– Нет, не умерла, – уверенно возразила бабуля. – Все эти годы я поддерживаю связь с несколькими своими односельчанами. Некоторые давно в город перебрались, а кто и остался. Так, пишем друг другу изредка, перезваниваемся когда-никогда, но про их жизнь и что там у нас происходило все эти годы я знаю. Вчера специально позвонила одной старой знакомой, узнала, что Надя жива, только переехала. Недалеко, в какой-то новый поселок, рядом со старым, на другом берегу реки. Ты знаешь, какие у нас там места замечательные! Красота, природа сказочная, немудрено, что новые поселки вырастают. Съезди, Васенька, исполни мою просьбу.

– Ба, ну ты чего? Разумеется!

– Вот письмо. – Она передала мне пухлый конверт из плотной почтовой бумаги, на котором большими четкими буквами были написаны адрес и имя получателя, и попросила как-то беспомощно, по-детски: – Ты ответа дождись, любого, не уезжай без ответа.

Я кинулась ее обнимать, расцеловывать, разревелась, конечно, и, прижавшись к любимой бабулиной, такой родной мягкой щечке, твердо пообещала:

– Костьми лягу, поселюсь там у нее, а ответить заставлю!

– Костьми не надо, – бабуля успокаивающе поглаживала меня по голове. – И не пугайся уж так, я завтра помирать не собираюсь. Вот тебя дождусь, а там, может, и поживу еще.

Следуя указаниям навигатора, я повернула налево, подивившись прекрасному качеству новой дороги после полукилометрового промежутка, разбитого в хлам, с которого свернула. Впереди просматривался мост через небольшую речушку, а за ним поворот направо, о котором тут же напомнил спутниковый «сусанин».

Когда я купила новый навигатор, меня сильно напрягали комментарии бабским голосом, и я, покопавшись в нем, перепрограммировала голосовое сопровождение на эротический мужской баритон. Увлекшись творчеством, решила было добавить пару-тройку нежненьких определений в его словарный запас, но, почесав свою красивую умненькую головушку, отказалась от такой затеи. Представила, что вот поездишь так денек, когда тебе говорят: «Через сто метров поверни направо, дорогая. Езжай прямо, любимая», и поняла, что неизбежно к концу дня возникнет устойчивое и непреодолимое желание убить всех носителей эротических мужских голосов к бениной маме!

Первый раз услышав комментарии на приборе в исполнении уже мужского голоса, Герцог многозначительно хмыкнул и снисходительно посмотрел на меня.

Ему хорошо, у него с личной жизнью полный порядок – оприходовал всех мелких сучек нашего и окрестных дворов, к ужасу и возмущению беспредельному их хозяев и моей компенсации им в виде пардона за его сексуальную неуемность. Даже как-то раз умудрился провести данный акт с дворнягой раза в два больше его. Как, спросите вы? А элементарно, с его-то умищем: притер сучку к высокому бордюру, она себе стояла как миленькая, ну, а он неспешно со всем справился. В этих делах он тоже не суетится. Кобель боевой, одним словом! А вот у хозяйки с личной жизнью большой пробел.

Опять отвлеклась!

Поселок открылся из-за небольшой рощицы во всей красе! А ни фига себе поселочек-то! В таких бабульки обездоленные не живут! Сплошь современные деревянные дома, такие, знаете, из больших цельных бревен, это как-то называется, но я в строительстве ни бум-бум, поэтому пусть они себе так называются и дальше. Общая картина такова: на больших просторных участках стоят двух-, трехэтажные дома с пристройками, верандами, отдельно стоящими домиками, наверное, банями, где-то и летние беседки видны современной архитектуры, с явным участием продуманного дизайна и ландшафта. И, между прочим, весьма хорошая дорога, достаточно широкая. И вся эта красота утопает в деревьях, начинающихся цветах, ярко-зеленой травке. Очень красиво!

А туда ли я попала, возникает сам собой актуальный вопрос. Мне как-то домик восьмидесятилетней бабушки несколько по-иному представлялся – пусть и не халупа разваливающаяся, но и не палаты боярские, уж точно!

Я притормозила, сверилась с адресом. Поселок искомый, верняк – перед въездом на мост указатель стоял, а вот улица другая. Я приняла влево, прижалась к обочине рядом с воротами ближайшего дома, выключила мотор и отстегнула ремень.

– Пойду спрошу, – сообщила я Герцогу.

На каменном столбе калитки нашелся не просто звонок, а домофон! Ну лады! Я нажала кнопочку вызова, мне любезно ответили и столь же любезно объяснили, как найти нужную улицу.

Да у них тут Версаль, ей-богу! Это я так, от нервов ерничаю.

Улицу и дом я нашла быстро. Оказалось, что через мост – это второстепенный въезд, а главная дорога проходит именно по той улице, которая мне нужна. Просто я ехала кратчайшим маршрутом от Москвы, а центральная трасса – со стороны Питера.

Дом был трехэтажный, большой и красивый, но из-за высокого забора просматривался только от второго этажа.

Лично я за высокие заборы! Вот противница я европейской и американской открытости и демократичности во всем вплоть до личной жизни и их же подозрительности с элементами тотального контроля и стукачества на соседей: а мало ли что вы там за своим забором делаете? А не ваше собачье дело, что я за своим забором делаю! Вот голой гулять люблю по газонам! У вас вон и открытость, и контроль, а маньяков раз в десять больше, чем у нас, находят закрытые места для обитания.

Вообще-то меня поколачивало немного, и нервничала я, вот и болтала про себя всякую ерунду, но на кнопку домофона нажала вполне решительно.

– Да, – где-то через минуту ответил мне моложавый женский голос.

– Здравствуйте. Мне нужна Надежда Ивановна Битова.

– Кто вы и по какому вопросу ее разыскиваете? – спросили спокойно, без подтекстов.

– Меня просили передать ей письмо, – неопределенно сообщила я о цели своего визита.

– Подождите, – после непродолжительного молчания попросили меня, не настаивая на дальнейшем выяснении посредством домофона.

Где-то хлопнула дверь, я услышала шаги за калиткой, щелкнул замок, отворилась дверь, и я увидела приятную женщину лет пятидесяти простой наружности.

– Проходите. – Она закрыла за мной калитку и провела меня в дом.

Мы поднялись по ступенькам, вошли в большую светлую прихожую, скорее холл, и через него прошли в огромную, удивительно уютную и современную гостиную.

Но мне было не до рассматривания интерьеров – навстречу нам шагнула, поднявшись из большого кресла, пожилая женщина. И вот на нее-то я смотрела не отрываясь.

Строгое и одновременно доброе, располагающее лицо, я бы сказала, даже симпатичное, ее движения не выдавали никакой старческой немощи, скорее наоборот: живость и подвижность. Такая простая, но мудрая старушка.

– Здравствуйте, – улыбнулась она мне. – Я Надежда Ивановна. И от кого же мне письмо?

– Здравствуйте, – улыбнулась я в ответ и представилась: – Меня зовут Василиса Антоновна Инина, лучше просто Василиса, я внучка Лидии Архиповны Ладожской. Это она просила меня передать вам письмо.

Взгляд Надежды Ивановны сделался растерянным, она словно поникла вся, неосознанно протянула руку в поисках опоры и шагнула назад к креслу. Я кинулась ее поддержать одновременно с женщиной, стоявшей все это время у меня за спиной и оттолкнувшей меня сейчас.

– Вы ее расстроили, ей нельзя волноваться! – Она подхватила Надежду Ивановну под локоток, подвела к креслу, усадила и строго приказала: – Оставьте свое письмо и уходите!

– Нет, Вера, – возразила Надежда Ивановна тоном привыкшего руководить человека. – Девочка останется! – И отдала приказ уже мне, указав на диван напротив: – Садись!

Ну я не Аленушка, безответно узурпируемая, мне особо не поприказываешь, но в данной ситуации решила характер не выказывать и приняла приглашение, устроив свою красивую попку на уютной подушке большого кожаного дивана.

Надежда Ивановна успокоила непонятную мне пока Веру, сказав, что с ней все в порядке и не о чем волноваться. Та, недобро на меня глянув, отошла от старушки, но из комнаты не вышла, оставшись стоять на страже интересов подопечной.