— Последние дни Найрна постоянно подталкивали к этому решению. Его страсть разгорается с каждой минутой. Он украдет вас и, насколько мне известно, готов даже жениться. Похищение невест — старый шотландский обычай, как вы прекрасно знаете, Фиона Хей. Разве не таким образом поженились ваши родители?

— Да, и мама провела конец дней своих в тоске и муках, — прошипела Фиона. — Она ненавидела Дугала Хея, как я стану ненавидеть Макдоналда из Найрна. Но в отличие от мамы я не собираюсь молча страдать. Стану раздвигать перед ним ноги по вашему приказу, Яков Стюарт, и шпионить, но не выйду за нелюбимого.

— А вот это ваше дело, — сухо заметил король. — Мне безразлично, обвенчаетесь вы с ним или нет.

— А теперь договоримся, что я получу за великую жертву во имя Шотландии, сир!

— Что вы хотите?

«Да прежде всего — чтобы этого разговора вообще не было!»

Фиона горько усмехнулась. Она хочет оказаться в Бре, вместе с любимым.

Чего она хочет? Сколько стоит ее счастье?

Женщина глубоко вздохнула.

— Тысячу золотых марок.

— Пятьсот серебряных, — тотчас же возразил король, и она согласно кивнула.

— Кроме того, две дюжины голов скота и сильного быка-производителя.

— Дюжину, — сбавил король. Но Фиона покачала головой:

— Нет! Две дюжины и быка, повелитель. И кроме того, пусть без ведома Энгуса Гордона мой дом в Бен-Хей приведут в порядок, так, чтобы в нем можно было жить, когда я вернусь, ибо я вернусь. Тогда у меня не будет другого жилья.

— И вы хотите снова жить в одиночестве на вершине горы? — удивился король.

— Пока Черный Энгус не привез меня в Бре, мы с моими слугами и сестрами обитали в башне. Никто про нас не знал. Сейчас сестры пристроены, и я не могу просить убежища в Лох-Бре и не хочу жить вместе с родственниками. Я остаюсь вождем Хеев из Бена, и, стало быть, этот дом мой. Позаботьтесь, чтобы он был готов к моему возвращению. Я пришлю вам письмо, когда вздумаю приехать. И тогда вы выделите мне мой скот и быка. Пятьсот марок сегодня же поместите на мое имя у менялы Мартина, что живет на Хай-стрит в Перте.

— А если вы не вернетесь, мистрис Хей?

— В таком случае вы оставите себе скот и быка, но деньги разделите поровну между моими сестрами и служанкой Нелли, если она меня переживет. Придется довериться вам, хотя после сегодняшнего разговора меня одолевают сомнения. А теперь объясните, как передавать вам все, что удастся узнать?

Король открыл Фионе, что у него есть свои люди на севере: священник по имени Ниниан, мастер Малколм, торговец тканями и лентами в Инвернессе, и ирландский менестрель Борра О'Нил, который зарабатывал на жизнь, слоняясь от одного замка к другому и развлекая горцев, а также жестянщик Дрисдейл. Последний вместе с женой и слепым сыном кочевал по всему северу, чинил котлы и оловянную посуду хозяек и заодно узнавал все что можно. Описав всех четверых, король предупредил:

— Кроме них, у меня больше нет там верных людей, Фиона. Их предупредят о вашем появлении. Ближе всех живет торговец. Священника вы, вероятно, встретите на острове Айлей, если отправитесь туда, ну а жестянщик и менестрель явятся сами, чтобы видеться с вами время от времени. При свидании не забудьте показать эту монету. — Он протянул ей маленький серебряный кружочек. — Таких было начеканено всего шесть, когда я короновался зимой. Одна у меня, одна у вас, остальные у четверых моих агентов.

— Каким образом вам удалось так быстро заиметь столько шпионов? — с подозрением поинтересовалась Фиона.

— У моего дяди было заведено знать все, что происходит на севере. Он не доверял своему брату, Волку Баденоха. Я просто выбрал этих четверых из целой компании. Остальные по-прежнему работают на меня, но вот эти, которых я назвал, поистине бесценны. Вы умеете писать?

— Да. Черный Энгус научил.

Короля снова кольнуло сознание собственной вины, но он быстро взял себя в руки.

— Доверяйтесь пергаменту только в самом крайнем случае, — предупредил он. — Ни торговец, ни менестрель никогда не забывают даже самых мельчайших подробностей, которые вы им сообщите, а жестянщик обладает такой изумительной памятью, что может повторить слово в слово сказанное полгода назад. Весьма занимательная способность, особенно потому, что он не отличается острым умом.

— Есть еще что-нибудь, что мне необходимо знать? — допытывалась Фиона.

— Нет. Я все сказал.

— И как долго я должна оставаться с Найрном? «Минута — и то огромный срок», — подумала она, стараясь избавиться от охватившей ее паники.

— Пока я не разрешу вам возвратиться, Фиона Хей.

— Год?

«Матерь Божья, неужели целый год?!»

— Возможно, и больше, — искренне признался он, заметив, как побледнела женщина, и надеясь, что она не рухнет без чувств. Внезапно его одолели сомнения. Достаточно ли она сильна, чтобы выполнить его поручение? Но решительный шаг сделан, и обратной дороги нет. Ему нужно, чтобы Фиона оставалась в сердце и постели Макдоналда из Найрна.

Он не стал докучать ей наставлениями и дал время немного собраться с силами.

— Я должна все рассказать своей служанке, повелитель. Зачем ей страдать вместе со мной? Если она не пожелает такой участи, пусть возвращается домой. Нелли хорошая, преданная мне девушка и не заслуживает предательства и подлости. Могу я признаться ей, сир, или вы запрещаете?

— Где она? — спросил король.

— Ждет за дверью.

— Позовите ее.

Фиона открыла дверь и велела Нелли войти. Девушка с округлившимися от страха глазами поспешно присела, ошеломленная подобной честью. Яков вежливо пригласил ее сесть, уступив собственный стул. Фиона, медленно подбирая слова, объяснила, в чем дело. Стоило ей замолчать, как Нелли разразилась слезами. Вполне понимая чувства девушки, Фиона позволила ей выплакаться. Король не знал куда девать глаза.

— Тебе совсем не обязательно ехать со мной, Нелли, — утешила Фиона. — Но если вернешься в Бре, не смей даже слова проронить о том, что слышала.

— Не ехать с вами? — негодующе охнула Нелли. — Как же я оставлю вас одну, мистрис Фиона? Изменить своему долгу? Да я не посмею глаз показать в Бре. Тетка с меня шкуру заживо сдерет, да еще и вытянет всю правду! Вы сами знаете, так и будет!

— Можешь остаться во дворце, Нелли. Его величество наверняка согласится приставить тебя к королеве — верно, повелитель? — Тот кивнул, и Фиона облегченно вздохнула. — Тогда твоя тетка до тебя не доберется. Она будет так горда твоей новой должностью, что ничего не заподозрит. Посчитает, будто тебе повезло сбежать от насильников. Я люблю тебя и знаю, что ты мне платишь тем же, и не подумаю о тебе плохо, если не захочешь ехать со мной.

Глаза Нелли вновь наполнились слезами.

— Мистрис Фиона, я нужна вам и ни за что не покину вас, даже ради королевы.

— Значит, решено, — вмешался король. — Солнце уже встало, Фиона Хей. Вам пора ехать. Сегодня же перешлю деньги меняле и обязательно выполню все остальные ваши условия. Да пребудет с вами Господь и Матерь Божья.

— Как вы смеете призывать Господа и Матерь Его после всего, что сделали со мной? — взорвалась Фиона и, накинув плащ, взяла за руку Нелли. — Пойдем, девочка.

Женщины покинули комнату и направились к выходу.

— Вам боязно, госпожа? — шепнула Нелли, поспешая за Фионой по узким каменным проходам. Сама она так побледнела, что веснушки на переносице казались огненными кляксами.

— Боязно, — призналась Фиона, — но это к лучшему. Страх будит во мне осторожность. Я не желаю умирать. Ты тоже остерегайся. На карту поставлены наши жизни. Ты действительно хочешь остаться со мной? Еще есть время передумать.

— Нет, — твердо объявила Нелли. — Я не оставлю вас, госпожа.

Во дворе уже ждал эскорт. Нелли посадили на тележку с вещами, к которой была привязана кобылка Фионы. Сама Фиона вскочила в седло серого мерина, принадлежавшего Энгусу. Черные хвост и грива развевались по ветру. Энгуса расстроит потеря прекрасного животного, но ничего не поделаешь. Она ни под каким предлогом не могла оставить коня в Перте и, честно говоря, предпочитала его собственной лошадке. Он куда сильнее и выносливее!