— Хорошо, пусть я глупа и ничего не поняла, — резко ответила она. — И что же это за настоящее послание?

— Последний куплет поэмы, глупенькая:

Любой, у кого есть хоть немного серого вещества в голове, тут же сообразил бы, что под поверхностью сознания Иво плавает Шен, и, конечно, девушка из Джорджии наверняка должна была знать поэму. А уж затем твои розовые ресницы затрепетали бы, и ты бы сказала, чтобы Иво выпустил меня.

— Почему вы так уверены, что я бы это сделала?

— В то время ты была уверена, что по гроб жизни влюблена в Брада Карпентера. Ты думала, Шен поможет тебе вернуть его. Ты была просто очаровательна в своей наивности. Такой ты и осталась.

Она вспомнила. Если бы она узнала правду тогда, она, не колеблясь, отдала бы Иво в жертву… какая жуть!

Потребовалась целая цепь невероятных событий и приключений, чтобы изменился ее образ мышления и система ценностей.

— После этого Иво знал уже про лингвистический фокус, и мне пришлось попробовать другой трюк. Не то, чтобы Иво был слишком умен, просто он уже многое знал, чтобы два раза попасться на одну уловку, да и упрям он, как черт. В этом-то и состояла главная сложность, указать на него так, чтобы сам он ничего не заподозрил, а возможностей для осуществления моей задумки у меня было не так уж много. К счастью, до него так и не дошло, что послания адресуются не ему, эта дурацкая стрела все время сбивала его с толку.

— Так значит, вы нарисовали в послании символ Нептуна, чтобы заслать нас к черту на кулички, откуда мы бы не выбрались без вашей помощи?

— Да, вам пришлось бы позвать дядюшку. Нептун — это планета обязанности, если стать на точку зрения инженера, который был главным авторитетом в этой области. Бесспорно, Нептун традиционно ассоциируется с жидкостями, газами, тайнами, иллюзиями, мечтами — но ты, как всегда, не ухватила смысла даже столь прозрачного намека. А вот Гротон, какой он ни тупица, и то начал уже понимать, в чем дело…

— А стенограмма, посланная вами, когда мы уже были там, — сказала она, обрывая его словоизлияния. Она злилась на себя за то, что видела только внешнюю сторону посланий Шена. Жидкости и газы — процесс деструкции? Мог ли Шен действительно это предвидеть? Тайна, иллюзия — это Шен, стоящий за иллюзией, которой является Иво. В сообщениях было множество смысловых уровней, а у нее не хватало ума докопаться даже до самого первого.

Брад бы сразу все понял…

— Но почему вы стремились выйти, если не стремились помочь Браду? — спросила она. — Ведь вас не интересовал мировой кризис?

— Назревали интересные события, чего же еще я мог желать?

Афра с ужасом посмотрела на него, такой цинизм был ей внове. Шен не отвел глаз.

— Брад лишился рассудка, сенатор США погиб, будущее проекта макроскопа под вопросом — что здесь веселенького?

— Любопытного. Есть некая разница, но нужно обладать хотя бы рудиментарным мозгом, чтобы увидеть ее. Это был вызов — сигнал из космоса, который может превратить человека в дебила, а то и просто убить.

— Но почему погиб сенатор? Почему не умерли остальные?

— Напомню тебе, что, согласно правилам нашей игры, как только я серьезно отвечаю на серьезный вопрос, я получаю очки.

— А если вы не захотите или не сможете ответить, то очки получаю я.

По крайней мере, она на это надеялась.

Он пожал плечами.

— Погибло бы больше, если бы больше народу посмотрело разрушитель. Остальные-то были добропорядочными, мирными, зрелыми учеными, не стремившиеся перевернуть мир. Дело в том, что при воздействии разрушителя на мозг формируется обратная связь, прямо пропорциональная уровню интеллекта и обратно пропорциональная уровню развития сознания индивидуума. Таким образом, зрелый и умный человек остается невредим, точно так же, как не поражается незрелая и тупая личность. Но человек с высоким уровнем интеллекта и низким уровнем сознания получает удар, пропорциональный разнице этих двух уровней. Сенатор был примитивным гением (я вольно трактую этот термин) — и он погиб. Брад же был несозревшим гением, как и другие ученые.

— А вы? — резко спросила она.

— Я как сенатор, только намного хуже. Я умнее его и более беспринципен. В этом и была часть вызова: одолеть инопланетный сигнал, в то время, как встреча с ним лицом к лицу завершится тем, что мои мозги заклинят — в буквальном смысле. Не побоюсь сказать, что я самый яркий примитив из всех родившихся на земле.

Афра не стала это отрицать.

— Вы планируете экстренно созреть в течение нескольких последующих часов — или когда вы собираетесь отправиться домой?

— Навряд ли, я себе и таким нравлюсь. Не вижу смысла в повторении пути Брада. Кстати, я смог бы спасти его жизнь, там, на Тритоне, окажись под рукой. Другой вопрос, ты бы не захотела, чтобы я это сделал.

— Что?

Она знала — он пытается шокировать ее своими заявлениями. Ему это удалось. Он вел по числу вопросов, и ее положение все ухудшалось. Она прекрасно понимала, что Шен подбрасывает ей куски информации в качестве приманки, и она заглатывает их. Осознавая это, она все же не может остановиться — она должна все знать.

— Нет, я вовсе не хочу сказать, что тогда ты любила Иво. Ты упрямо оставалась с Брадом, по крайней мере с тем, что от него осталось. Но ты бы не позволила ему жить.

Взгляд Афры молил о милосердии. Шен вперился в кристалл.

— Я вижу, — тихо произнес он. — Вижу эволюцию человека от комочка протоплазмы до зрелости. Я вижу плавающие в реликтовом океане личинки эхинодермов, которые развиваются в радиально-симметричные взрослые формы. Но вот произошла мутация — один подвид личинок приобрел репродуктивную способность, они начали плодиться, минуя зрелую фазу. Я вижу долгий путь эволюции этого смелого вида, они выходят на сушу, где истинная зрелость особи становится не только непрактичной, но и невозможной. Таким образом, вместо взрослой морской звезды мы имеем личинку — Человека.

— Вы хотите сказать…

— Вы знали, что мы происходим от Echinoderm superhilum, Вы знаете отличительные черты этой формы жизни. И что же, по-вашему, случилось, когда вы вмешались в эволюционный процесс при восстановлении? Отключив механизм, ограничивающий время процесса, вы прогнали полный процесс эволюции — при этом соответствующие конечные условия отсутствовали.

— О, Брад! — с болью в голосе воскликнула она.

— Но выйти замуж за морскую звезду, пусть даже взрослую — да это просто смешно, и вы подстроили убийство.

— Я не знала!

— Душенька, незнание закона не является оправданием — особенно законов природы, и тем паче, если обвиняемый — студент на лекции по природоведению.

— Но…

— Но даже если бы вы учли это, вам бы не удалось восстановить его поврежденный мозг. Повторный цикл не удалил бы никоим образом поврежденные ткани — они просто приняли бы другую форму — и ничего более. Он был бы невыносимо тупой морской звездой.

— Прекратите! — закричала она.

— В твоих силах прекратить это, и ты даже знаешь как, нужно только немного мужества.

Она опять была в супермаркете. И вновь был страх.

Гром выстрела все еще звучал в ушах. Возле кассы завязалась борьба. Завизжала девушка-кассир, упал какой-то мужчина. Шелковая шляпа покатилась по полу к ногам Афры. Шляпа была огромной, и росла по мере приближения, все раздуваясь и раздуваясь, будто хотела смять Афру своей массой. Она с криком бросилась прочь. Больно ударилась плечом о пирамиду консервированных бобов, банки посыпались, гулко ударяясь об пол… Она знала, что это было уже раньше, но не могла остановить видение. Все повернулись и удивленно смотрели на нее, но она, не обращая ни на кого внимания, только истерически орала:

— Нет! Нет! Нет!

Сломя голову она пронеслась по магазину и выскочила в какую-то дверь. Вот она уже в морозильной камере пробирается между свисающими брусками сырого мяса, натыкаясь на гигантские коробки. Над ней нависает человек с разделочным ножом в руке, она видит на лезвии темную кровь, кричит и бросается к другой двери.