Гарри подумал, что, пожалуй дал промашку, не поддержав живой беседы на обратном пути из Хидден-Спрингс. Теперь нужно было сообразить, как наверстать упущенное за долгое время молчания.

Светофор мигнул. Откашлявшись, Гарри произнес:

— Уже почти восемь. — И изящно переключил скорость. — Я поставлю машину в гараж, и мы сможем зайти в ресторан поужинать.

Молли повернулась к нему. Во взгляде ее было больше задумчивости, нежели укоризны. Легкая улыбка тронула ее губы.

— Хорошо.

Гарри вздохнул с облегчением. Он не мог сказать наверняка, о чем она думает, но по крайней мере, она не сердилась.

Молли явно не принадлежала к тому типу женщин, которые не прощают мужчине даже малейшего невнимания. Это открытие обрадовало и вдохновило Гарри. Как бы то ни было, он счел необходимым извиниться за свое неуклюжее поведение.

— Извините, я оказался не слишком приятным собеседником. — Он свернул на аллею, огибающую башню жилого дома и достал магнитный ключ от гаража. — Я просто задумался.

— Я знаю Вам действительно это так неприятно?

На въезде в гараж Гарри снял темные очки.

— Что вы имеете в виду?

— То, с какой настойчивостью ваши родственники твердят о знаменитом тревельяновском ясновидении.

— Да, иногда это становится невыносимым. — Гарри поставил машину в бокс. — Заметьте, что подобную чушь я слышу только от Тревельянов. Стрэттоны иначе как ахинеей это не называют. В этом я с ними полностью согласен.

— Позволю себе заметить, что вам не хватает чувства юмора. — Молли внимательно разглядывала его профиль, пока Гарри выключал зажигание. — Как только речь заходит о ясновидении, вы либо злитесь, либо впадаете в мрачную меланхолию.

Гарри распахнул дверцу машины.

— Если это намек на то, что я вам до смерти наскучил…

— О нет! — Молли открыла свою дверцу и выбралась из машины. Взглянув на Гарри поверх крыши «снита», она добавила. — Я просто поделилась своими наблюдениями. Разговоры о тревельяновском даре вызывают в вас раздражение. Вы же не станете отрицать это?

— Согласен, это действительно меня раздражает. — Гарри поймал себя на том, что даже сейчас, стоило им лишь завести разговор на эту тему, раздражение вспыхнуло в нем с новой силой. Взяв себя в руки, он с подчеркнутой аккуратностью хлопнул дверцей автомобиля.

— А знаете почему?

— Потому что это глупость несусветная. — «И еще потому, что иногда мне это вовсе не кажется глупостью. Временами я задаюсь вопросом, не реальность ли это и не сведет ли она меня с ума». Гарри глубоко вздохнул и заставил себя переключиться на другие мысли.

Молли пристально смотрела на него.

— Думаю, истинная причина кроется не в том, что это противоречит вашей академической логике.

Гарри напрягся словно приготовившись к схватке. Он с самого начала знал, что с этой женщиной ему будет непросто.

— Ну и какова же она, по-вашему? — как бы между прочим поинтересовался он. На лицо Молли легла тень задумчивости.

— Возможно, эти разговоры о тревельяновских талантах возвращают вас в мир, из которого, как вы полагали, вам удалось вырваться. Я имею в виду мир гадалок и сорвиголов.

Гарри издал легкий вздох облегчения. Опершись на крышу автомобиля, он ответил:

— Может, вы и правы. Но я все-таки открою вам небольшой секрет.

— Какой же?

— Если вы считаете, что я впадаю в уныние от разговоров о тревельяновском ясновидении, вам есть смысл понаблюдать за моей реакцией на нравоучения стрэттоновских родственников, которые неустанно твердят мне о том, какую ошибку я совершил, нарушив вековую традицию их рода, отвергнув настоящий мир. Мир, в котором царствуют акулы, волки и прочие хищники, где ценится не человек, а размер его кошелька.

Молли часто заморгала, изумленная его откровениями. Потом тихонько рассмеялась:

— Какой ужас! Я так понимаю что вы не смогли ублажить ни тех, ни других родственников?

— Совершенно верно. — Гарри невольно залюбовался тем, как пляшут искорки веселья в ее зеленых глазах. От его недавнего уныния не осталось и следа. Он улыбнулся. — Стрэттоны точно так же как и Тревельяны, не питают уважения к моим академическим наклонностям. Оба семейства уверены в том, что я намеренно избрал карьеру ученого, лишь бы досадить им. А то, что я еще умудряюсь делать на ней деньги, злит их еще больше.

— Так или иначе, все наши поступки продиктованы определенными мотивами. Что из того, что желание досадить родственникам помогло вам стать ведущим авторитетом в области истории науки?

— В общем-то в своих нападках на меня Стрэттоны мало чем отличаются от Тревельянов, — сказал Гарри. — Правда, дядя Леон перещеголял всех. Он уже ведет речь о дурном влиянии генов.

— Это как понимать?

Улыбка скользнула по его губам.

— Он убежден в том, что стрэттоновская кровь убила во мне мужчину, превратив в слабовольного хлюпика и зануду.

— О Боже! Неудивительно, что после встречи с ним вы пребывали в таком настроении. Неужели вам всю жизнь суждено сражаться и со Стрэттонами, и с Тревельянами?

— Да. — Он поднял руку, предвосхищая неизбежный вопрос. — И пожалуйста больше не спрашивайте меня об этом.

— Я и не должна об этом спрашивать. Родственников ведь не выбирают.

Гарри полез в машину за покупками Молли. После ужина он найдет предлог пригласить Молли к себе и оставить на ночь, думал Гарри, открывая крышку багажника. Нужно будет проявить изобретательность. Желание овладеть Молли было как никогда сильным. Оно уже скорее походило на алчный голод.

Возможно, если бы Молли оказалась сегодня в его постели, ему не пришлось бы мучиться от бессонницы, думая о красном короле, которого вытащил из колоды карт у Эванджелины. Он терпеть не мог, когда шла плохая карта.

Мысленно прокручивая планы на вечер, Гарри провел Молли в лифт и нажал на кнопку первого этажа.

Через мгновение двери лифта распахнулись, и они оказались в вестибюле высотного здания. Первой, кого увидел Гарри, была его бывшая невеста Оливия. Она ходила взад-вперед возле конторки консьержа.

— Проклятие, — тихо пробормотал он.

«Ситуация наглядно демонстрирует, что во мне нет и намека на некий телепатический дар», — мрачно подумал он. Действительно, будь он наделен хоть каплей ясновидения, он бы непременно почувствовал приближение опасности.

Увидев Гарри, Оливия остановилась. Пальцы ее крепко сжали ремень дорогой кожаной сумочки, висевшей на плече.

— Гарри.

Он осторожно покосился на нее. Как всегда, Оливия выглядела безупречно. Ее стремление к совершенству восхищало Гарри. Оно было верным признаком того, что перед тобой женщина с завидным самообладанием, с готовыми ответами на все вопросы.

Сегодня на Оливии были кремовая шелковая блузка, рыжеватые брюки в мягкую складку и легкий пиджак из бежевого шелка. Ее золотистые волосы были причудливо сколоты на затылке. Красивое лицо отмечено печатью некоторого напряжения. В серых глазах угадывалось беспокойство.

Гарри героически устоял против искушения вернуться в лифт.

— Привет, Оливия. — Он сильнее сжал Молли руку, останавливаясь посреди вестибюля. — Я бы хотел представить тебе Молли Аббервик. Молли, а это Оливия Хью. Жена моего кузена Брэндона.

— Добрый день, — сказала Молли и вежливо улыбнулась Оливии. Та холодно кивнула головой.

— Здравствуйте.

— Мы как раз направляемся ужинать, Оливия, — пояснил Гарри. — Ты извинишь нас?

Оливия нахмурила идеально очерченные брови.

— Гарри, я уже несколько часов торчу здесь, ожидая тебя. Твоя экономка ушла в пять. Она мне сказала, что вечером ты непременно будешь дома.

— Я, как видишь дома, но у меня свои планы на вечер.

Оливия мельком взглянула на Молли и, видимо, решила не стесняться ее присутствия.

— Мне нужно поговорить с тобой. Дело касается нашей семьи.

— Как-нибудь в другой раз, Оливия. — Гарри сделал шаг в сторону, намереваясь обойти ее, поскольку Оливия решительно преграждала ему путь.

— Гарри, это очень важно.