Ему пришлось зажмуриться, помотать головой, и, только отвернувшись от принцессы, он снова открыл глаза. Ее смех рассыпался ласковыми жемчужными трелями.

Если ее морили голодом, сразу много есть нельзя и нужно что-нибудь легкоусвояемое. Суп!

И суп явился, дымящийся, в красивой супнице. Алисанда наклонилась над ней — и вдруг нахмурила брови.

Мэт взглянул вопросительно.

— В чем дело? Предпочитаете бульон?

— Нет, суп — прекрасная вещь, но... но я думала, что вы наколдуете мне какого-нибудь зайца.

Мэт поджал губы.

— После длительного голодания нельзя сразу наедаться. Может быть, вас вдохновит серебряный сервиз?

— Нет, нет, — отмахнулась принцесса. — Я ценю ваши усилия, господин маг, но, насколько мне известно, с магией нужно осторожней. Нельзя пускать ее в ход по пустякам. Если к ней относиться без уважения, она отомстит.

— А вы не преувеличиваете? — усомнился Мэт. — Это ведь не живое существо с характером. Магия — всего лишь род энергии, безличный и...

Выхлоп желтого дыма взметнулся на лугу футах в двадцати от них.

Мэт обернулся, и у него волосы стали дыбом. Запахло серой. «Кого это черт принес»?

Из клочьев дыма, уносимых ветром, проступила фигура старой старухи в черной накидке с капором: крючковатый нос доставал до подбородка, мутные глаза слезились, пара-другая бородавок завершала образ.

— Кто тут у нас завелся? — проскрипела она. — Еще один блестящий юный маг? Я так и поняла: кто еще по пустякам разбазаривает два заклинания за полчаса? Дай, думаю, взгляну на молодца. Полюбуюсь на эту спесь и фанаберию! Некоторым непременно надо вытеснить бедную старую Молестам из ее владений; им непременно хочется самим казнить и мучить. Из молодых, да ранние, ух, ненавижу!

— Мадам! — Мэт выпрямился — воплощение оскорбленного достоинства. — Уверяю вас...

— Как будто мало было распрей среди нашей братии! — не слушала его Молестам. — Только все успокоится и наладишься мирно тиранить своих подопечных крестьян, как тут же очередной нахал и авантюрист норовит тебя выпихнуть. Не то что в прежние времена, когда можно было делать свое дело и доить своих крестьян, и никто тебя пальцем не трогал. Теперь же в собственной вотчине, подумать только, нельзя поступать как тебе заблагорассудится, особенно с тех пор, как этот выскочка Малинго стал лезть во все щели. Не допущу! Мои владения! Ишь, нашелся новоиспеченный чудотворец! Вот я тебя сейчас!

Она начертила в воздухе сложную фигуру, приговаривая:

— Нет! — взревел Стегоман, сделав бросок вперед и выпустив из ноздрей десятифутовый язык пламени.

Колдунья задрожала, но быстро превозмогла страх, сузила глаза и простерла руку к Стегоману.

Стегоман застыл на месте огромным комом глины. Глина медленно темнела, превращаясь в глыбу черного камня.

Мэт проворно столкнул принцессу в ближайшую яму и сам спрыгнул вслед за ней. От трансмутации углеродистой смеси в кремний могло произойти радиационное излучение, и он не хотел рисковать. Яма хоть какое, а укрытие.

Они услышали приближающийся голос Молестам:

— Вы от меня не спрячетесь, наглецы желторотые! Я вас из-под земли достану!

— Нельзя ли ее утихомирить? — спросила Алисанда.

— Попытаюсь, — мрачно ответил Мэт. Он покрутил пальцем, как будто просверливал невидимую пробку, и нараспев произнес:

Испуганно вскрикнув, Молестам закружилась вокруг своей оси — все быстрее, все стремительнее, с отчаянным воем. Ее остроносые башмаки вонзились в землю, и она начала тонуть, как в болоте.

Мэт подумал, что, пожалуй, перегнул палку. Конечно, она была злой колдуньей, но для вынесения смертного приговора нужны веские доказательства. Поэтому он добавил еще одну строфу:

С последним воплем Молестам провалилась сквозь землю.

Принцесса обессиленно прислонилась к Мэту. Он поддержал ее под локоть.

— Все в порядке. Теперь все в порядке. Она сгинула, а мы остались.

Алисанда, вновь обретя королевское достоинство, слегка отодвинулась от Мэта. Мэт не мигая смотрел на то, во что превратился Стегоман, и принцесса проследила за его взглядом.

— Ах, бедняжка! Несчастное животное!

Мэт направился к неподвижной глыбе.

— По крайней мере он не чувствует боли. Посмотрим, не можем ли мы что-нибудь для него сделать.

Принцесса, подобрав юбки, вылезла из ямы и присоединилась к нему.

— Что же можно для него сделать, господин маг?

— Не знаю, не знаю.

Мэт приложил к глыбе руку.

— Еще теплая. И какой вычурной формы! Ярчайший образец безвкусицы в скульптуре.

— Это ваш друг, а не скульптура, — напомнила Алисанда с укором. — Как вы его растопите?

— Растоплю? Нет, ваше высочество, дело тут не в том, чтобы растопить. Тут налицо онтогенез, повторяющий филогенез.

— Что-о?

— Ну, развитие индивида, повторяющее историю видов. Есть версия, по которой жизнь на земле произошла в результате выщелачивания химических элементов из камня.

— Какая чушь! — сказала Алисанда. — Даже дети знают, что жизнь сотворил Господь Бог.

— Да, но в отчетах умалчивается, каким образом он это сделал... Отойдите-ка подальше, ваше высочество. Не подвергайте себя опасности. Я попробую одно заклинание.

Принцесса хотела было что-то возразить, но раздумала и отступила назад, приговаривая:

— Прошу вас, будьте осторожны. Мне небезразлично, что с вами будет.

— Мне тоже, — рассеянно отозвался Мэт, уже обдумывая план действий. Он решил прибегнуть к языку не только поэзии, но и жестов. Упомянуть эволюционный процесс и Бога, подкрепив слова физическим символом — застыть изваянием, а затем, словно оживая, пошевелить вытянутой рукой и наконец задвигаться.

Набрав в легкие воздух, он приступил к делу.

Мэт выписал рукой волнообразную линию и затаил дух.