Рафаэль был тронут до глубины души. Она была настолько искренней, что у него потеплело на душе. Ее глаза светились честностью и невинностью. Но может ли женщина отвечать только одному мужчине с такой бешеной страстью? Неужели существует нечто необъяснимое, возникающее только между двумя определенными людьми? Для Рафаэля такое объяснение звучало, мягко говоря, необычно. Он страстно желал каждую женщину, с которой занимался любовью.

Рафаэль вспомнил, какой была Виктория до памятного разговора с Дамьеном в библиотеке. Ни разу она не дала повода усомниться в своей добродетели. Но справедливости ради следует отметить, что в те дни он ни разу не целовал и не ласкал ее.

— Думаю, следует уточнить определение, — добавил Рафаэль, — мы с тобой — волшебная пара.

Они нежно улыбнулись друг другу и на несколько мгновений в маленькой кухне воцарились мир и взаимопонимание. Но тут Рафаэль нарушил молчание и в воздухе вновь повисла неловкость.

— Пойдем в спальню, Виктория.

— Прямо сейчас? Средь бела дня?

Рафаэль улыбнулся, стараясь скрыть досаду, но решил не настаивать.

Неожиданно Виктория почувствовала ужасную усталость. Ее до крайности угнетало чувство своей полной беспомощности и беззащитности перед мужем. Она представлялась себе марионеткой, которой управляет этот большой и сильный капитан. По какой-то непонятной причине или ввиду необъяснимого стечения обстоятельств он приобрел над ней почти неограниченную власть. Это не правильно и несправедливо!

— Думаю, я не отказалась бы от верховой прогулки, — заявила она. — Может, стоит еще раз заехать в Милтонское аббатство? Мы ведь не осмотрели как следует ту норманнскую церквушку. И еще мне очень понравилось там старинное кладбище. Мне бы хотелось отыскать самую старую могилу Можем даже устроить соревнование, кто сделает это быстрее Рафаэлю очень хотелось сказать жене, что все самые тайные мысли написаны у нее на лице. Что их можно прочитать, даже не обладая особой проницательностью. Но вместо этого он наклонился к ней так близко, что коснулся губами ее теплого и нежного ушка, и прошептал:

— Ты потрясающе красива, Виктория. А я.., я просто обожаю кладбища. Раньше я как-то не осознавал этого факта, но теперь знаю точно. Я скажу Тому, чтобы он приготовил лошадей. Не возражаешь, если мы встретимся в конюшне минут через тридцать?

Переодеваясь в своей комнате, Виктория подумала о том, что должно произойти вечером, и покраснела. Она искренне понадеялась, что ей удастся держать себя в руках. Он сказал, что доверяет ей, что у него больше не осталось сомнений. Ей очень хотелось, чтобы это было правдой.

Рафаэль выиграл кладбищенское соревнование. Он разыскал могильную плиту, на которой можно было прочитать дату — 1489 год.

— Где мой приз?

Она растерянно посмотрела на торжествующего мужа.

— Я была так уверена, что выиграю…

— Сказать тебе, какой приз меня устроит?

— Не надо, я не совсем глупа. Ответ написан в твоих глазах.

— Поцелуй меня, Виктория. Это будет самый драгоценный приз для меня. — Он нежно, но властно привлек ее к себе. — Подними немного голову. Вот так хорошо. Теперь чуть-чуть приоткрой рот. Замечательно. Теперь все, что ты должна сделать, это ответить на мой поцелуй, и, пожалуйста, не менее страстно, чем обычно. И не старайся сдерживаться.

Она не замедлила исполнить его просьбу.

Ей и в голову не пришло сдерживаться.

Рафаэль долго не отпускал ее.

— Это было восхитительно, — в конце концов удовлетворенно сказал он.

— Я и не знала, что тебе нравятся кладбища.

— Я имел в виду поцелуй. Ну что, дорогая, тебе не кажется, что нам пора возвращаться и заняться приготовлением ужина?

— Да, конечно. Не надо забывать и о Томе.

— Я его тоже отпустил, — спокойно сообщил Рафаэль, — он вернется послезавтра вместе с миссис Рипл. Это будет пятница. А вечером мы уедем в Драго-Холл.

Виктория кивнула, хотя это сообщение ее не обрадовало. Драго-Холл означал неизбежную встречу с Дамьеном и Элен, а их нельзя было отнести к категории ее друзей.

С приближением вечера Виктория все больше нервничала. Ей не хотелось готовить ужин, ей хотелось спрятаться. Она предвкушала чудесные волнующие ощущения и ненавидела себя за это. Она стремилась быть подальше от мужа, но везде, даже находясь в одиночестве в своей комнате, ощущала его присутствие.

— Холодную закуску, Виктория?

За последние полчаса Виктория ни разу не перевернула страницы лежащей у нее на коленях книги. Но от звука его голоса она вскочила как ужаленная.

— Да, конечно, Рафаэль, — пролепетала она, — ты вошел так неожиданно, что я испугалась. Рафаэль довольно рассмеялся:

— Леон как-то заметил, что я крадусь, как большая кошка. Чему только в жизни не научишься. Не волнуйся, Виктория, обещаю тебе, все будет хорошо. Тебе понравится. Не забывай, что я волшебник.

— В скромности тебе не откажешь, — нервно усмехнулась Виктория.

— Знаешь, наш холодный ужин обещает быть довольно удачным. Фрукты, сыр и остатки хлеба.

— Но еще не стемнело!

— Стемнеет только в половине восьмого, — терпеливо пояснил Рафаэль, — поэтому не испытывай, пожалуйста, мое терпение. И прекрати спорить с мужем и повелителем, Виктория. Пошли в кухню.

Виктория покорно встала, но ее юбка зацепилась за ножку тяжелого стула. Не заметив этой досадной мелочи, она потеряла равновесие. Больная нога подвернулась, и девушка тяжело упала на пол.

В ту же секунду Рафаэль оказался рядом с ней.

— С тобой все в порядке, дорогая? Что произошло? Виктория не могла поднять на него глаза. Она была совершенно выбита из колеи. Она снова забыла о своей больной ноге и так опозорилась!

— Ничего страшного. Я просто споткнулась. Рафаэль заботливо помог ей подняться на ноги.

— Я иногда так неуклюжа, — пробормотала она, внимательно рассматривая узоры на ковре и надеясь, что больная нога не подведет вторично, — надеюсь, ты простишь мне этот недостаток?

— Ты.., неуклюжа? Не говори чепуху, Виктория. Оступиться может любой человек, даже твой безупречный супруг. Но сейчас все в порядке?

Виктория кивнула. Она машинально растирала саднящее бедро, не сознавая этого, до тех пор пока Рафаэль озабоченно не поинтересовался:

— Давай я посмотрю, что у тебя с ногой. Ты ушиблась? Виктория поспешно отдернула руку от бедра, словно прикоснулась к горячей печке.

— Нет-нет. Со мной все отлично. Вот и наступил тот момент, когда она должна рассказать ему о своей ноге. Дальше тянуть невозможно. Но она не могла себя заставить открыть рот, она по-прежнему боялась.

Рафаэль отнес все странности в ее поведении на счет страха перед наступающей ночью. И почувствовал себя польщенным.

Виктория вяло жевала кусочек хлеба, не ощущая вкуса.

— Я хочу, чтобы ты включил свет, — неожиданно выпалила она.

Рафаэль удивленно замер, не донеся до рта довольно аппетитный ломтик сыра.

— Но ведь сейчас только шесть часов. Какая разница, будет гореть свет или нет Все равно еще светло.

— Ой!

Рафаэль оставил в покое сыр и серьезно посмотрел на жену:

— Что происходит? Послушай, дорогая, у тебя нет никакого повода бояться меня или того, чем мы собираемся заняться. Уверяю тебя, все на свете мужья и жены занимаются любовью, причем делают это с завидной регулярностью. — Он не стал говорить, что под его ласками она забудет обо всем на свете.

«А может, все же ее поведение — сплошной обман и она не девственница?»

— Ты не хочешь мне рассказать, что с тобой происходит? — более настойчиво спросил он.

— Нет, все хорошо.

— Ладно, тогда отправляйся наверх и постарайся получить максимум удовольствия от ванны. А я наведу здесь порядок.

Виктория вышла. Рафаэлю показалось, что, удалившись на несколько шагов от кухни, она с чувством выругалась. Мужское ругательство, произнесенное этими нежными губками, звучало комично, и он весело рассмеялся.

Почти час спустя, одетый только в голубой халат, Рафаэль приоткрыл дверь спальни Виктории. И растерянно остановился на пороге. В комнате было абсолютно темно. Присмотревшись, он сумел разглядеть, что Виктория плотно задернула шторы, причем она явно старалась, чтобы ни один луч света не проник в спальню.