Агенты ФБР и детективы нью-йоркской полиции начали один за другим обходить универмаги, специализированные обувные салоны и магазины уцененных товаров.

Лена Паркера привели на допрос. Он сразу же стал жаловаться, что Дарси ему нахамила.

— Я всего лишь хотел извиниться. Я знал, что поступил плохо. Может, у нее и правда было свидание. Я пошел за ней, — и точно, она не обманывала. И я ждал на улице, на морозе, пока она сидела в том шикарном ресторане.

— Просто стояли на улице?

— Да.

— А потом?

— Она села в такси с каким-то парнем. Я тоже взял такси. Вышел, не доезжая до ее дома. Тот парень проводил ее до подъезда и ушел. Я побежал за ней. Ведь я хотел извиниться, а она захлопнула передо мной дверь.

— А Эрин Келли? Ее вы тоже преследовали?

— Это еще зачем? Она не захотела со мной поужинать. Может, я сам виноват. Когда мы встретились, у меня было плохое настроение. Я сказал ей, что женщинам только деньги подавай.

— Тогда почему вы скрыли это от Дарси Скотт? Когда она спросила вас об Эрин, вы сказали, что не встречались с ней.

— Потому что знал, что тогда окажусь здесь.

— Вы живете на углу Девятой авеню и Сорок восьмой улицы?

— Да.

— Ваш поверенный в банке считает, что у вас есть еще и другое жилье. Пять или шесть лет назад вы сняли со счета крупную сумму денег.

— Это мои деньги, и я могу их тратить как хочу.

— Так вы купили дом?

— Докажите.

В субботу после обеда, покончив с Леном Паркером, Винс Д'Амброзио поехал в дом сто один по Кристофер-стрит. Он позвонил, к двери подошел Гас Боксер. На нем была нижняя рубаха с длинными рукавами, вытянутые подтяжки поддерживали мешковатые брюки. Он недовольно морщился, делая вид, что значок ФБР не произвел на него никакого впечатления.

— Мой рабочий день кончился. Чего вам надо?

— Я хочу поговорить с вами, Гас. Выбирайте, у вас или в управлении? И бросьте разыгрывать святую невинность. У меня на столе ваше досье, мистер Хоффман.

Боксер видимо занервничал, отвел глаза.

— Входите. И говорите потише.

— Разве я громко говорю?

Боксер проводил Винса в свою квартиру на первом этаже. Как можно было предположить по его манере одеваться, на жилище Боксера тоже лежал отпечаток его личности. Потертая, в пятнах, обивка. То, что осталось от когда-то бежевого ковра. Шаткий столик, заваленный порнографическими журналами.

Винс взял пачку журналов в руки и небрежно пролистал их.

— Ну, у вас богатая коллекция.

— А что, запрещено?

Винс бросил их на стол.

— Слушайте, Хоффман, у нас никогда ничего серьезного на вас не было, но у вашего имени скверная привычка — оно почему-то всегда появляется на дисплее компьютера в самый интересный момент. Десять лет назад вы служили в другом доме, там в подвале нашли убитую девушку.

— Я не имел к этому никакого отношения.

— Она подала в управление жалобу, что застала вас у себя в квартире, вы рылись у нее в шкафу.

— Я искал протечку. В стене за шкафом проходила труба.

— То же самое вы сказали Эрин Келли две недели назад.

— Кто это говорит?

— Она сказала кое-кому, что собирается переезжать, потому что застала вас у себя в спальне.

— Я...

— Искали протечку. Знаю. А теперь поговорим о Клэр Барнс. К ней вы часто захаживали, когда она тут проживала?

— Никогда.

После разговора с Боксером Винс вернулся на работу. Он вошел в кабинет, как раз когда раздался телефонный звонок. Звонил Хэнк. Ничего, если он приедет не раньше восьми или около этого? Сегодня в школе баскетбол, а потом вся компания идет в пиццерию.

Славный парнишка, сказал себе Винс, заверив Хэнка, что он ничуть не возражает. Не зря он все эти годы старался сохранить брак с Элис. Ну, она-то, по крайней мере, теперь счастлива. Избалованная жена богатого мужа, чей бумажник такой же толстый, как его талия. А он? Хорошо бы встретить кого-нибудь, признался себе Винс и тут понял, что у него перед глазами стоит лицо Ноны Робертс.

Его помощник Эрни сообщил, что дело движется. Детектив центрального северного участка нашел Пити Поттерса, бродягу, который жил на пирсе, где было обнаружено тело Эрин Келли. Как раз сейчас Пити везут в участок на допрос. Винс повернулся и побежал к лифтам.

У Пити было что-то с глазами. Все двоилось. Так иногда случалось после пары бутылок красного. Поэтому вместо троих полицейских он видел три пары близнецов в полицейской форме. И все смотрели угрюмо...

Пити вспомнил мертвую девушку. Какая же она была холодная, когда он снимал цепочку.

Что там говорит этот мент?

— Пити, на шее Эрин Келли есть отпечатки пальцев. Мы хотим сравнить их с твоими.

Из тумана выплыло лицо его приятеля, который умудрился пырнуть ножом полицейского. Он сидит уже пять лет, а тому фараону — хоть бы хны, отделался царапиной. У Пити никогда не было неприятностей с полицией. Никогда. Он мухи не обидит.

Он так и сказал. Но они ему не поверили.

В порыве откровения он выпалил.

— Ага, это я нашел девушку. У меня не было денег даже на кофе. — Слезы выступили у него на глазах, когда он вспомнил, как ему тогда хотелось пить. — Я сразу увидел, что цепочка золотая. Из настоящего золота. Длинная такая цепочка, а на ней подвешены монетки. Ну ясно, не я возьму, так другой — первый же, кто ее найдет. Да и полицейские не откажутся — я слыхал о таком. — Он пожалел о том, что это сорвалось у него с языка.

— И куда же ты дел цепочку, Пити?

— Продал за четвертной тому красавчику, что работает на Седьмой авеню, на углу Центрального парка.

— Берт-купи-продай, — вставил один из полицейских. — Мы его возьмем. — Когда ты нашел тело, Пити? — спросил Винс.

— Когда проснулся. Я долго спал. — Пити прищурился, и от этого в его глазах появилась хитринка. Предметы перестали двоиться. — А ночью, ну, когда еще было совсем темно, я слышал, как на пирс въехала машина, проехала мимо меня и остановилась. Я думал, наркоманы, ну и не стал вылезать. Честно.

— А когда машина уезжала? — спросил один из детективов. — Даже в щелку не посмотрел?

— Ну, когда я понял, что она взаправду уезжает...

— Ты выглянул, Пити?

Они поверили. Он знал, что поверили. Если бы только он мог что-нибудь еще им сказать, чтобы они увидели, как он старается оказать содействие. Он попытался разогнать винные пары хотя бы на минутку. Не зря же он столько дней провел на углу Пятьдесят шестой улицы и шоссе Вестсайд с тряпкой и бутылкой мыльной воды. Уж он-то знает, как выглядят машины сзади.

Он снова увидел огни автомобиля, сворачивающего с пирса. Заднее стекло такое...

— Это был комби, — победно воскликнул он. — Клянусь могилой Бэрди, это был комби.

Перед глазами все снова расплылось. Пити постарался не рассмеяться. Может статься, Бэрди еще жива-здорова.

Дарси и Нона хотели поужинать в субботу вечером. Звонили другие подруги, звали в гости, но Дарси пока не хотелось никого видеть.

Они договорились встретиться в ресторанчике Джимми Ниери на Пятьдесят седьмой улице в восточной части города. Дарси пришла первой. Джимми оставил для них столик в левом углу.

— Все это ужасно, — сказал он, поздоровавшись с Дарси. — Эрин была одной из самых красивых девушек, которые когда-либо переступали порог этого заведения, да будет земля ей пухом. — Он похлопал Дарси по руке. — Вы были ее лучшей подругой. Уж я-то знаю. Иногда я подсаживался к ней, когда она забегала перекусить. Я говорил ей, надо быть поосторожней с этими объявлениями.

Дарси улыбнулась.

— Странно, что она тебе о них рассказала, Джимми. Понимала же она, что тебе это не понравится.

— Конечно, не понравилось. Как-то еще в прошлом месяце она доставала из кармана платок и выронила одно. Было вырвано прямо из журнала. Оно упало на пол, я поднял и увидел, что это объявление. Я ей сказал: «Эрин Келли, надеюсь, ты не занимаешься подобными глупостями».

— Вот этого я и боюсь, — сказала Дарси. — Эрин была прекрасный ювелир, но в остальном...