То, что теперь он принадлежал к Дому До’Урден, было лишь формальностью. Брелин Джанкей служил в Бреган Д’эрт, он являлся подчиненным Джарлакса и был предан ему.

Тиаго наверняка знал об этом.

Тиаго даже бровью не поведет, если он, Брелин, погибнет в этом туннеле за пределами Мензоберранзана.

Тиаго, возможно, даже обрадуется. А может, он специально атаковал демонов, надеясь, что Брелина тем временем убьют.

Желание присоединиться к Бэнру улетучилось. Брелин принял оборонительную позу и приготовился отражать нападение монстров.

Тиаго подпрыгнул, пронесся над одним из скрюченных обезьяноподобных демонов и ощутил резкую боль – это балгура укусил его за ногу. Прочные адамантановые доспехи не позволили чудовищу вонзить зубы слишком глубоко, но боль была ужасной.

Невыносимая боль, за которой последовало блаженство и тепло исцеления – объятия богини.

Он перепрыгнул через голову балгура и, прежде чем приземлиться, развернулся в воздухе и приготовил меч; когда балгура хотел схватить воина, тот вспорол ему брюхо. Следующий взмах Видрината снес голову другому демону.

Воин неожиданно для самого себя рассмеялся, когда три демона набросились на него, намереваясь придавить его своей массой, – в этот момент Тиаго заметил выражение лица Брелина Джанкея.

Брелин понял, что Тиаго считает его расходным материалом, и молодой заносчивый мастер оружия хотел, чтобы до Джарлакса дошло это «послание».

– Бреган Д’эрт! – воскликнул он с презрением из-за спин демонов, которые попытались рвать его когтями и зубами. Но магический щит, развернувшийся полностью, помог хозяину оттеснить врагов; Тиаго нашел возможность напасть на них из-за щита, колол и кромсал плоть демонов.

Снова он испытал боль, когти и зубы впивались в его тело, но наслаждение от исцеляющей магии Сарибель было сильнее, и молодой воин познал подлинный экстаз.

Сарибель оставалось лишь надеяться, что ее неустанных, отчаянных усилий окажется достаточно, что демоны не только не убьют Тиаго, но даже не причинят ему большого вреда. В случае гибели мужа жрица предпочла бы самоубийство необходимости предстать перед разъяренной верховной матерью Мензоберранзана.

Тиаго намеренно делал это – заставлял ее рабски служить ему. За все свои старания она не получит ни благодарности, ни единого слова похвалы, ни капли нежности и признательности от мужа. Она испытает лишь его презрение, вечное презрение.

«До того часа, пока я не стану Верховной Матерью Дома До’Урден», – решительно пообещала она себе, улучив момент между заклинаниями, затем упрямо тряхнула головой и следующие магические слова выговорила с ненавистью. Ничего – в конце концов терпение и настойчивость помогут ей взять над ним верх.

«А может быть, просто позволить ему умереть сейчас?» – промелькнула в мозгу Сарибель коварная мысль. Она легко может убить мужа – просто на несколько мгновений прекратит колдовать, и тогда демоны разорвут его на кусочки.

Разумеется, мысль эта была мимолетной, и не только потому, что в случае его гибели ее тоже ждала смерть. Благодаря браку с Тиаго она стала не только членом Дома До’Урден, но и Дома Бэнр, а подобным преимуществом ни в коем случае не стоило рисковать.

Идея расправиться с мужем была отвергнута окончательно еще мгновение спустя, когда до Сарибель донеслись разговоры о том, что на поле боя явилась сама верховная мать.

Сарибель удвоила старания, полностью сосредоточилась на колдовстве и призвала на Тиаго благословение Ллос.

– Что творит этот дурак? – услышала она за спиной чьи-то слова и узнала голос ужасной Квентл Бэнр.

В воздухе возникли огненные шары. Магическое пламя, которое было жарче адского огня, обрушилось на врагов и испепелило демонов, окруживших молодого мастера оружия.

Взмах Видрината уложил очередного демона, последнего из тех, кто нападал на Тиаго. Воин метался из стороны в сторону, и лицо его превратилось в маску оскорбленной гордыни и ярости. Но это выражение быстро изменилось, когда он заметил Верховную Мать Бэнр.

Совершенно изменилось.

Квентл жестом велела Брелину подойти ближе к своему командиру.

– Он слишком безрассуден, – негромко обратилась верховная мать к Сарибель, собираясь уходить. – И амбициозен.

Она замолчала и поймала пристальный взгляд Сарибель.

– Но сражается блестяще, – продолжала Квентл. – После битвы ты приведешь его ко мне, целого и невредимого.

Сарибель мудро поступила, не прервав своих заклинаний даже для того, чтобы показать, что заметила верховную мать, или ответить на ее слова.

Квентл Бэнр не стала покидать поле боя при помощи магии, как следовало бы сделать такой высокопоставленной и могущественной женщине. Она прошла пешком по туннелям Господских путей и открыто вступила в Мензоберранзан; ущелье Когтя осталось у нее слева, а огромная боковая пещера, в которой располагался холм Брешская Крепость, – справа. Известия о славной победе в туннелях, разумеется, достигли города, и она хотела, чтобы подданные видели ее возвращение с поля битвы, одновременно скромное и величественное.

Ее сестра, верховная жрица Сос’Умпту Бэнр, как ей было приказано, ожидала ее в главной пещере в сопровождении крупного отряда воинов из гарнизона Дома Бэнр – достаточно крупного для того, чтобы пресечь возможные попытки коварного покушения со стороны других верховных матерей.

Горожане встречали возвращавшихся во дворец Бэнров восторженными криками. Верховная Мать Квентл наслаждалась поклонением толпы; она понимала, что этот парад был отнюдь не излишним, а весьма необходимым для поддержания репутации ее Дома и ее собственного имиджа правительницы Мензоберранзана. Потому что всю дорогу домой ей на глаза попадались напоминания об ущербе, причиненном ее любимому городу.

Эти ужасы произошли по вине ее сбежавшего идиота-брата.

Квентл прекрасно знала, что именно Громф неожиданно для всех и для самого себя вызвал в Мензоберранзан князя демонов.

Могучее чудовище почти сразу покинуло город, но оставило за собой кошмарный след. Несколькими взмахами хвоста Демогоргон проделал огромные дыры в стенах Академии Магик, и главное здание едва не рухнуло. Затем' тварь сломала ворота и стены нескольких домов, включая дворцы двух высокопоставленных кланов, лидеры которых заседали в Правящем Совете.

Кроме того, Демогоргон – без всяких видимых причин, просто для развлечения – прорыл глубокую канаву, тянувшуюся через полгорода, от Академии до выхода в Подземье.

Во время шествия демона из Академии к воротам погибло множество дроу; Демогоргон своими толстыми щупальцами хватал злополучных темных эльфов, давил их, душил, пожирал или швырял через несколько кварталов в какой-нибудь сталагмит или сталактит. Немало горожан выцарапали себе глаза, лишившись рассудка от взгляда богоподобного существа.

И все это из-за Громфа.

Квентл едва не зарычала от бессильной злобы.

– Там, в пещерах, шныряли крупные демоны, более могущественные, чем маны и балгура, – сообщила ей Сос’Умпту.

Да, Квентл с самого начала подозревала об этом.

– Твои жрицы их заметили?

– Да; нечисть разгуливает поблизости от круглой пещеры.

– У этих существ есть имена?

– Да, их узнали, – кивнула Сос’Умпту.

– И?

– Заклинания изгнания не подействовали, – призналась Сос’Умпту.

Квентл резко остановилась и окинула жрицу долгим тяжелым взглядом. Но Сос’Умпту лишь пожала плечами.

– Тебе следует сейчас находиться там, в пещерах, вместе со жрицами, – произнесла Квентл; голос ее выдавал сильную озабоченность.

– В той пещере было много верховных жриц, – возразила Сос’Умпту с характерным для нее бесстрастным выражением. – Их заклинания не менее могущественны, чем мои. Несмотря на то что они знали имена демонов, им не удалось никого изгнать.

– Значит, они ошиблись, определяя…

– Нет, – дерзко перебила ее Сос’Умпту. – Произошло именно то, чего мы боялись, Верховная Мать. Поврежден сам Фаэрцресс. Демонов теперь невозможно отправить обратно.