Схватив рюкзак, я направилась к выходу из столовой.

Почему здесь столько людей? Эти столпотворения всегда вгоняли меня в легкую депрессию, а сегодня был этот день из разряда «плохих дней». Всего только двенадцать часов дня, погода за окном была на удивление чудесной, для ноября, и мое настроение должно быть тоже чудесным. Но, отнюдь. Эта новость о том, что меня могут оставить на лето в школе, терзала меня хуже головной боли. Если директор Гордон позвонит моим родителям, тогда будет плохо дело.

Когда я достигла кабинета медсестры, на первом этаже в восточном крыле, я почувствовала, что могу дышать. Мне всего лишь нужно посидеть на ее кушеточке несколько минут, в полной тишине, и подождать, когда мысли придут в порядок, и остынет голова.

Я постучала в дверь, и вошла.

Смогу ли я убедить ее напоить меня чаем?..

- Миссис Белл… - начала я, но слова застряли где-то в горле. Я медленно выдохнула.

В голове послышался какой-то неясный звон-предупреждение: «Беги!».

Что за черт? Ничего же не происходит.

Это случалось со мной и раньше - необъяснимое чувство опасности, что я ощущала от окружающих, вот только сейчас все было по-другому. В кабинете миссис Белл, за ее белоснежным столом, сидел парень, в черной футболке с Микки-Маусом. У него были искусно взлохмаченные волосы, словно он только что поднялся с той самой кушетки, и идеально очерченные брови – это то, что я заметила, пока смотрела на него, удивленно, если не шокировано. Тут мне наконец-то удалось взять себя в руки. Я вытерла потные ладони о джинсы, и прочистив горло произнесла:

- Медсестра?

Его губы растянулись в усмешке. Он поднялся из-за стола, во весь рост, и я заметила на спинке его кресла белый халат:

- Не медсестра, а медбрат.

Этот голос я бы узнала из сотни тысяч других. Даже если бы он просто шептал.

Я попятилась к двери, от того, что он стал приближаться, и он тут же остановился, вскинув брови.

У меня что, припадок?

Я слышала, как колотится мое сердце.

Этот парень – ужас из моего прошлого.

Я вижу его впервые, но я знаю, что он кто-то очень плохой.

Он протянул мне руку, не подозревая о моих панических мыслях, и обаятельно улыбнувшись, словно боялся спугнуть меня, произнес:

- Меня зовут Кэри Хейл.

***

Еще ни разу в жизни, мне не было так страшно. Даже в тот момент, когда фары приближающейся машины, ослепили меня, и уши заполнил визжащий скрип покрышек. В тот раз, страшно было лишь секунду. Этот страх во многом отличался от того. Словно ощущение, что моя жизнь выходит из-под контроля. Как будто впереди меня ожидает что-то зловещее и пугающее, а я даже не знаю, что, и я не знаю, как мне защититься от этого.

- Скай, почему ты пропустила занятия?

Я широко распахнула глаза. На меня навалилась реальность.

Ева сидела за столом, в моей комнате, переписывая из учебника химические формулы. Это она задала вопрос.

Дженни сидела в кресле мешке, вытянув свои длинные ноги, и смотрела на меня широко открытыми глазами, в которых явно читалось беспокойство.

В моей комнате было темно – окна были зашторены, и из освещения был лишь светильник, который Ева взгромоздила себе на тетрадь.

- У меня было несколько дел, – наконец удалось сказать. В горле совершенно пересохло.

Ева продолжала пристально смотреть на меня, и она выглядела действительно жутко, особенно от того, что ее голова чернела в свете лампы.

Я зажмурилась.

Я уже видела его.

- Кэри Хейл напугал тебя? – Ева проницательно прищурилась. Вчера они с Дженни лишь мельком рассказали мне об этом парне, и лишь самое важное: Дженни говорила, что он, убийственно красив, что у него обалденные глаза, и тело, и он работает в школе. Ева добавила, что год назад он обвинялся в покушении на убийство женщины в Нью-Орлеане. У него в руках был найден нож, он весь был в крови, и ничего не отрицал.

И теперь, этот человек работает в нашей школе.

Я испугалась до того, как он назвал свое имя. Потому что я знаю, кто он на самом деле.

Дженни с Евой перессорились, из-за него: одна утверждала, что он – психованный маньяк, а вторая, что он лапочка с длинными ресницами, и телом из камня.

- Скай? – Дженни присела рядом со мной на кровать. – Ты не заболела? Ты выглядишь жутко. Очень жутко. Даже хуже, чем Бела Лугоши из «Дракулы», а ведь тебе даже грим не накладывали.

Я пружинисто вскочила на ноги, чувствуя невесть откуда взявшуюся энергию:

-Я знала, что рано или поздно вспомню его!

Дженни согласно закивала:

- Я же говорила, что ты его вспомнишь. Кэри учился в нашей школе, между прочим с твоими братьями, так что ты должна была его видеть… - она замолчала, увидев выражение моего лица: - Ладно, прости, что перебила. Так что ты хотела сказать?

Я скрестила руки на груди, хмурясь:

- Я знала, что рано или поздно я бы вспомнила его. Это всегда случается, стоит лишь провести наедине с собой немного времени. – У меня свело живот от беспокойства: - Я… я видела его в тот день, Дженни.

- В какой день? – она непонимающе вскинула брови, глядя на меня снизу-вверх. У меня в горле встал ком, дыхание перехватило. Сказать это вслух, значит, мне придется потом нести ответственность за свои слова:

- Я видела Кэри Хейла второго ноября, год назад. В день, когда я умерла.

***

Здание лечебницы Дэвилспейнда, для психически больных людей, словно по иронии судьбы находилась на задворках города. В лучшем случае здесь нужно было бы сделать косметический ремонт, но в лучшем для меня – снести его полностью с лица земли.

Я бываю здесь раз в неделю – во вторник.

Мой врач – доктор Грейсон, присматривает за мной, с того самого момента, как год назад меня сбила машина. Я была мертва четыре минуты. Все думают, что, если я буду продолжать говорить об этом, это поможет, но мне не становится лучше. Особенно сейчас, в годовщину произошедшего.

Я до сих пор не знаю, кто сидел за рулем той машины, что съехала на тротуар, и я до сих пор не знаю, как мне удалось выкарабкаться. Все мои знакомые называют это чудом. Но я знаю больше – в следствие той аварии в моем мозгу образовалась дыра, сквозь которую утекли важные воспоминания моей жизни. Есть вещи, которые я по-прежнему помню, и есть так же то, что я забыла.

Мой дядя выяснил, что наезд был специальным. То есть, кто-то хотел убить меня, и этого психопата так и не словили. Когда я несколько месяцев пролежала в больнице, меня все время охраняли, но потом, это закончилось, и я понемногу вернулась к жизни. На протяжении многих дней я чувствовала себя относительно хорошо, до того, как произошла эта встреча с Кэри Хейлом.

Я попросила водителя такси высадить меня возле железных ворот, и когда машина отъехала, я вошла на территорию психбольницы. Фонари вдоль аллеи мигали, словно я шла по дороге, окруженной призраками, но я привыкла к этому. В такое время здесь почти никого не было. Все пациенты находились внутри, в своих жутких палатах.

Я вошла в дубовую дверь госпиталя, и тут же окунулась в зловещий желтоватый свет холла. При свете дня, здесь было довольно мило – все эти занавески на окнах, и цветы, на тумбочках, позволяли считать себя не заключенным, но правда в том, что увядающие цветочки не помогут людям выздороветь.

Мистер Бэрримор, охранник, сидящий за стойкой, поприветствовал меня, и я кивнула ему в ответ.

- Доктор Грейсон уже ждет тебя, – он привстал, и с усмешкой, расплывшейся под седыми усами, добавил: - Я видел тут одного привлекательного молодого человека, который думаю, пришелся бы тебе по душе.

Я подумала, что он говорит о сыне доктора Грейсон – Иэне. Мы с ним вроде как друзья, а у старика, похоже отшибло память раз он не может запомнить Иэна. Он здесь часто остается, дожидаясь мать.

Мистер Бэрримор все время вел себя так, как сейчас, но сегодня мне не хотелось шутить насчет привлекательных молодых людей.