— Собирались, — проворчала девушка, — все собирались и собирались, целую вечность собирались. Я просто устала ждать, когда же это наконец свершится.

— А тебе этого так сильно хотелось?

— Сначала — да. А потом…

— А потом? — с интересом спросила кузина.

— А потом я начала понемногу привыкать. Но все равно, когда я узнала, куда именно намерен сбежать месье Кейн, я ту же захотела убежать с ним. Правда, не могу сказать, что этот побег доставил мне огромное удовольствие.

— Да, — признала Анриетта, припомнив рассказ Валентины о все возрастающей наглости Кейна, — но что ты теперь думаешь делать?

— Не знаю. Наверное, погощу у тебя немного, если ты, конечно, не против.

— Конечно, не против. Гости, сколько хочешь.

— А потом… потом наверное придется возвращаться домой.

— Почему так неохотно?

— Странные вопросы ты задаешь, Анриетта. Ты только представь, что обо мне начнут говорить.

— Полная чушь, — решительно отмела это кузина, — что о тебе вообще могут говорить? Да пусть только попробуют!

— И попробуют, — Валентина скорчила гримасу, — у них не задержится. Я уже представляю, что именно они скажут.

— Глупости. Стоит ли обращать внимание на болтовню досужих сплетниц.

— Вот я и не хочу это слушать. Болтать-то они уже начали, главное, чтобы меня при этом не было.

— Да, верно. Тебе нужно поехать домой после того, как сплетни утихнут. Я сегодня же напишу тетушкам и объясню им все. Хотя нет, не все, — Анриетта задумалась, — им ведь нельзя говорить правду, нужно пожалеть их и без того слабые нервы. Да, придется сочинять.

— Что ты им напишешь? — заинтересовалась Валентина.

— Напишу, что ты проявила своеволие и решила поехать навестить меня одна. А что? По-моему, неплохо. Тетушки прекрасно знакомы с твоим упрямством.

— Да, правильно. Напиши им это.

— А что касается твоего возвращения… Не сейчас, это ясно. Думаю, пару месяцев ты погостишь у нас. Луи не будет против, ты не думай.

— Это хорошо.

— А потом… потом мы что-нибудь придумаем. Вот, возьму и выдам тебя замуж на Барбадосе. Тогда тебе не придется возвращаться вообще.

— А что, — слегка оживилась кузина, — здесь есть симпатичные женихи?

Они переглянулись и расхохотались.

— Вижу, ты верна себе, — заметила Анриетта, — симпатичные женихи, надо же. У нас много симпатичных, можешь мне поверить. Если, конечно, ты не положила глаз на кого-нибудь другого.

— И на кого я могла положить глаз? — фыркнула девушка, — там не было никого подходящего для этой цели.

— Ну да, месье Кейн слишком навязчив и бесцеремонен. А месье Рэдклифф постоянно тебя третировал. Кстати, каков он?

— Отвратительный тип.

— Я не об этом. Я о внешности. Каков он из себя?

Валентина ненадолго задумалась.

— Ну, если быть совершенно беспристрастной и объективной, то вынуждена признать, что месье Рэдклифф, конечно, достаточно симпатичен. Хотя лично мне он совершенно не понравился.

— Это я уже поняла. Ну, а лет ему сколько?

— Откуда мне знать? Я не спрашивала.

— Ну, а внешне? Тина, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Ну… лет тридцать… ладно, ладно, — поправилась она, заметив укоризненный взгляд кузины, — меньше. Но ненамного.

— Двадцать пять, — подытожила Анриетта, — хороший возраст. Моему Луи столько же. И не корчи гримас.

— Я не корчу, — заверила ее Валентина и прыснула.

Кузина погрозила ей кулаком.

— Значит, он тебе совершенно не нравится, — продолжала она выспрашивать, — ни капельки?

— Да как бы это сказать, — девушка приподняла брови, — иногда с ним очень весело. Я имею в виду, что он удачно шутит. Но это бывает так редко, чаще всего он издевался надо мной и язвил. А то, вообще, запер меня в каюте. Как это называется?

Анриетта рассмеялась.

— Если уж на то пошло, я его понимаю. Ты иногда способна быть такой мегерой, что тебя просто так и тянет где-нибудь запереть. Все ясно, моя дорогая. Тебе с ним интересно, я правильно поняла? Иногда, — уточнила она.

— Но ведь это не значит, что он мне нравится.

Кузина пожала плечами. Романтические отношения в прямом смысле этого слова в данной ситуации были немыслимы. Она прекрасно знала свою кузину, ей палец в рот не клади, да и Рэдклифф, судя по всему, был из той же породы. Какие уж тут романтические отношения! Но было и другое. Ей с ним интересно, вот как. Вполне возможно, что шутливые перепалки и язвительные споры держат их в тонусе и не дают скучать. Лично ей, Анриетте, это было бы утомительно. Но Валентина другая.

— Ладно, — сказала она вслух, — пойдем-ка, я покажу тебе нашу достопримечательность.

— Что именно? — заинтересовалась кузина.

— Фонтан. Его Луи сделал собственноручно. Все соседи нам страшно завидуют.

— Фонтан? Это потрясающе! — искренне восхитилась девушка, — мне нравятся фонтаны. Твой муж — настоящий умелец.

— О да, мой Луи — самый замечательный муж на свете, — похвасталась Анриетта и взяв Валентину за руку, повела ее в глубь сада.

Вскоре послышалось тихое журчание воды. Анриетта свернула направо и остановилась. Валентина подняла голову и ахнула:

— О-о! Это очень красиво. Просто прелесть, Анриетта.

— Да, у Луи золотые руки, он все умеет.

Девушка присела на край бассейна и опустила руку вниз. Набрала в ладонь воды, поспешно разжала пальцы и отряхнула от капель руку.

— Холодная.

— Это проточная вода, — пояснила Анриетта, — Луи говорит, что она поднимается по трубе прямо из подземного ручья.

— Как вода может подниматься по трубе? — не поверила ей кузина, — ты что-то напутала.

— Ничего я не напутала, так Луи говорит.

— Ну, значит, это он напутал.

— Конечно, ты всегда все знаешь, — фыркнула Анриетта, — если Луи говорит, что она поднимается, значит, так оно и есть. Уж он-то ничего не путает.

— Это невозможно. Если б там было какое-нибудь приспособление для того, чтобы вода поднималась, я бы еще поверила, а так…

— Есть там приспособление, — вспомнила кузина, — насос называется. Хватит корчить из себя самую умную. Пошли домой.

Они вернулись в дом и устроились на диване в то время, как Леруа сидел над шахматной доской и в раздумье тер лоб пальцами.

— Зачем ты себя мучаешь? — уже в который раз посетовала его жена, — больно смотреть на тебя.

— Я не должен терять форму.

— Но ведь все равно здесь с тобой никто не играет.

— А майор Фолье?

— Ха! Майор не отличит пешки от ферзя. Как и я, впрочем, — Анриетта зевнула, прикрыв рот ладонью.

— Это шахматы? — спросила Валентина, вставая и подошла к столику, за которым сидел Леруа, — научите меня, пожалуйста, этой игре, месье.

— Да что ты, Бог с тобой! — замахала руками Анриетта, — он сведет тебя с ума. Уж поверь мне, я-то знаю, едва сбежала.

— Анриетта, шахматы — хорошая гимнастика для ума, — наставительно произнес Леруа, — садитесь, кузина. Вы ведь не против, если я буду называть вас так?

— Конечно, нет, — согласилась девушка.

— И ты зови его кузеном Луи, — захихикала Анриетта, — а то, все месье да месье.

— И она еще говорит, что я — язва, — пожаловалась Валентина.

— Вы правильно делаете, что хотите научиться играть, кузина, — воодушевился Луи, — и потом, шахматы — игра королей.

— Начинается, — проворчала его жена, — а теперь представь, что ты — королева Елизавета, а он — Людовик Четырнадцатый. Как вы славно сейчас поиграете!

И Анриетта рассмеялась, а за ней и Валентина. Даже Луи, и тот улыбнулся.

Валентина в самом деле решила научиться играть в шахматы. Эта игра всегда казалась ей очень привлекательной, но до сих пор никто еще не взялся познакомить ее с этой премудростью. Не обращая внимания на зевающую от скуки кузину, она внимательно следила за объяснениями Луи и довольно скоро поняла, как следует двигать фигуры. Впрочем, это было самым простым и легким этапом. По наивности девушка сочла, что на этом все заканчивается. Но увы, настоящая пытка была впереди.