Аскольд за чаем рассказывал Любе про этот чек и радовался, наблюдая, как радуется она. Вдруг открылась входная дверь, и на пороге показался Гриша:

– Хозяйка, что у нас на обед? – сказал и тут же сморщился – дома был ухажер.

Люба, не обращая на Аскольда внимания, кинулась к мужу. Они обнялись. И только потом, когда ушел застенчивый Аскольд, Гриша узнал, почему его выпустили…

На месте Михаила, возможно, надо было все скрыть. Но, полюбив Лику, он не хотел, чтобы между ними были малейшие недомолвки. После разговора с отцом Миша вызвал Лику в кафе и рассказал о своих недоумениях.

– Лика, это скверная история, речь идет о твоем и моем отце, – начал он. – Твой отец считает, что я встречаюсь с тобой специально, чтобы подобраться к вашей земле… Не перебивай! Под вашим садом находится вода, которая нужна моему отцу для фабрики.

– Что? – удивилась Лика. – Впервые слышу!

– Мой отец весь бизнес выстроил в расчете на этот источник. Твой отец об этом узнал… от кого-то. И теперь думает, что я специально с тобой… – Михаил взял Лику за руку, – тебя, как это… голову кружу тебе, правильно?

– Не знаю… Ничего не понимаю… – она задумалась, нахмурила брови.

– Не молчи!

– Так ты с самого начала знал об этом? – осторожно спросила она.

– В том-то и дело, что не знал. Я б тебе такое давно рассказал. Веришь?

– Не понимаю… Все так запуталось… Как же нам дальше?..

– Просто поверь мне, и все будет хорошо, – убеждал Михаил.

– А ты бы мне поверил? – серьезно посмотрела Лика.

– Конечно! Ведь я тебя люблю.

Лика была влюблена в Михаила. Она, конечно же, верила ему, но – и сомневалась. Странно как-то: Настя неведомо откуда появилась в их доме, из полного небытия нарисовался Миша и сразу же покорил ее сердце… Может, это действительно сговор. И дележ земли, а в земле, оказывается, минеральная вода – хоть Липецкий бювет возводи. Лика недавно вычитала, что минеральные воды в Липецке открыл сам Петр Великий и липецкая «железистая вода» считалась самой древней, открытой в России…

Лика, чтобы подумать, рванула в Москву, к Ларисе. Сказала сестре, что собирается в этом году поступать на ландшафтную архитектуру и хочет записаться на подготовительные курсы и поискать работу.

– Разумно… – одобрила Лариса. – А жить можешь у меня.

– А Олег? – спросила Лика, потому что знала о нем: Менделеев появлялся в Бережках вместе с Ларисой – забирали гостившего у деда с бабушкой Глеба.

– А Миша? – в свою очередь спросила Лариса.

Младший Прорва, поняв, что Лика сбежала после разговора, места себе не находил. Он рванул в Москву и стал объезжать суды, пытаясь найти тот, в котором работала Лариса, обнаружил к концу дня. Суд он нашел, но телефона судьи Лобовой ему не дали. Тогда он решился позвонить Лене. Правда, тот ответил, что «ему не докладывают, кто куда уезжает»… Михаил уже десять тысяч раз отругал себя за свою откровенность – кто его за язык тянул? Когда начало темнеть, он отправился в обратный путь. Припарковался у автобусной остановки, рядом с фабрикой в Любавине, откуда надо было пересаживаться на Бережки, встречал все проходящие автобусы. Но вот приехал последний рейсовый автобус из Москвы. Среди пассажиров Лики не было. Михаил поплелся к своей машине на обочине.

Вдруг сзади с визгом затормозил автомобиль, Михаил оглянулся и увидел – Лику! Она побежала прямо к нему:

– Мишка, как же ты меня вычислил?

– Это не я, Лика. Это моя любовь, – красиво выразился он.

Наутро, чуть свет, Лика была на ногах, но Лобов встал еще раньше и занялся ремонтом своего драндулета. Такое у него бывало при сильном расстройстве.

– Пап, послушай! – зашла в гараж Лика. – Миша ничего не знал. Ну пап… Он любит меня.

– Лапши-то тебе целую кастрюлю навешал, – пробухтел Лобов. – Кому ты веришь – отцу или этому… Они купили фабрику, чтобы торговать нашей водой. И этот…

Прорва в первый же день заслал казачка своего.

– Пап! Мы случайно встретились. Он даже не знал, что я Лобова. Ну как мне тебя убедить?

– А никак! – не переставал стучать железками Платон. – Каковы сами, таковы и сани. Какой отец, такой и сын!

– Да нет же! У тебя, кстати – тоже есть сын…

– И что?

– Что «что»? Сам знаешь…

– Да как ты можешь сравнивать! – Лобов бросил на пол свой инструмент. – В общем, так. Обещай мне, что больше с ним не увидишься! Они тебя используют!

– Ну, пап…

Лобовы были упрямы. Лика это знала.

Вечером Миша ждал ее в машине недалеко от дома. Ждал уже больше двух часов, начинало темнеть. Наконец Лика появилась – приехала на своем любимом велосипеде, сказала, что от Оксаны. Они стояли около машины и впервые осторожно подбирали слова.

– Ты с отцом говорила?

– Он хочет, чтобы я с тобой не встречалась.

– А ты что?

– Он мой отец. Он говорит, что эту воду… Что ты специально… Ты и твой папа… У меня голова кругом идет, – бормотала Лика.

– Послушай! Давай забудем про всю эту воду, землю…

– Я защищала тебя, как могла, – оправдывалась она.

– Меня не надо защищать. Я очень тебя люблю, Лика. Ничего, кроме этого, для меня не имеет значения. Ты должна выйти за меня замуж.

– Но… Я же еду в Москву!

– Какая разница! В Москве, в Бережках… Главное, чтобы ты была моей женой, – уверенно сказал Миша и взял ее за руку. – Ты мне веришь?

Лика помолчала, прижалась к нему, сказала:

– Верю.

Лика верила, но, чтобы отпали последние сомнения, решила отказаться от своей части наследства.

– Я хочу тебе доказать, что даже если у меня не будет ничего, он все равно меня не оставит, – весело заявила она отцу утром, когда Лобов кормил кроликов. – Буду невестой-бесприданницей, зато и жениха моего ни в чем нельзя будет упрекнуть!

– Ну, насчет земли – дело твое. А что касается Михаила… Время покажет, – ответил Лобов. – Значит, опять, отец, работай… – добродушно пробормотал он себе под нос. – Ай, смотри, крольчиха-то окотилась.

Но Лика не услышала про крольчиху. Она, как на коня, вскочила на велосипед и за полчаса отмахала десять километров до кафе «У трассы». Михаил уже был там. Взявшись за руки, они вошли внутрь и сели рядом за столиком. Лика торжественно молчала, Михаил заметно нервничал:

– Ты так неожиданно позвонила… Ты завтракала? Что-то заказать? Лика, говори же, что случилось?

– Революция, о которой говорили большевики, свершилась! – захохотала она. – Закажи пирожных и побольше! Земля, из-за которой был такой переполох, и сад будут по-прежнему принадлежать моему отцу. Я отказалась от своей доли.

– Это из-за меня… – печально сказал Михаил.

– Глупый ты. Из-за нас.

Он бережно обнял ее и помолчал, переживая удивление: русские действительно вот так запросто могут отказаться от наследства. Классики не лгали.

– Ты отказалась от своей доли из-за отца? – серьезным голосом переспросил Михаил.

Лика засмеялась:

– Только он может поверить не прямо сейчас. Понимаешь, он такой человек – ему нужно время…

– А просто так верить человеку он не может?

– Ну что ты меня мучаешь?

– Монтекки и Капулетти, – засмеялся Михаил.

– Нет, Ромео и Джульетта. Но только мы поженимся, да?

– Да, да, да! – прокричал он.

До встречи с Ларисой Менделеев никогда особенно не задумывался о жизни – жил, как жилось… Да и думать-то особенно было не о чем: само собой все складывалось благополучно – карьера после юрфака МГУ, прочное материальное положение, решенный квартирный вопрос, друзья-товарищи. Он не был женат, родители его один за другим умерли десять лет назад. Он пережил это и почувствовал необыкновенную легкость бытия – без обязательств, без особых целей и усилий. Менделеев знал толк в отдыхе: много путешествовал, возил друзей в свой загородный дом, рыбачил, ходил на лыжах. Он любил нескольких женщин. Когда любовь кончалась, без проблем расходился, потом опять сходился… Такая жизнь в какой-то момент потребовала большего материального обеспечения. И однажды он зашел в игровой зал. Ему долго везло – выигрывал немного, но достаточно, на свободную жизнь хватало. Потом Олег стал ходить в казино и выигрывать много. Проигрыши тоже достигали нескольких десятков тысяч зеленых. В сущности, деньги ему были не нужны: они как приходили, так и уходили. Но игра придавала жизни остроту и заполняла время его бесцельной жизни.