Он хотел знать, какую прибыль приносит ферма, сколько земли отведено под какие культуры и высок ли урожай.

Полковник ответил на все его вопросы.

Однако Хариза чувствовала, что отец не в восторге от расспросов Жерве.

Когда они вернулись в Обитель, мадам Дюба была уже в гостиной.

Она казалась еще более шикарной и изящной, чем вчера.

Но все же ее накрашенные губы и ресницы в Обители казались абсурдом.

Она нежно поцеловала Жерве и графа, затем поздоровалась с мистером Темплтоном.

– Мне лень было встать, и я не видела, как вы уехали, мой дорогой полковник, – со свойственной ей фривольностью промолвила она, – но уж в следующий раз я обязательно встану пораньше, чтобы не пропустить такое зрелище. Говорят, вы великолепно смотритесь верхом!

Она снова флиртовала.

Прежде чем полковник успел ответить, она обратила свой взор на Жерве.

– У меня для вас новость, маркиз. Наши друзья прибывают завтра. Надеюсь, вас обрадовало мое известие.

– Все? – спросил Жерве.

– Все до одного! – подтвердила мадам Дюба.

По тому, с каким выражением француженка произнесла последние слова, Хариза поняла, что для Жерве они имеют особое значение.

Еще она заметила, как его темные глаза загорелись вдруг диковинным огнем.

– Я буду им очень, очень рад, – сказал он.

Мадам Дюба улыбнулась.

– Я не сомневалась в этом.

Они перешли в салон, расположенный рядом с гостиной.

Там в ведерке со льдом уже стояла бутылка шампанского.

Хариза не удивилась.

Но все же ей казалось странным, что кто-то в столь ранний час способен напиваться, да еще в деревне.

Полковник взял бокал, словно боялся выглядеть неучтивым и обидеть гостей отказом, но, пригубив, сразу же тихонько поставил его на край стола.

Мадам Дюба снова обратила к нему свой кокетливый щебет.

Хариза почувствовала, что ее чудовищно бесят эти странные люди, и пошла к себе переодеться.

Она надеялась, днем они отправятся на прогулку, но Жерве заявил, что слишком жарко.

Тогда, покинув компанию, девушка решила осмотреть картинную галерею.

Она боялась увидеть взамен некоторых картин проплешины, но, к ее великому облегчению, все было на своих местах.

Что ж, видимо, даже этот безалаберный Жерве не осмелится продать такие сокровища?

Кстати, у отца есть копия перечня всех ценностей Обители.

Почему ей никогда не приходило в голову с ним ознакомиться?

Наверное, в этом не было такой необходимости: просто все собранные картины и вся обстановка казались ей единым целым с усадьбой и домом, и она не могла себе представить, чтобы какой-нибудь предмет перенесли вдруг в иное место, тем более – продали.

Она разглядывала прекрасный портрет второго маркиза работы Ван Дейка, как вдруг услышала чьи-то шаги.

Она оглянулась в надежде увидеть отца, но к ней приближался Жерве.

Когда он остановился рядом, она, не глядя на него, сказала:

– Я восхищена портретом Ван Дейка.

На нем изображен второй маркиз. Это он привез из Версаля в Обитель мебель Людовика Четырнадцатого.

– А я-то удивлялся, почему столько вещей показались мне знакомыми! – воскликнул Жерве.

Хариза посмотрела на него с изумлением.

– Но вы, разумеется, читали историю Моудов? – осведомилась она. – Есть разные издания, лучшее вышло пятнадцать лет назад.

– Я собирался прочесть как-нибудь на досуге, – небрежно бросил Жерве.

– Вы должны были прочесть ее сразу – немедленно! – возмутилась Хариза. – В конце концов, вы должны бы гордиться своими предками! А в книге описана почти каждая вещь, которая есть в этом доме.

– Я полагаю, ваша святая обязанность – наставлять меня и учить всему, что я должен знать, – невозмутимо произнес Жерве. – Ответьте мне, Хариза, когда вы будете готовы выйти за меня замуж?

Хариза слишком поздно вспомнила, что собиралась быть осторожной и не оставаться с маркизом наедине.

Как раз таких вопросов ей бы хотелось избежать.

А теперь ничего не поделаешь, придется ответить.

– Мне весьма лестно, что вы сделали мне предложение, – промолвила она. – Однако мы с вами едва знакомы, а я не предполагала стать женой человека, которого так мало знаю.

– Вы знаете всю мою родословную, и я неплохо осведомлен о том, что значила для моих предков и, конечно, для Обители ваша семья, – доказывал Жерве. – Так чего же мы ждем?

– Трудно выразить это словами, но я жду… Прежде я должна… полюбить вас.

– О, я заставлю вас меня полюбить! – воспламенился Жерве. – С этим не возникнет никаких трудностей! Только представьте себя хозяйкой этого прекрасного дома, когда вы сможете тратить деньги на его дальнейшее обустройство, чтобы сделать его еще прекраснее, чем сейчас!

Хариза молчала.

Тогда Жерве внезапно обнял ее и привлек к себе.

– Вы полюбите меня, – заявил он, – и мы будем очень счастливы!

Его прикосновение вызвало у нее такое же чувство брезгливости, как в тот миг, когда он поцеловал ей руку.

Она непроизвольно содрогнулась и предприняла попытку увернуться, но его губы все же коснулись ее щеки.

Теперь это уже не было похоже на вспышку молнии – скорее на удар кинжалом, до такой степени болезненно и остро она восприняла этот поцелуй.

Хариза вскрикнула от ужаса и так яростно забилась в объятиях Жерве, что он на какое-то мгновение оторопел.

Таким образом ей удалось вырваться.

Прежде чем он успел ее удержать, она помчалась по галерее прочь.

Она бежала не чуя под собой ног, словно ее преследовал сам дьявол.

– Хариза! Хариза! – кричал Жерве.

Но она уже неслась по коридору, ведущему к лестнице.

Она взлетела по ступенькам так стремительно, что, когда Жерве достиг выхода из галереи, она уже скрылась из виду.

Хариза влетела к себе в спальню и заперла за собой дверь.

Только сейчас она почувствовала, как страшно колотится сердце и затруднено дыхание.

Она села на кровать и прижала руки к груди.

Ей казалось, так она заставит сердце утихомириться.

«Почему он вызывает у меня такое отвращение?»– недоумевала она.

Она не могла себе объяснить, откуда взялся тот ужас, который она ощутила, едва Жерве коснулся ее.

Когда Хариза была в Лондоне, ей трижды предлагали руку и сердце.

И трижды она ответила отказом, но ее мучила совесть за то, что она огорчила своих поклонников.

Она хорошо знала, что по крайней мере в одном из этих случаев немаловажную роль играло ее состояние.

Однако даже тогда в голосе охотника за приданым звучала искренняя любовь.

Два других соискателя были по-настоящему влюблены в нее, и она постаралась отказать им как можно мягче.

Она сказала им, что сочувствует, но просит остаться для нее просто друзьями.

Она надеялась, что не утратила их расположения.

Чтобы выйти замуж, ей необходимо было полюбить самой, а любовь все не являлась.

Что же касается Жерве, то теперь она знала, что ненавидит его.

Ей невыносима была даже мысль о близости с ним после того, что произошло в галерее.

Она понимала, больше она не сможет его видеть.

«Что-то здесь нечисто… что-то ж так», – подумала она.

И тем не менее ей было немного стыдно за свою истеричность.

Поправив волосы, она заставила себя спуститься вниз, чтобы разыскать отца.

Как она и предполагала, он все еще был в плену невыносимой мадам Дюба.

Поэтому Хариза предложила графу сразиться в трик-трак.

Он согласился с превеликим удовольствием.

Чуть позже Жерве возвратился в салон, и во взгляде его было нечто непонятное – сплошной мрак.

Когда Хариза отказывала другим мужчинам, они смотрели на нее умоляюще.

Они явно надеялись, что со временем она переменит свое суждение о них.

Но от тяжелого взгляда Жерве ей сделалось не по себе.

Она чувствовала, он решительно намерен стоять на своем.

Чтобы избежать ненавистного брака, ей придется вести нелегкую борьбу.

«Чем скорее мы покинем Обитель, тем лучше!»– подумала девушка.