Однако капитан был прав. Окончательный ответ даст только высадка. И многое зависит от того, где сядет корабль. Поэтому в течение следующих двенадцати часов были подготовлены и выпущены еще два спутника, исключительно для того, чтобы вести аэросъемку поверхности планеты.
Об этом и спорили техники Рэм Вагуцкий и Антонио Ромес на следующий день.
— Северный материк подходит больше, — утверждал Рэм.
— Почему? Ты посмотри, в каких широтах он находится? Там же наверняка есть смена времен года!
— Ну и что?
— А то! Про местные зимы ты что-нибудь знаешь? — наседал Антонио.
— Не знаю, но ты посмотри на рельеф местности! — Рэм увеличил карту так, что северный материк занял большую ее часть. Различные уровни были, по земной традиции, выделены всеми оттенками от насыщенно-зеленого до желтого и темно-коричневого. — Сплошные равнины. Горы только на востоке и севере, да еще несколько отдельных массивов на юго-западе… Почти твои родные Пиренеи, — усмехнулся он. — И широта почти подходит…
— Я думаю не только о себе, — не сдавался Антонио. — Я обязан думать о всем человечестве! На южном материке да, больше гор и местность… но там намного мягче климат. Он расположен почти на экваторе. Не так явно выражена смена времен года, поселенцам будет проще приспособиться к новым условиям…
— Хочешь сразу определить человечество в тепличные условия?
— А почему бы и нет? Наши предки на Земле достаточно настрадались в борьбе с неблагоприятным климатом. Должны же они хоть здесь вкусить блага природы…
— Ага, после того, как в этой борьбе чуть было не уничтожили родную планету, — скривился Рэм. Его детство прошло в одном из «закрытых» городов, где даже дошкольники знали, что такое противогаз и как правильно его надевать.
— Тем более, надо сразу поселить их в те условия, когда им не захочется сражаться с природой и уничтожать ее!
— Скажи честно, тебе не дает покоя открытие Эдема?
Эдем был планетой, которую открыли семь лет тому назад. Удивительно мягкий климат, полное отсутствие даже следов природных катаклизмов, начиная от вулканов и заканчивая цунами и землетрясениями. Количество опасных для человека животных и болезнетворных бактерий сведено в прямом смысле слова к минимуму. Большую часть плодов и ягод можно было есть сырыми, сразу с веток. Пять лет колонизации показались поселенцам просто сказкой. Желающих поселиться на Эдеме было столько, что уже на третий год ввели строжайшие квоты и примерно треть планеты оставили для туристов и отдыхающих в неизменном виде.
Антонио нахмурился, подтверждая подозрения Рэма.
— И все равно…
— Все равно пока судить рано. Мы должны составить максимально подробную карту и представить ее на суд капитана. Каверин сам решит, кто прав.
Антонио кивнул и придвинул поближе клавиатуру:
— Тогда, думаю, нам стоит разделить обязанности. Ты занимаешься картографией северного материка, а я — южного. Перепрограммируем спутники, чтобы они не дублировали маршруты друг друга — и вперед! — он привычно застучал по клавишам.
— Постой, а южное полушарие? Там, между прочим, тоже какой-то материк есть. И целая группа островов! Кто ими заниматься будет?
— Пустим третий спутник.
— Их у нас только два и осталось!
— Ну и что? Один пустим, а второй будет про запас!
Рэм не стал спорить. В конце концов, решение выносит капитан.
Капитан Каверин был, как говорится, строг, но справедлив. К вящему удовольствию Рэма он забраковал предложение Антонио исключительно исходя из соображений практичности — на северном материке обнаружилось достаточно удобных мест для приземления корабля — «Мол Северный» имел в длину почти полтора километра, и в отсутствие специальных взлетно-посадочных эстакад должен был быть обеспечен «взлетной полосой», то бишь ровной поверхностью протяженностью не менее пятидесяти километров. Увы, на южном материке не нашлось ни одной равнины длиннее означенной весьма и весьма приблизительной цифры.
— Туда можно послать исследовательский бот, — сказал он, — аргументируя свое решение и изучить материк малыми силами. Кроме того, как знать, как пойдет история здешней цивилизации? Наши предки тоже жили в Африке с ее мягким климатом, но потом все-таки покинули ее и расселились по всему свету. И самые высокоразвитые цивилизации были как раз там, где климат оказался умеренным…как на северном материке.
Однако, тут же, то ли дабы смягчить для Антонио горечь поражения, то ли чтобы Рэм не слишком задавался, определил примерное место для посадки как раз на юге северного материка.
— Вот тут, — указал область на карте. — Равнина. Близость моря. Наличие открытых водоемов. Судя по показаниям приборов, достаточно разнообразная растительность… и в зоне досягаемости горный массив. Есть, где разгуляться нашим геологам, а то они весь полет баклуши били.
Антонио приободрился — в указанном месте пролив между северным и южным материками был самым узким. Он уже видел основанный на побережье город, откуда корабли — под парусами, никак иначе! — отправятся исследовать новую родину.
На следующий день, когда были получены уточненные данные со спутников, начали готовиться к высадке.
«Мол Северный» совершил посадку за полтора часа до заката.
Высадка на планету — это всегда событие, к которому готовишься с самого начала, и которое непременно застает врасплох. К этому невозможно привыкнуть, будь ты новичок, делающий первые шаги вне родной планеты или старый прожженный космический волк. Поэтому последний круг на орбите был полон предчувствий и тревожных ожиданий. Заняв свои места — экипаж согласно штатному расписанию, пассажиры — в каютах, пристегнувшись — люди не находили себе места. Капитан поднял по тревоге почти всех — именно на тот случай, если, взволнованный надвигающимся событием, кто-то просто-напросто забудет вовремя нажать на кнопку или адекватно среагировать на команду. Люди склонны переоценивать свои силы и силы корабля. Обычно отрабатывают старт и внештатные ситуации, но мало, кому приходит в голову репетировать посадку. Считается, что это может накликать беду — мол, легко сглазить. Несмотря на то, что человечество вышло в космос не так давно — каких-то сто семьдесят лет тому назад — оно уже имело печальный опыт. То откажет бортовой компьютер и выдаст не ту команду, то у пилота от волнения станет плохо с сердцем, и он просто-напросто рухнет на пульт, сбивая программу. То сама планета подстроит незваным гостям «горячую» встречу. Бывало все. Каждый капитан был обязан помнить о всех неудачах, дабы не умножать их число.
Владигор Каверин высаживался на планету второй раз в качестве капитана и четвертый раз за всю карьеру космолетчика. Внешне спокойный, он затаил дыхание и весь обратился в зрение и слух, чтобы успеть заметить и среагировать, если что-то пойдет не так. Руки лежали на подлокотниках кресла, касаясь встроенных пультов. Всего четыре кнопки, по две с каждой стороны. Но нажимать их нужно только в экстремальных ситуациях. И лучше, если бы обошлось без них.
— Угол три и восемь градуса, — долетали до него отрывистые слова пилотов. Первый и второй — а также помощник первого, которого призвали на рабочее место как раз на всякий случай — докладывали строго по очереди. — Продолжаю увеличение.
— Торможение минус шесть…
— Угол четыре и одна…
— Торможение минус шесть и две десятых…
— Угол четыре и пять…
— Торможение минус шесть и шесть десятых…
Пока все шло прекрасно. Механики докладывали, что двигатели работают в штатном режиме, расход топлива в норме, давление в порядке, хотя и начинает расти. Медики — Мария Колмогорская и два ее ассистента — отслеживали состояние экипажа и взятых с собой «биологических образцов». У них тоже пока все шло в штатном режиме.
— Двадцать минут — полет нормальный! — доложил старпом.
— Есть полет нормальный, — Каверин не узнал своего голоса и слегка кашлянул. — Продолжать снижение.
