Двери спальни распахнулись, и меня выдернули из объятий Морфея самым решительным образом.

- Maman, мaman*, мы сегодня поедем в Диснейленд? Ты обещала, je vous prie*!

И тут же на меня обрушился смерч – непослушные кудряшки, губы, пахнущие шоколадом (а ведь мы еще не завтракали!) и восхитительно липкие ладошки. Я сгребла это чудо и притянула к себе. Мое, никому не отдам!

- Мама, вставай же! Мы опоздаем! Il est sept heures du matin*.

- Машка, - взмолилась я с надеждой (а вдруг повезет?), - а давай в следующий раз?

- Non*! – решительно заявила моя малолетняя дочь, как всегда в минуты волнения мешая русские слова с французскими.

Конечно, я могла придумать какое-нибудь другое увлекательное занятие, чтобы остаться дома. Могла просто сослаться на работу. Моя умница поняла бы и простила свою непутевую мать. Но я давно обещала ей эту поездку, и в распахнутое окно светило летнее солнце. Так зачем же откладывать?

- Хорошо, - согласилась и поцеловала круглую, аппетитную щечку.

Так, щека липкая, значит, Мария действительно лакомилась шоколадом, пока я спала.

- Мари, ты ела конфеты?- спросила, садясь в постели.

Машка поняла, что ее заловили. Тоже села, насупилась.

- Мари.

- Oui*, - ответила и опустила головку, кудри тут же упали на лицо, отгородив дочку от меня шелковой стеной. – Я съела маленькую конфетку.

- Маленькую? – уточнила, тяжко вздыхая.

- Две маленькие, - созналась Машка.

- Мари, мы же договаривались, - я взяла ее за подбородок, другой рукой откидывая волосы, - ты не ешь сладкое натощак.

- Мне очень – очень хотелось, - ответила дочка, не поднимая глаз.

Вот что мне с ней делать? Можно было начать прятать конфеты, но хотелось, чтобы Машка научилась принимать правильные решения сама. Именно поэтому шоколад лежал в буфете на кухне, в открытом для нее доступе.

- Ты же знаешь, - я пригребла ее к себе и дотронулась губами до макушки, - нельзя есть сладкое на пустой желудок. Так можно заболеть.

Машка молчала. Она все это знала, ведь сто раз было говорено – переговорено. И Машка старалась соблюдать наши договоренности. Но сегодня, видимо, соблазн оказался слишком велик.

- Ты меня теперь не будешь любить? – тихо спросила дочка.

Скажите мне, кто-нибудь, что в голове у этого ребенка?!

- Машка, что ты несешь? – возмутилась я в ответ. – Как такое только пришло тебе в голову?

Она  горестно вздохнула.

- Никогда, слышишь, - я прижала детское тельце еще крепче, - никогда так не говори. Как я могу разлюбить тебя? Ты же моя дочка!

Машка уткнулась лицом в вырез моей ночнушки и засопела.

- А Полин? – уточнила Машка из глубин материнской груди. – Тоже не разлюбит?

- И Полин тоже.

Машка еще немного посопела.

- Тогда давай уже вставать, - сказала, касаясь перепачканными губами моей кожи. – Надо собираться в Диснейленд.

Выпускать ее не хотелось. Наоборот, хотелось еще потискать, но у Машки всегда свое мнение, с которым окружающим приходится считаться.

- Хорошо, - я поцеловала макушку. – Умоюсь и приготовлю завтрак.

- Мне хлопья, - сообщила дочь, резво спрыгивая с кровати.

- Обойдешься. Ты уже съела свою утреннюю порцию сладкого. Так что тебе жареные яйца.

Машка хотела было возразить, даже рот приоткрыла, а потом вспомнила о съеденных запрещенных конфетах и только кивнула.

- Но Полин все равно не говори, - попросила дочь, стоя в дверях спальни. – На всяких случай.

- Не скажу, - твердо пообещала я, тщательно скрывая улыбку.

Машка кивнула и умчалась куда-то вглубь квартиры. Через секунду что-то грохнуло, звякнуло, покатилось.

- Мама, я накрываю на стол!

Кажется, это услышали все наши соседи.

************

В Диснейленде, как и всегда по выходным в сезон, было шумно. Мы приехали на метро, вернее, на электричке от площади Нации. Не знаю почему, но нам больше нравилось добираться туда этим видом транспорта, а не на машине. Мы с Машкой устраивались на втором этаже и всю дорогу строили планы, куда пойдем в первую очередь. Нас охватывало радостное предвкушение волшебства, и Мари, крепко держа меня за руку, постоянно смотрела на часы, прося сказать: ну когда мы уже приедем?!

Почему-то, когда мы ехали в Диснейленд на машине, такого сладостного волнения ни у меня, ни у Машки не возникало. Ну, едем и едем, стараясь не попасть в субботние пробки. А потом еще нужно искать место, где бы припарковаться, что в выходные само по себе было тем еще аттракционом.

Выйдя со станции, мы направились в сторону парка. Мари спешила, подпрыгивая от нетерпения, и подгоняла меня. У касс ожидаемо толпилась внушительная очередь. Наслаждаясь теплым, солнечным утром мы бодро протопали мимо.

- Мама, билеты, - распорядилась моя дочь, и я послушно полезла в сумку.

Билеты мы всегда покупали заранее, а начиная с этого года, Машка делала это самостоятельно. Ну, почти самостоятельно, потому что доверить свою банковскую карту четырехлетнему ребенку, даже такому умному, как Маруся, я не решалась.

Мы прошли турникеты, и Машка замерла, оглядывая открывшиеся перспективы.

- В магазин за ушами? – спросила я понятливо.

Машка кивнула, крепко взяла меня за руку и потянула к близлежащему магазину.

Там мы разжились знаменитыми ободками с ушами Микки-Мауса. А вернее, Минни-Мауса, потому что Машкин ободок был украшен еще и розовым бантом, а мой - красным в белый горошек. Этих ушей у нас дома собралась уже целая коллекция, но мы все равно в каждую нашу поездку сюда покупали новые. Что поделать, традиция.

Обукрашенные ушами пошли дальше. Сегодня Машка решила начать нашу развлекательную эпопею с аттракциона «Чашечки».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лично я «Чашечки» обожала. У меня слабый вестибулярный аппарат, и почти на всех аттракционах меня укачивает. А вот на «Чашечках» ничего, катаюсь смело. Не аттракцион, а красота: сиди себе в большой чашке, неторопливо крутись и наслаждайся. Как раз для маленьких детей и для меня.

Я взяла чек, посмотрела на время – до начала аттрациона у нас было еще десять минут.  В который раз мысленно похвалила руководство парка – хорошо они придумали с этими чеками. Если раньше везде была живая очередь, то теперь у каждого аттракциона можно было получить специальный билет, где написано в какое время нужно подойти, чтобы не стоять в очереди. В высокий сезон это особенно удобно.

Я как раз сидела на корточках перед Машкой и доставала из яркого детского рюкзака бутылку воды, как на ведь парк раздалось:

- Майк! Остановись немедленно, я кому сказала!

Не то, чтобы русские в Париже были такой уж редкостью, но имя Майкл в сочетании с русской речью, хотя мне и послышался едва уловимый акцент, заставили  оторваться от рюкзака и поднять глаза.

В нашу сторону на всех парах несся мальчишка примерно Машкиного возраста, а за ним семенила на высоких каблуках симпатичная блондинка. Пацан замер в паре метров от нас, разглядывая яркие чашки, в которых кружилась ребятня. Женщина, наконец, смогла его догнать и тут же принялась охать над ребенком, а я, выдав Мари воду, наблюдала за  этой картиной маслом.

- Где ты умудрился так перепачкаться? - причитала женщина, видимо, мама. – Майкл, сколько раз можно говорить: не смей убегать от меня.

Она была моложе меня лет на десять, плюс – минус несколько лет. Блондинистые волосы, платье и босоножки на каблуке. Ничего не скажешь, очень подходящий наряд для Диснейленда. В руках маленькая сумка. Интересно, как она умудрилась приехать сюда с маленьким ребенком и без вещей? Я даже позавидовала немного, потому что мы всегда тащим, как минимум, одну большую сумку или рюкзак. Влажные салфетки, бумажные салфетки, вода, сок, какой-нибудь перекус, запасные носки и футболка, игрушка, карандаши и еще куча всякой нужной и ненужной всячины.