Открытый наезд на высочайший чин в системе не испугал и не покоробил лейтенанта Волкова. Он давно знал, что Васильев тактичностью не блещет и порой может правдой-маткой крыть любого. И то, что при всех своих резких высказываниях он продолжает сидеть на месте, желающие накляузничать должны были понимать: лучше не стоит этого делать – себе дороже. К тому же не зря сплетни ходят про Дзержинского да про «самого» Андропова…

– Так что насчет гостей-то? – не удержался Георгий.

– А вот ты подумай, покрути мозгами, – прохрустел Васильев. – Как надумаешь, дуй сразу к старику. Зря, что ли, тебя отправляли на курсы? Ваньку валять? Все управление на тебя большие надежды возлагало, а твой Яковлев, хитрец, взял да и присвоил себе ценнейшего работника. Но не век-то ему барина из себя строить… Так что смотри, кумекай. Глядишь, старик Васильев замолвит за тебя словечко… Нут-ка, милок, высади меня здесь! – Старик нагнулся к водителю, обдав его облаком своего дыхания.

«Волга» остановилась перед серым зданием исполкома. Васильев, кряхтя, выбрался наружу, напустил на себя важный вид и ни словом, ни жестом не перекинувшись с Волковым, словно того больше не существовало для него в эту минуту, направился к высокому крыльцу. Георгий проводил его взглядом, представив, как Васильев общается с городскими чиновниками, и как те – прекрасно зная, откуда он, кто такой и какие, вероятно, стоят за его спиной люди, – вынуждены терпеть присутствие вонючего старикашки.

Волков аж сам передернулся.

– Ладно, поехали! – сказал он водителю.

Через десять минут они прибыли к зданию мединститута. Угрюмое каменное строение анатомического театра (обточенный за сто лет дождями кирпич, давно немытые стекла) притулилось в тенистом парке на задворках огороженной чугунным забором территории. Когда Георгий выбрался из «Волги», входные двери распахнулись, и на улицу высыпала группа молодых людей в белых халатах – юноши и девушки, они что-то увлеченно обсуждали, и Георгий на миг позавидовал их беспечности и хорошему настроению. Студенты смеялись, говорили громко, никого не стесняясь, казалось совершенно не замечая ничего и никого вокруг, кроме самих себя.

Георгий хотел обойти их, когда перед ним внезапно возникла Светка. Она обрадованно воскликнула: «Привет!» – и уставилась на него большими, удивленными и полными счастья глазами.

– Ты ко мне?! Как ты вовремя, я как раз освободилась!

Сама, как всегда, прекрасна – открытая улыбка, яркие глаза и длинные ресницы, светлые длинные волосы, подобранные в пучок, обнажали шею с изумительно нежной кожей, которую всегда так нравилось целовать и гладить ему. Он почувствовал приятное своей подлостью волнение, но быстро справился с ним.

Эта встреча поначалу ошеломила Георгия, но он сообразил вдруг, что ничего странного нет – Светлана ведь учится в мединституте. Вот и еще одно подтверждение того, что им не суждено быть вместе, – он напрочь забыл об этом. И никаких этому не может быть оправданий. Да и не нужно.

Он заметил, что шумливые студенты замолкли и десятки глаз уставились на них.

– Прости, я здесь по служебным делам, – произнес он. Все же достаточно тихо, чтобы это признание не стало достоянием каждого.

Сказав эти слова, Георгий не задержался и на секунду.

Может быть, его холодная сдержанность отрезвит ее, думал он, входя в двери. Ну не должен ведь я врать. Ни к чему. Пусть найдет кого-нибудь более подходящего. Вон сколько симпатичных парней – он вспомнил, что среди прочих взглядов заметил даже ревнивые. Воздыхатели… A-а, мне все равно!..

Какая-то струна, перетянутая и готовая лопнуть, зазвенела в душе. Поскорей бы лопнула, только легче станет…

Вонь формалина прорывалась из находящегося где-то в глубинах здания трупохранилища и заполонила собой коридор, пробуждала тошнотный позыв, почему-то (хотя понятно, почему) напоминая о старике Васильеве. Низкие потолки, облезшая краска на стенах, тусклые лампы без плафонов добавляли мрачности. По всему видно было, что за порядком здесь не следили.

Волкову долго пришлось заглядывать во все двери: таблички на половине из них отсутствовали, а те, что имелись, потемневшие от копоти, не соответствовали действительности, как это часто бывает. Спросить бы кого, но создавалось впечатление, что студенты на улице были единственными обитателями этого заведения, и теперь здесь никого нет. Георгий по очереди наткнулся на туалет, раздевалку, кладовую, четвертая дверь оказалась заперта, заглянул в следующую. Увидел зал с высоким сводом и опоясывающим стену пристроенным балконом, откуда, очевидно, наблюдали за вскрытием тел, – посреди зала стояли два огромных каменных стола, о реальном назначении которых можно было не гадать – наклонные канавки по краям предназначались явно не для дождевой воды. И пахло здесь особенно резко, как будто стены и пол впитали в себя царящие здесь запахи. Внутри зала виднелась еще одна дверь, из-за которой доносилось характерное металлическое звяканье. Георгий направился туда.

Он открыл дверь и первым делом увидел труп на каталке – почему-то в странной скрючившейся позе, – одетый в синий тренировочный костюм. На мгновение Георгию стало не по себе, он отшатнулся, когда труп неожиданно открыл глаза и от души зевнул, не обращая на вошедшего и малейшего внимания, и снова смежил веки.

«Как можно спать в таком густом амбре?» – подумал Георгий и как раз в этот момент услышал за спиной женский голос:

– Вы к кому?

Он повернулся и увидел пожилую женщину. Та держала в руках кювету, полную хирургического инструмента; поверх белого халата накинут клеенчатый фартук. Она подошла к чану с водой и с шумом, грохотом высыпала инструмент. Вода сразу стала коричнево-мутной. Георгий вновь едва сдержал тошноту. Даже вчера на стройке его так не мутило. Вчера позавтракать не успел, сразу выдернули, надо было и сегодня поголодать.

Он заметил, что женщина с насмешливым любопытством смотрит на него, едва скрывая улыбку.

– Мне бы поговорить с вашим начальством, – сказал Георгий.

– Евгением Санычем? А вон он, – и она показала на спящего. – Нажрался опять. Когда только успел?

Георгий подошел к «трупу» и, не церемонясь, растолкал.

– Чего… Чего?!.. – завозмущался тип в трениках и долго не хотел подниматься, пока Георгий не объяснил, с кем тот имеет дело.

– Ну как, я могу теперь задавать вопросы?

«Труп» наконец принял вертикальное положение и повернул к нему отекшее лицо.

– Хреново мне, – тип в трениках поморщился и скрежетнул зубами.

– Вы заведующий?

Тип кивнул.

– Мне нужно знать, как у вас ведется учет тел. Вся информация.

– А что такое? – сразу забеспокоился тип.

Он спрыгнул с каталки. Георгию пришлось поддержать его, чтобы не упал.

– Вообще-то я врио, – заюлил похмельнострадающий. – Настоящий заведующий в отпуске. Но у студентов уже практические занятия начались, приходится кому-то следить за порядком. Я вот…

– Ну хоть что-то вы мне можете рассказать? – перебил его Георгий.

– А что рассказывать. Которые тела разрешено брать, те и берем. Полная отчетность – акты, описи, печати. А потом уже наши ученички кромсают их, как бог на душу положит. Все по форме.

– Пропадали у вас тела в последнее время?

Мужичок посмотрел на него со страхом.

– А что, пропадали?! – воскликнул он и бросил трусливый взгляд на женщину. – А мне ничего не говорили! Я же говорю – я здесь никто. Временно исполняющий обязанности. Я ничего не знаю!

Георгию казалось, что Евгений Саныч вот-вот рухнет на колени.

– Да успокойтесь вы. Я же не утверждаю, спрашиваю.

Он сам повернулся к женщине и задал тот же вопрос. У той страха во взгляде не возникло, но все же мелькнуло что-то хорошо знакомое. «Меньше болтаешь, лучше спишь» – прочел он в ее глазах.

Женщина повела плечами.

– Наши покойники под семью замками. Можете проверить. Еще ни один не пропадал.