— Как здесь холодно, — вздрогнув, прошептала Марианна, в то время как они, якобы восхищаясь очень воинственным изображением покойного маршала Ланна, оглядывались вокруг, надеясь увидеть среди этих живых и неживых Франсиса.

— Да, — согласился Жоливаль, — и наш дружок опаздывает.

Марианна ничего не ответила. Ее недомогание усиливалось, возможно, из-за присутствия слишком похожих на оригиналы восковых фигур. Главная группа, занимавшая центр обширного зала, представляла Наполеона за столом со своей семьей. Все Бонапарты были тут: Каролина, Элиза, Полина, суровая госпожа Мать во вдовьей вуали, едва ли более негнущаяся, чем ее прообраз. Но больше всего Марианну приводил в замешательство восковой император. Ее не покидало ощущение, что эти эмалевые глаза могли видеть ее в тот момент, когда она вела себя как заправская заговорщица. У нее появилось желание бросить все и бежать не только от взгляда, но и из-за инстинктивной боязни увидеть Франсиса.

Догадываясь о ее состоянии, Аркадиус подошел к императорскому столу и стал подшучивать.

— Вы не представляете себе, до какой степени этот стол отражает историю Франции. Здесь можно видеть Людовика XV и его высочайшее семейство.

Комитет общественного спасения и его высочайшее семейство. Директорию и ее высочайшее семейство. Теперь здесь Наполеон и его высочайшее семейство, но вы замечаете, что не хватает императрицы. Мария-Луиза еще не готова. Впрочем, я не убежден, что для ее изготовления не используют несколько кусков мадам Помпадур, ставшей нежелательной. Зато я убежден, что эти фрукты стоят со времен Людовика XV… пыль тоже должна быть исторической!

Но деланная веселость Жоливаля вызвала у Марианны только слабую улыбку. Где же Франсис? Молодую женщину пугала мысль о его появлении, но, с другой стороны, она хотела скорее покончить с этим и покинуть место, не вызывавшее у нее ничего, кроме неприязни.

И вдруг он оказался здесь. Марианна увидела, как он возник из самого темного угла. Он внезапно показался за ванной, в которой Марат агонизировал под ножом Шарлотты Кордэ, одетый как буржуа, пряча лицо под полями коричневой шляпы и поднятым воротником плаща. Он стремительно направился к молодой женщине и ее спутнику, и Марианна, знавшая его обычную самоуверенность, с некоторым удивлением заметила, что он беспокойно оглядывается вокруг себя.

— Вы пунктуальны, — резко бросил он, не давая себе труда поздороваться.

— Чего нельзя сказать о вас! — сухо отпарировал Аркадиус.

— Я задержался. Прошу извинить. Деньги с вами?

— Деньги-то с нами, — ответил Жоливаль, крепко прижимая к груди портфель. — Но мы не видим, чтобы мадемуазель д'Ассельна сопровождала вас.

— Я верну ее вам позже. Сначала деньги. Кто мне докажет, что они действительно находятся в этом портфеле? — добавил он, указывая пальцем на упомянутый предмет.

— Самое приятное в делах, которые ведешь с людьми вашего пошиба, милорд, это царящая атмосфера доверия.

Смотрите сами.

Аркадиус проворно раскрыл портфель, показал пятьдесят векселей на предъявителя по тысяче ливров каждый, быстро закрыл его и снова спрятал под руку.

— Вот так! — спокойно сказал он. — Теперь очередь за вашей пленницей!

Франсис раздраженно взмахнул рукой.

— Позже, я же сказал! Я приведу ее к вам вечером.

Сейчас я спешу и не должен задерживаться здесь! Я не чувствую себя тут в безопасности!

Это было заметно. С тех пор как он появился, Марианне не удавалось поймать его взгляд, перебегавший из стороны в сторону. Но теперь и она вмешалась в спор. Положив руку на портфель, словно боясь, что Аркадиус проявит неуместное благородство, она заявила:

— Чем меньше я буду видеть вас, тем лучше для меня.

Моя дверь никогда не отворится перед вами. И речи быть не может, чтобы вы появились у меня, один или в чьем-либо обществе. Мы заключили договор. Вы убедились, что с моей стороны он выполнен. Теперь я настаиваю, чтоб вы выполнили его со своей… иначе все останется по — прежнему.

— Что это значит?

— Что вы получите деньги, только когда вернете мою кузину.

Серые глаза лорда Кранмера сузились, и в них вспыхнул угрожающий огонь. Он криво усмехнулся.

— Вы, кажется, забыли условия нашего договора милая дама? Ваша кузина, если мне не изменяет память, только часть его… очень малая часть! Она является только… гарантией спокойствия для меня, пока вы собирали эти деньги — гарантию спокойствия для вас.

Марианна не смутилась перед едва прикрытой угрозой.

Когда оружие скрещивалось, она всегда вновь обретала нужные для борьбы спокойствие и уверенность. Она даже позволила себе роскошь презрительно улыбнуться.

— Я смотрю на это иначе. После милой беседы, к которой вы вынудили меня, я побеспокоилась о некоторых предосторожностях, касающихся именно моего спокойствия.

Вы мне больше не страшны!

— Не блефуйте! — прорычал Франсис. — В этой игре я сильней вас! Если бы вы не боялись меня, вы пришли бы с пустыми руками.

— А я пришла, только чтобы освободить мою кузину.

Что же касается того, что вы называете… блефом, — я правильно сказала? — узнайте, что вчера я видела императора и даже оставалась несколько часов в его кабинете.

Если ваши шпионы действуют так хорошо, как вы говорите, вы должны знать об этом!

— Я и знаю. Знаю даже, что вас ожидали увидеть выходящей между двумя жандармами…

— Но меня почтительно проводил камердинер его величества до императорской кареты, доставившей меня домой, — продолжала молодая женщина с показным спокойствием. Решив играть ва-банк, она добавила:

— Расклеивайте ваш пасквиль, мне это совершенно безразлично.

А если вы не вернете Аделаиду, не получите ни су!

Несмотря на сильное беспокойство, которое она не могла сдержать, слишком хорошо зная изворотливую душу этого человека, чтобы поверить в быструю победу над ним, Марианна вдвойне обрадовалась, заметив, что он медлит с ответом и кажется растерянным. Видя на лице Аркадиуса близкое к восхищению выражение, она почувствовала, что близка к важной победе. Надо любой ценой убедить Франсиса, что теперь только Аделаида имеет для нее значение. Не ради этих денег, которые Жоливаль так нежно прижимал к сердцу, но для того, чтобы обезвредить на будущее эту опасную личность. Конечно, будущее, может быть, будет принадлежать Язону Бофору, но так же как она боялась стать объектом скандала в глазах Наполеона, она не хотела предстать перед Бофором опозоренной публично, заляпанной грязью. Достаточно уже и того, что ему предлагается беременная от другого женщина.

Внезапно лорд Кранмер взорвался:

— Я охотно вернул бы ее вам, эту старую шлюху!

Только ее нет у меня больше!

— Как?

— Что вы сказали?

Марианна и Аркадиус воскликнули одновременно.

Франсис в бешенстве передернул плечами.

— Что она исчезла! Она выскользнула из моих рук!

Она сбежала, если вам так больше нравится!

— Когда? — спросила Марианна.

— Вчера вечером! Когда вошли в ее… комнату, чтобы дать обед, ее там не оказалось.

— И вы воображаете, что я поверю в это?

Внезапно скрытый страх и недомогание, не покидавшие Марианну все это время, сменились вспышкой яростного негодования. Франсис что, считал ее полной дурочкой? Слишком уж незамысловато! Он получит деньги и ничего не даст взамен, кроме сомнительного обещания?.. С не меньшей яростью Франсис быстро ответил:

— У вас нет выбора! И вы должны мне верить, мне! Клянусь вам, что она исчезла из моей тюрьмы.

— Ах, ваши клятвы! Если бы она убежала, она немедленно появилась бы дома!

— Я говорю вам только то, что знаю. О ее бегстве я узнал только что. Клянусь вам в этом могилой моей матери!

— Где вы держали ее? — вмешался Жоливаль.

— В одном из подвалов «Сломанного колоса», совсем близко отсюда.

Жоливаль рассмеялся.

— У Фаншон? О сударь, я не считал вас таким наивным! Если вы хотите узнать, где она сейчас, адресуйтесь к своей сообщнице. Она, безусловно, знает! Без сомнения, ей показалось, что ее доля в этом деле слишком не соответствует ее таланту или по меньшей мере аппетиту!