Вау...

— Очень впечатляюще. — Хелен кивнула. — У вас, должно быть, довольно суматошная жизнь. Чем вы занимаетесь в свободное время и почему не женаты до сих пор? Я уверена, что у кого-то вроде вас имеется множество красивых вариантов, из которых можно выбрать.

Какого черта она делает?!

Я впилась в нее взглядом, молча умоляя прекратить ставить его в неудобное положение, но он не выглядел обеспокоенным ее безумным допросом. Он выглядел спокойным и уверенным в себе.

Джонатан начал играть кончиками пальцев на моем бедре.

— В свободное время я занимаюсь спортом, путешествую и коллекционирую яхты.

Он сказал «яхты»? Во множественном числе?

— Так по какой причине вы еще не женаты? Вы слишком богаты, чтобы связать себя с кем-то? Или гораздо веселее каждую ночь спать в другой женщиной?

Боже, пожалуйста, ударьте ее прямо сейчас...

Сандра наградила Хелен самым гневным взглядом исподтишка в истории. Возникло ощущение, словно она была готова выцарапать ей глаза.

— Нет... — Он улыбнулся. — Определенно не из-за этого. Полагаю, что еще не нашел нужную женщину.

— Ладно, я собираюсь в бар за более крепким напитком. — Сандра покачала головой.

— Я возьму его для вас. — Джонатан отпустил мое бедро и встал. — Более крепкий вариант того, что вы пили ранее?

Сандра кивнула.

— Хелен, вам тоже?

— Да. — Она похлопала глазами.

— Клэр? — Он улыбнулся своей мечтательной улыбкой, и я потеряла дар речи.

Затем покачала головой, и он ушел.

— Хелен! Что, черт возьми, ты делаешь? — Сандра кипятилась. — Я сказала тебе не…

— Успокойся, успокойся. — Хелен фыркнула. — Я просто весело проводила время. Он втрескался в Клэр. Он трахал ее глазами весь вечер.

— Хелен! — Я покачала головой.

— Что Хелен! Это правда. Он и сейчас трахает тебя глазами, пока стоит там. И ты делала так же, так что разберись. Вы двое должны просто довести дело до конца. Приватные уборные здесь действительно хороши. Намек, намек.

Я расхохоталась. Я должна была понять, что Хелен просто играла с ним. Она слишком часто развлекалась, проверяя предел человеческих нервов.

Джонатан вернулся и принес еще больше напитков.

— «Золотой рай» для вас, Сандра. — Он скользнул им по столу. — «Тройное шоколадное облако» для вас, Хелен. Что касается тебя, — сказал он и коснулся моей руки, — не хочешь потанцевать со мной?

— Конечно. — Я встала со стула и сжала его руку.

Джонатан повел меня вниз по сделанным из камня ступенькам к авансцене, где начинал играть оркестр.

Он расположил мои руки у себя на шее и обхватил мою талию, танцуя со мной под песню, которую я никогда прежде не слышала. Мы были так близко друг к другу, что я вдыхала его запах — восхитительный пряный аромат, окутавший меня и пробудивший желание не отпускать его.

— Каким был твой день, Клэр?

— Хорошим. А твой?

— Ужасным. — Он притянул меня еще ближе. — До этого момента.

Мне действительно надо было надеть трусики...

— Ты знаешь, я могла бы поклясться, что у моего автомобиля не было изготовленных на заказ кожаных сидений и окон с тонированными стеклами, когда я давала его тебе на днях.

— Не было? — Он улыбнулся.

— Нет... Но все же большое спасибо. И я также оценила предоставление лучшего столика.

— Всегда пожалуйста.

Свет на танцполе внезапно погас, и наверху зажглись маленькие мерцающие огоньки.

— Дамы и господа, наступила полночь! — сказал маэстро. — Для тех из вас, кто плохо знаком с «Гаваной», следующие десять минут на танцполе будут проведены под звездами!

Огни сменяли черный цвет на темно-фиолетовый, потом на мистический синий и снова на черный, в то время как оркестр начинал исполнять песню Норы Джонс «Твоя близость» в среднем темпе.

— Сегодня вечером ты выглядишь потрясающе. — Джонатан дотронулся до моей спины.

Я могла только кивнуть головой в благодарность; от одного прикосновения кончиками пальцев я чуть не растворилась.

Мы продолжали танцевать в тишине, и я заметила, что огни становились все темнее и темнее; мерцающие звезды, которые были такими яркими, светили все слабее и слабее.

Когда он прижимал меня так близко, я не могла не чувствовать себя немного неуверенной. Я знала, что Хелен всего лишь шутила, но она была права: у такого как Джонатан могла быть любая женщина, которую он бы захотел — грудастая белокурая шведская супермодель, сексуальная выдающаяся актриса, любая. Любая более состоявшаяся и, вероятно, юная, чем я.

— Ты всегда одеваешь такие платья, когда куда-то идешь? — Он одернул сзади мое платье.

— Почему спрашиваешь?

— Просто интересуюсь.

— Интересуешься, почему кто-то моего возраста носит что-то настолько откровенное? Вот что ты подумал, когда увидел меня сегодня вечером? Ты можешь не ходить вокруг да около. — Я закатила глаза.

Он вздохнул.

— Ты действительно так одержима своим возрастом?

К сожалению, да...

— Нет. — Я посмотрела на него. — Я просто считаю немного странным, что тебя это не волнует. Я до сих пор не уверена, как это расценивать, и то, что ты спросил меня о моем платье, заставляет меня думать…

— Ты хочешь знать, что я подумал, когда увидел тебя в сегодня вечером, Клэр?

— Да...

— Ты хочешь честный ответ или политкорректный?

— Честный.

— Хорошо. — Он убрал свои руки и отошел.

Прежде чем я задалась вопросом, куда он пошел, то почувствовала, как он грудью прижался к моей спине и сжал мои бедра.

— Когда я увидел тебя сегодня вечером, — он понизил голос и зашептал на ухо, — я хотел вытащить тебя отсюда и привести домой, а затем трахать в каждой комнате своего дома все оставшиеся выходные. — У меня перехватило дыхание. — Единственная причина, по которой я спросил о твоем платье, состоит в том, что оно тебе очень идет, невероятно идет, и если бы мы пошли на свидание, то мне хотелось бы видеть на тебе такое же. — Он крепче обнял меня. — Поэтому ты можешь, пожалуйста, прекратить напоминать мне о своем возрасте? Мне честно наплевать, даже если бы тебе было шестьдесят лет. — Я кивнула и попыталась повернуться, чтобы стоять перед ним, но он не отпустил меня.

Он начал ласкать мои бедра.

— Ты можешь пообещать мне, что откинешь проблему возраста?

— Да...

— Хорошо. Поскольку для меня это не имеет значения. — Он качнулся со мной под музыку и начал покрывать поцелуями мои обнаженные плечи.

Каждый его поцелуй вызывал дрожь по позвоночнику и новую трепещущую бабочку в животе.

— Ты все еще свободна завтра? — прошептал он.

Я не ответила. Уже давно на меня никто так не действовал, и я не хотела останавливать его поцелуи.

— Клэр? — Он поцеловал заднюю часть моей шеи и скользнул рукой под платье.

Он, должно быть, понял, что на мне не было трусиков, потому что его рука замерла прямо там, где должна была быть кружевная полоска. Он поцеловал меня в шею снова и медленно заскользил своими пальцами ниже.

Я почувствовала влажность между бедрами и услышала, что он был не в состоянии приглушить стон.

Я больше никогда не буду ходить без трусиков с ним...

— Ответь мне, Клэр... — Он толкнул один палец в меня и мучительно задвигал им.

Скажи да... Завтра ты все еще свободна...

Он толкнул в меня два пальца, другой рукой не давая пошевелиться. Он сохранял спокойный ритм наказания, целуя мои голые плечи и шепча мое имя — ожидая ответа.

— Это наша последняя полуночная песня, дамы и господа, — сказал маэстро, и начали играть духовые инструменты. — После этого мы вернемся обратно к музыке нашего ди-джея и включим свет. — Джонатан медленно вытащил пальцы из меня.

Я думала, что мы будем танцевать под заключительную полуночную песню, но он начал массажировать большим пальцем мой клитор. Затем снова задвигал своими умелыми двумя пальцами во мне.

О, мой бог...