– На словах все гладко, – сказала Афра. Может, вы нам продемонстрируете?

– Был бы только рад, но думаю, сначала вам нужно освоить технику настройки – то есть, как найти станцию и избежать разрушителя.

– Если этот ваш метод не сработает, нам это вряд ли понадобится, – язвительно заметила Афра.

– Действительно, и как мы сможем обойти разрушитель – по одиночке, или все вместе? – спросил Гротон.

– Теперь я знаю дорогу. Я могу провести вас к станции по одному, в обход разрушителя, если буду управлять сам. Я не смогу объяснить, как это происходит, только знаю, что надо делать.

– Я пойду с вами, – сказала Беатрикс. – Я знаю, мне можно.

– Нет! – внезапно крикнул Гротон.

Беатрикс невозмутимо посмотрела на него:

– Но ведь я вне опасности, не правда ли? Если он меня и захватит, то он меня не тронет, а если нет – это будет доказательством того, что Иво знает дорогу.

Гротон и Афра беспомощно переглянулись. Она была права, пристыдив их своими здравыми рассуждениями, и ей нельзя было отказать в мужестве. Брад когда-то говорил, что совсем не зазорно иметь средний коэффициент. Брад знал, о чем говорил.

Гротон выглядел напряженным и заметно нервничал, когда Беатрикс надела второй шлем и окуляры, но вмешиваться не стал. Иво подумал, что Беатрикс, конечно, добрая и мягкая женщина, но если уж что-то твердо решила, то с пути не свернет.

Они двинулись. Иво провел ее осторожно вокруг разрушителя так, что она даже не испугалась, и вывел на поверхность галактического потока информации.

– Ох, Иво, – воскликнула она. Ее голос уходил в физический мир и, отражаясь от него, под тем же углом возвращался к Иво. – Я вижу это! Словно огромная радуга раскинулась между звездами! Как здорово!

Он повел ее дальше вниз, в поисках того особого аромата, той божественной музыки, которые образуют потоки знаний, говорящих о самой сущности бытия.

Возникли образы передач, внешне похожие на картины разрушителя, но гораздо более сложные. В них была не всесокрушающая мощь разрушителя, но изысканность и утонченность истинного знания – это выглядело, как часть огромного дисплея с каталогом содержания одной из передач. Иво, знавший уже путь, взял Беатрикс под руку и повел ее по коридору под сводами гигантского университета, к области знания, в которой они могли найти свое спасение.

– Но, а другие двери, донесся ее голос из физического мира. – Здесь столько замечательных...

Он тоже сожалел о том, что они не могли провести вечность в макронной цитадели знания. Ведь это лишь одна стотысячная всех передач – это становилось все яснее, по мере того, как он узнавал все больше об объеме передач и их диапазонах, а это, в то же время, лишь стотысячная часть среди других областей знания. Университет? Это был межгалактический образовательный комплекс невообразимых размеров. Но в создавшемся положении они вынуждены были ограничится лишь малой каплей океана информации, не обращая внимания на его бескрайние просторы. Они явно были не достойны всего этого.

Микрокосм биофизической химии: казалось, будто они стояли в чане с протоплазмой, они могли ощущать ее, видеть ее свойства, и в то же время оставаться в своей реальности. Сферическое образование, заключенное в слоистую плазменную мембрану, жило своей жизнью, поверхность его ритмично пульсировала. Внешне это выглядело как мешок с протеином, карбонатами, липидами, ионами металлов – все вместе раствор с нейтральным pH. Но это было больше, чем физика.

– Что это? – недоуменно спросила Беатрикс.

– Модель клетки, – ответил Иво. – Нам нужно ознакомиться с базовыми элементами жизни, потому, что...

Но Беатрикс смутилась – она не могла понять технические детали. Да и Иво вряд ли был способен все объяснить, он чувствовал себя полным невеждой в этом храме знания.

Он решил опустить подробности и сказал:

– Смотрите, вот это ядро.

Такое объяснение удовлетворило Беатрикс. Она разглядывала мягкую массу ядра и основные его органеллы, плавающие и пульсирующие в колышущемся объеме. Это было что-то вроде мозга организма – ведь в ядре находится жизненно необходимый набор хромосом, бережно спрятанный в мягкой матрице. К стенкам ядра крепился эндоплазменный скелет – система мембран, пронизывающих клетку. Это подобие скелета и нервной системы животного выполняет функции остова клетки и передачи нервных импульсов. Поверхность ядра была усеяна рибосомами, производящие необходимые для жизнедеятельности клетки протеины.

– Она живая, – просто выразила свою мысль Беатрикс.

Да, она была живой. В ней находился аппарат, называющийся комплексом Гольджи, который отвечает за синтез некоторых ферментов и сложных гидрокарбонатов. Дышала клетка при помощи митохондрий. Постоянно мигрирующие лизосомы охраняли клетку от болезней – комки активных ферментов, разрушали инородные тела. Все необходимое для выживания имелось в этом создании.

– Это то, что нам придется сохранить, – объяснил Иво. – Тело, как мы его себе представляем, должно исчезнуть; но функционирующие клетки – такие как эти, – должны остаться. Они не должны погибнуть, хромосомный набор не должен быть поврежден.

– Да, – согласилась Беатрикс, поняв суть, но не детали. – Я запомню.

Затем они осторожно отошли от модели. Назад, в канал информации, через университет, держа в руках знания будто бокал с шампанским и осторожно потягивали его, запоминая вкус, – назад, в серые будни.

Они сняли шлемы и обернулись. Афра и Гротон нетерпеливо ждали рассказ.

– Мы столь многого не знаем! – сообщила им Беатрикс. 

Остальное было рутиной. Он провел Гротона, Афру, а затем и Брада. Разум не был для этого нужен, более того, он доставлял неудобство – ведь совсем рядом притаился разрушитель. Хоть Браду он уже не был страшен.

– Это что-то вроде взаимного контакта, – начал пояснять Иво. – Важно не столько то, что вы увидите его, оно должно увидеть вас. Модель клетки это только наглядное пособие. Программа – вот главное. Она программирует ваши клетки, ваше тело, ваш мозг для трансформации – коль скоро вы все поняли и согласны. Вы должны понять, вы должны этого хотеть или, как минимум, смириться. Тогда она создаст вам индивидуальную программу. Это как точная хирургическая операция, где хирург – это программа.