Именно такое место я и искал.

Около 21.30 я вернулся домой и поставил «Бьюик» в гараж. В окне гостиной был виден свет, и я решил узнать, как Элен справилась с делами в мое отсутствие.

Я прошел через холл и остановился в дверях гостиной. В одном из кресел, освещенная светом, сидела незнакомая девушка с книгой в руках. Ей было 23—24 года. У нее была смуглая кожа и волнистые волосы, спадавшие на плечи. Девушка подняла голову – и я увидел ее глаза, синие, как море. Все женщины, которых я знал до сих пор, подходили под определенные категории: это были всегда шлюхи, вертихвостки или искательницы приключений. Все они хорошо знали, к чему стремились. Я часто встречал на улицах приличных девушек из колледжа, но они никогда не интересовали меня. Я знал, что не получу от них того, что мне нужно, и никогда не тратил времени на ухаживание за ними. Сидевшая передо мной в кресле девушка подходила под категорию «славных». Об этом говорили не только открытое, естественное выражение ее лица, но и фасон ее платья, и прическа.

– Хэлло! – сказал я. – Должно быть, вы – новая помощница. – Я вошел в комнату и подошел к бару. – А я – Глин Нэш. Миссис Дестер говорила вам обо мне?

– О, да, мистер Нэш, – отозвалась девушка, откладывая книгу и вставая. – Меня зовут Мэриан Темпл.

– Я рад познакомиться с вами. – Я налил виски в стакан. – Не хотите ли выпить, мисс Темпл? – Она улыбнулась и заметила, что не пьет. У нее была приятная, дружелюбная улыбка. – Миссис Дестер дома?

– Она сидит с мистером Дестером.

Я закурил сигарету и, держа стакан в руках, опустился в кресло рядом с новой служанкой.

– Садитесь, мисс Темпл. Я не хочу вам мешать. Интересная книга?

Девушка снова села в кресло.

– Это третий том «Упадка и разрушения» Гиббонса, – ответила она. – Читали его?

– Третий том как раз нет, – серьезно заметил я. – Вы имеете в виду эту чепуху относительно Римской империи?

– Да.

– Это немного скучновато. Лично я предпочитаю детективы и на большее, чем Реймонд Чандлер, не отваживаюсь.

Мэриан рассмеялась и сообщила:

– Я собираюсь будущей осенью поехать в Рим.

– Почему именно в Рим?

– Я всегда мечтала побывать там… и во Флоренции тоже.

– А как насчет Парижа? Говорят, что в Париже интереснее.

– Я выбрала Рим.

– Почему вы нанялись на эту работу? Копите деньги для Рима?

Девушка кивнула.

– Я собираюсь стать архитектором. На будущий год у меня выпускные экзамены. Я подумала, что эта работа даст возможность выкроить время для занятий.

– Понимаю. – Я не знал, как отнестись к появлению этой девушки в доме. Правильно ли поступила Элен, что взяла ее? Я предпочел бы, чтобы на ее месте оказалась обычная туповатая служанка… – Ну что же, я не думаю, что миссис Дестер замучает вас работой до смерти.

Мэриан рассмеялась просто и искренне.

– Она замечательная. Миссис разрешила пользоваться этой комнатой, когда она ей самой не нужна. Я чувствую себя здесь как дома.

Я тоже чувствовал себя здесь своим человеком, поэтому и позволял такой свободный разговор.

– Хозяйка рассказала вам о мистере Дестере?

– Да. Как жаль! Я видела все его фильмы. По-моему, он прекрасный продюсер.

– Верно. А его самого вы не видели?

– Нет, только его фильмы. А почему вы спрашиваете?

Я состроил гримасу.

– Ну, вы же слышали, видно, что он переработал. У него плохо с нервами, и он сильно изменился. Миссис Дестер сообщила вам, что он поедет в санаторий?

– Да.

Я искоса взглянул на девушку. Она очаровала меня. Мы разговаривали с ней уже несколько минут, а она еще ни разу не попыталась показать мне колени или бросить из-под ресниц призывный взгляд.

– Простите меня за то, что я оторвал вас от Гиббонса.

– О, ничего страшного. Это не легкое, развлекательное чтение, а сложный для восприятия материал. И от него порой нужно отдыхать.

– Могу себе представить.

Мэриан улыбнулась и, когда я пошел к двери, снова открыла книгу и склонила над ней голову. Я остановился у двери и посмотрел на девушку. Мне пришло в голову, что разница между ней и Элен была такой же, как между бриллиантом и жемчужиной. Элен был свойствен холодный блеск и твердость бриллианта, а этой девочке – мягкое очарование жемчужины. Служанка подняла голову и, увидев, что я смотрю на нее, залилась румянцем. Это меня поразило. Ни одна девушка из тех, с которыми я до сих пор встречался, не знала, что значит краснеть. Я улыбнулся ей, повернулся и взбежал вверх по лестнице, преодолевая по три ступеньки сразу. Элен была в своей спальне. Она курила и просматривала разложенные на кровати письма и счета.

– Перечитываешь любовные письма? – спросил я, закрывая дверь.

– По-моему, ты не собирался видеться со мной в доме на глазах прислуги.

– Совершенно верно, но в данный момент она занята Гиббонсом, и я сказал ей, что намерен повидаться с Дестером. Что это за хлам?