— Он любит меня! Он в самом деле любит меня! — сказала она себе.

Несмотря на то что во многих отношениях Чандра была совсем невинной девушкой, она понимала, что, окажись в подобной ситуации на месте лорда Фроума другой мужчина, вряд ли она смогла бы спать рядом с ним и не бояться за Свою честь.

Наконец она услышала в коридоре его шаги, и когда Деймон повернул ключ в замке и, толкнув дверь, вошел в комнату, ее глаза зажглись радостью, и это было ему заметно даже при тусклом свете одинокой свечи.

Не сводя с девушки глаз, он спросил:

— Почему каждый раз, когда я вижу тебя, ты мне кажешься еще более очаровательной? Каждый раз я думаю, что никакая женщина не могла бы быть более красивой, и все же теперь, когда я смотрю на тебя, я знаю, что ты намного привлекательнее, чем несколько минут назад!

Бескрайнее счастье переполняло Чандру.

Сейчас она понимала, что раньше, когда лорд Фроум заставлял себя сторониться и ненавидеть всех женщин, он словно окружал себя крепостной стеной и замыкался в ее пределах.

Теперь стена рухнула, и из-за ее обломков стала видна поэтичная и идеалистическая сторона его характера, и он часто выражался так возвышенно, что временами его речь напоминала» Песнь небесной души «, которую они везли в своем багаже.

Она была уверена, что лорд Фроум разговаривал с ней не только сердцем, но и душой, и хотела дать ему в ответ все, чем обладала: свой ум, сердце, душу и… свое тело.

Он прошел по комнате от порога и, сев на краешек кровати, сказал:

— Я все время считаю, сколько часов остается до того, как мы обвенчаемся.

— У тебя еще есть время… отказаться от своего намерения, — решительно подразнила его Чандра.

— Ты думаешь, это возможно? — поинтересовался он. — Но ты не хуже меня знаешь, что я не могу уйти не только от тебя, моя дорогая, но также и от судьбы, — А тебе хотелось бы?

— Если я буду и дальше льстить тебе, ты станешь тщеславной, — пошутил он, — и к числу всех прочих твоих достоинств, которые я в тебе обожаю, относится способность краснеть, когда тебе делают комплименты.

Произнося эти слова, он наклонился вперед, стараясь найти ее губы, и хотя в его намерения входил только легкий поцелуй, но стоило ему только прикоснуться к Чандре, как они оба ощутили непреодолимую силу, сближавшую их тела, словно магнитом.

Их тянуло друг к другу с каким-то яростным наваждением, которому невозможно было сопротивляться.

Лорд Фроум обнял Чандру и целовал ее, пока у нее окончательно не спутались все мысли в голове и думать дальше уже было невозможно.

Она могла лишь чувствовать, как его любовь накатывает на нее, подобно морским волнам, и она тонула в экстазе, который уносил ее в самые глубины океана.

— Я люблю тебя! Я люблю тебя!

У нее было такое ощущение, словно она выкрикивала эти слова всем своим телом, и когда наконец лорд Фроум поднял голову, в его глазах горел огонь, а сердце колотилось в груди так, что, казалось, еще немного, и оно выпрыгнет оттуда. Чандра посмотрела на него, и ей показалось, что любовь, которую они испытывали друг к другу, ослепила ее.

— Я должен дать тебе выспаться, — сказал он так, словно говорил с самим собой. — О моя дорогая, я хочу тебя! Ты нужна мне! Слава Богу, что нам не придется ждать слишком долго.

Он поцеловал ее снова, но очень нежно, а затем перебрался на свою койку, стоявшую рядом, и, повернувшись, долго смотрел на нее, прежде чем задуть свечу.

— Я… молюсь, чтобы Бог позволил мне всегда доставлять тебе такую же радость, как и сегодня, — прошептала Чандра.

— А я молюсь за то, чтобы мне удалось сделать тебя еще более счастливой после того, как ты станешь моей женой, — ответил он. — Такой же счастливой, как и я, потому что ты принадлежишь мне всецело, и никто никогда не сможет отнять тебя у меня!

В Байранию Чандра и лорд Фроум прибыли немного раньше, чем рассчитывали. Это объяснялось тем, что теперь дорога шла не на подъем, а на спуск и представляла собой самый легкий участок пути от Байрании до Катманду.

Цветы были еще более красивыми, а орхидеи росли в еще большем изобилии. Если вчера они еще не знали, как им укрыться от палящего солнца, то теперь деревья накрывали их своей спасительной тенью, дававшей прохладу.

Правда, здесь была и своя отрицательная сторона. По мнению лорда Фроума, густые заросли рододендронов и других кустарников могли послужить неплохим местом для засады. Ведь никто не мог поручиться за то, что грабители, охотившиеся за реликвией монастыря Сакья-Чо, оставили свои замыслы. Этими своими опасениями он поделился С Чандрой.

Механ Лал и второй индийский слуга, шедшие рядом с ее лошадью, были наготове. От их внимания не могло ускользнуть ни одно движение между деревьев или среди скал, которые время от времени почти нависали над дорогой.

Как бы то ни было, но им удалось добраться до Байрании, ни разу не подвергнувшись нападению. Дак-бунгало, в котором они теперь должны были остановиться, показалось Чандре чуть ли не роскошным дворцом.

Теперь она опять была в Индии, которую любила, и если бы ей предложили сочетаться браком в любой стране по ее выбору, то иной альтернативы для Чандры просто не существовало бы.

Багаж внесли в ту же спальню, в которой она провела ночь перед началом путешествия в Непал, но слуга тут же перенес чарпой в соседнюю комнату, а затем принялся заделывать досками окно, через которое еще не так давно Чандра услышала голос маленького мальчика, просившего ее поговорить с ламой.

Этим вечером вряд ли кому-либо понадобится вызывать ее из бунгало. Чандра уже заранее решила, что сразу же после ужина они с лордом Фроумом отправятся на поиски ламы Тешоо.

Она была уверена, что лама будет ждать ее под тем же деревом, где он ждал ее в прошлый раз.

Лорд Фроум уже предупредил ее, чтобы она ни в коем случае не покидала пределы бунгало без его ведома. В любом случае он должен был сопровождать ее везде, куда бы она ни пошла.

Предыдущей ночью у двери их комнаты, в коридоре, спал Механ Лал. Когда Чандра запротестовала, сказав, что он не должен находиться в таких неподобающих человеку условиях, лорд Фроум ответил:

— Хороший слуга всегда готов защитить своего хозяина.

Когда я показал Механ Лалу кукри, который обнаружил торчащим в твоей постели, он сам вызвался спать возле нашей двери.

Теперь же, пока Чандра переодевалась, Механ Лал ждал в коридоре снаружи, так что в случае, если какой-либо непрошеный гость вдруг и вздумал бы заявиться к девушке хотя бы через потолок, ей достаточно было позвать его.

Возможно, такие изощренные меры предосторожности были излишними. В то же время сознание того, что те, кто пожелает лишить монастырь Сакья-Чо его священного изумруда, окажутся бессильными сделать это, придавало уверенности.

Обед, или, точнее, ужин, был готов. Когда они ели обычные блюда — горячий суп, курицу и карамельный пудинг, — это меню вовсе не показалось Чандре приевшимся. Наоборот, она подумала, что ни одному французскому повару не удалось бы приготовить столь вкусную еду.

Она знала, что лорд Фроум был такого же мнения, потому что они не сводили глаз друг с друга, и на этом безмолвном языке взглядов могли сказать все что угодно, ведь этот язык выражал то, что чувствовали их сердца, и никто иной не был способен понять его. Он предназначался только для них двоих.

Допив виски, лорд Фроум произнес:

— А теперь, моя дорогая, пойдем вместе и посмотрим, удастся ли нам найти ламу Тешоо, который избавит нас от этого опасного камня. Я не успокоюсь ни на минуту, пока буду знать, что он у тебя и, следовательно, подвергает тебя смертельной опасности.

— С того момента, как ты узнал об этом, я была в безопасности. Во всяком случае, больше никто не покушался на мою жизнь, — возразила Чандра.

— Я не собираюсь полагаться на слепую случайность там, где речь идет о твоей жизни, — тон лорда Фроума был решительным, — и я уже сказал Механ Лалу и второму слуге, что они должны сопровождать нас до дерева, где будет ждать твой друг.