— Ужасно калорийная пища, — хрустя чипсами, пробурчала Лиза. — Но я всю неделю сидела на диете, так что могу себе позволить!

— Да ладно тебе оправдываться! Хочется — ешь. Вкусно же! Скажи лучше, почему ты поссорилась с этим… как его?

— Тони? Терпеть не могу, когда от парня пахнет, как от клумбы.

Как ни муторно было на душе у Кати, она улыбнулась:

— А ты предпочитаешь запах пота?

— Уж лучше пота. А не старой косметички.

— Ну ты скажешь!

— Я знаю, что говорю. Сколько у меня ни было парней, все как один выливали на себя по флакону туалетной воды! Невезуха!

Что верно, то верно. Парней у Лизы было предостаточно. Они липли к ней словно мухи на мед. Но можно ли назвать это невезухой? Впрочем, Катя не завидовала Лизе, хотя у нее никогда не было столько поклонников.

Не завидовала она и Мери, которая вообще обошлась без ухаживаний, а взяла да и выскочила замуж, чем поразила всех.

Именно после ее девичника-то и вышла вся эта ужасная история! Как теперь из нее выпутаться, Катя не представляла. Вот бы посоветовал кто! Но стоит ли посвящать Лизу в детали кошмара, что устроил ей Тимоти? Катя мрачно жевала чипсы.

Лиза хлебнула мартини и замолчала, в который раз восхитившись этой Катиной способностью — независимо от окружающей обстановки глубоко погружаться в размышления.

Размышлять — это, наверное, клево! Она, Лиза, этого не умела. Все, что приходило ей на ум, тут же соскакивало у нее с языка, не задерживаясь в голове ни на секунду. А вот Катя могла думать долго, часами, и Лиза очень уважала ее за это.

— Ты считаешь меня глупой? — вдруг спросила она Катю.

— Вовсе нет!

— Тогда простушкой! Угадала? Ну как же, и не мотай головой, считаешь — аппетитной такой хрюшечкой-простушечкой, за которой парни ухлестывают словно… повара! Дураки! Они не понимают, что никто-то мне не нужен. Кроме одного-единственного. Да! Шеф-повара из французского ресторана, где хрюшек поливают исключительным майонезом…

— Что ты городишь! Какой еще майонез? И какая из тебя хрюшечка?

— А, не обращай внимания, это я так. А если серьезно, то мне и правда хочется быть другой… Такой, как ты, — целеустремленной, независимой, смелой…

— Брось. Какая там целеустремленность! Если бы ты знала, в каком дерьме я сейчас оказалась! По уши.

Лиза с удивлением посмотрела на подругу:

— Ни за что не поверю, чтобы ты могла вляпаться во что-то такое…

Катя помрачнела еще больше. Не удержалась! Теперь придется говорить все. А, была не была. Может, это и к лучшему…

— Помнишь наш девичник? — помолчав, спросила она.

Лиза кивнула. Еще бы, такое не запомнить!

— А помнишь, когда я исчезла?

Лиза неопределенно пожала плечами. Они все там были немного разгоряченными, мягко говоря…

Катя глотнула мартини, однако алкоголь совсем не действовал. Черт, вот и тогда сперва было то же самое, зато потом как ударило по мозгам!

— Не-ет, я не могу об этом… — простонала Катя, вспомнив подробности той злополучной ночи.

— Можешь! — убежденно возразила Лиза. — Ты выговоришься, и тебе сразу полегчает! Вот увидишь!

— Ну хорошо. Если тебе так хочется узнать, как вляпываются независимые и целеустремленные…

Лиза поерзала на стуле, устраиваясь поудобнее.

— Говори!

— Ну так вот… Выйдя из бара, я позвонила Тимоти. Ты его не знаешь — это практикант, он работает в нашем центре. Ему почти двадцать, а выглядит он едва на тринадцать. Ну я и… Словом, я спросила, свободен ли он, и сказала, что мне нечем заняться…

— Погоди, ему точно не тринадцать? А то еще посадят за совращение!

— Да ну тебя! Мне не до шуточек! Нет, я была не настолько пьяна, чтобы интересоваться мальчишками. Тимоти учится на последнем курсе, и он… Короче, он дал мне свой адрес, и я…

— Хочешь знать мое мнение? — перебила Лиза подругу. — Все нормально! Мы провожали Мери замуж. Она много болтала про своего единственного и неповторимого, и тебе тоже захотелось побыть с парнем. А этот твой Тимоти хоть и цыпленок с виду, но ведь хорошенький же! И нечего убиваться — ты все сделала правильно!

— Извини, что-то я не пойму…

— Да парней этих просто необходимо затаскивать на себя — вот я о чем!

Катя вздрогнула. Нет, то есть да — она хотела секса с Тимоти, но «затаскивать»… Он сам бросал в ее сторону такие недвусмысленные взгляды, что иногда ей становилось неловко. Хотя, с другой стороны, он только смотрел на нее, а она…

Катя хлебнула еще немного из бокала — все без толку. Сегодня явно был не день мартини. Пожалуй, в самый раз пришлась бы русская водка, но в баре женского клуба такой экзотики не водилось.

— Ох, Лиза, — тоскливо сказала Катя, — да разве б я переживала, если бы все ограничилось моим звонком и здоровым сексом? Видишь ли… он снял на видео все, что мы с ним вытворяли в спальне…

— Серьезно?! Ну ты даешь! То есть он… Класс! Такие штуки ужасно заводят!

— Что значит «заводят»? Я-то об этом не знала! Он сделал это тайком!

Лиза мгновенно осеклась:

— Тайком? Без разрешения? То есть ты этого не хотела?

Катя помотала головой, сдерживая слезы. Лиза посерьезнела:

— Это меняет дело. Тогда он просто сволочь! И где пленка? Он отдал ее тебе?

Катя еще раз помотала головой и шмыгнула носом.

— То-то и оно! Он теперь говорит, что покажет запись у нас в институте, если я не стану с ним трахаться. — Она безнадежно заглянула в полупустой бокал.

— Да… Ну ты и влетела, подруга! Но постой… Он что — хочет заниматься с тобой сексом или собирается и дальше снимать постельные сцены?

— Он хочет секса. Хотя… По-моему, он сошел с ума, и теперь от него можно ждать чего угодно…

— Ага! Что-то похожее я где-то слышала. Только там парень грозился разместить фильм в Интернете. Кстати, а ты хорошо вышла на пленке? А то в последнее время тебя как-то уж чересчур разнесло…

При упоминании об Интернете Катя пришла в ужас, пропустив мимо ушей последнее замечание.

Этого еще не хватало! Она будет крутить голой попкой в Интернете! О научной карьере можно благополучно забыть. Одно дело — если ты профессор с мировым именем. Тогда ты вполне можешь позволить себе, к примеру, рекламировать даже и эротические журналы. Почему нет? Большой ученый имеет право на причуды. И другое дело — едва оперившийся научный сотрудник, с ужасом ждущий своего первого выступления на серьезной научной конференции. И эта пленка…

Тимоти — что? Он отработает практику, уедет и забудет обо всем, а то и будет гордиться тем, какой он изобретательный секс-гений, а она… Станет посмешищем для всего института!

Катя стукнула кулаком по столу:

— Я должна отобрать у него кассету!

Лиза вдруг обрадованно захлопала в ладоши:

— Я придумала! Выкупить! Ее нужно выкупить! Надо предложить ему денег. Как ты думаешь, сколько он может запросить?

— Нисколько. Я уже пробовала откупиться. Ему не нужны деньги. Ему нужен секс…

— Слушай… А почему, собственно, ты против, а? — помолчав, осторожно спросила Лиза. — Ведь он же тебе нравился. Ты даже сама ему позвонила. Что тебя останавливает? Он оказался уродом, извращенцем?

— Да нет… Просто он тут же стал мне противен. И раньше-то был так себе — не знаю, что на меня нашло. А теперь… быть с ним, целоваться — не хочу! Это выше моих сил!

Катя немного кривила душой. Чтобы спасти карьеру, она готова была на все, и даже спать с Тимоти целый месяц, переступив через свое «не хочу». Однако она прекрасно понимала: раз согласившись на условия шантажиста, она как бы дает ему повод впредь требовать от нее все новых и новых уступок.

— Надо выкрасть кассету! — решительно заявила Катя.

— Но тебя поймают! Ты подумай: кража есть кража, и за кражу сажают в тюрьму! — возразила Лиза.

Ну уж нет! Если кто из них вор, так это Тимоти. И украл он не какую-то жалкую вещь, а часть ее тела — его образ, или фантом, или еще что-то вроде этого — не важно, как это называется! Здесь главное — что она не давала согласия! Но не судиться же ей с этим паскудой? Этого только не хватало! Нет, кассету надо выкрасть. Тихонько, без шума. А для этого…