Бывали часто случаи, когда механизированные корпуса, выдвигаясь для нанесения контрударов, расходовали на марше всю заправку горючего, а прибыв в назначенный район, не могли участвовать в боях из-за пустых баков и представляли собой прекрасные мишени для вражеской авиации.
30 июня 1941 года Главный интендант Красной Армии генерал-лейтенант А. В. Хрулев докладывал Жукову как начальнику Генштаба:
«Дело организации службы тыла действующей армии находится в исключительно тяжелом положении. Ни я, как Главный интендант, ни Управление тыла и снабжения Генерального штаба на сегодняшний день не имеем никаких данных по обеспечению продовольственным и интендантским имуществом фронтов… Подвоза также нет, так как Главное интендантское управление не имеет данных, куда и сколько нужно и можно завозить».
Гитлеровские генералы в своих воспоминаниях с удивлением и радостью пишут о том, как они, израсходовав горючее, заправляли свои танковые и механизированные дивизии на наших брошенных базах, почему-то даже не сожженных.
К страницам «неизвестной войны» прибавлю еще и следующую. Сталин и Молотов, как уже говорилось, в соответствии с экономическим соглашением обеспечили гитлеровскую армию всем необходимым еще до начала войны. Как это ни парадоксально, но и с началом. Зададимся вопросом — кто же одержал верх в сражениях 1941 года?
О том, кто победил — не во всей войне, а на каком-то ее этапе, — обычно судят по захваченной или отданной территории, количеству артиллерии, танков и другой техники, а также по потерям — убитым, раненым.
Попробуем и мы оценить итоги боевых действий за 1941 год.
Что касается территории, то успехи гитлеровской армии очевидны: она -дошла до Москвы, захватила Белоруссию, Украину, Латвию, Литву, Эстонию, Молдавию, несколько областей России. На этой территории проживало около 80 миллионов человек, что составляло почти половину населения Советской страны того времени. На этой территории было оставлено, уничтожено или с нее эвакуировано огромное количество промышленных предприятий. Тысячи колхозов не успели убрать урожай, миллионы голов скота не смогли перегнать из районов, захваченных врагом.
Ни одно государство в Европе, на которое нападала Германия, не понесло таких потерь и рухнуло при гораздо меньших утратах. Мы выстояли.
Цена тому, что мы выстояли, исчисляется и выражается человеческими жизнями. Враг не продвинулся дальше, потому что, начиная с пограничников, уничтожавших гитлеровцев в первые часы войны и на первых метрах нашей земли, и кончая бойцами и командирами, истребившими фашистских мотоциклистов в Химках, то есть на последних километрах, отделявших их от Москвы, — все, кто даже попал в оккупацию и плен, до последнего защищая занимаемый рубеж, отдавшие жизнь за свободу родины, — все они и есть та цена, которой стоила наша непокоренность и не отданная дальше Москвыземля.
Каковы же количества, цифры? Скажу сразу, они настолько велики, что страшно даже представить себе реально такое число жертв. И еще одна оговорка. Те потери, которые указывались в докладах Сталина, Молотова и других наших государственных деятелей, недостоверны, а точнее — фальсифицированы, как и последняя, итоговая, — 20 миллионов человек. По сей день подлинных потерь мы не -знаем, а может быть, их и никто не знает, потому что учет всегда во всех инстанциях велся с тенденцией к занижению и даже скрытию наших действительных утрат. Вся статистика в период сталинщины была лживая и фальшивая, а с подсчетом человеческих жизней (а может быть, с ними тем более) обращались особенно бессовестно.
Итак, каковы потери сторон? Возьмем их на период с 22 июня 1941 года по конец марта 1942 года, когда Сталин все еще гнал вперед совершенно обессилевшие армии, требуя осуществления его гигантского замысла «общего наступления».
Потери противника регулярно фиксировались во всех частях и соединениях и в конечном итоге стекались к начальнику генерального штаба Гальдеру, он заносил их в свой дневник. Нет оснований, считать эти сведения заниженными, так как Гальдер — повторю — вел их для служебных надобностей, а не для публикации.
6 апреля 1942 года он записал:
«Потери с 22.6.1941 года по 31.3.1942 г.-Ранено-23541 офицер. 799389 — унтер-офицеров и рядовых; убито — 8827 офицеров (в пять раз меньше, чем истребил Сталин Советских командиров во время репрессий до начала войны. — В. К.); унтер-офицеров и рядовых — 225553; пропало без вести — офицеров 855, унтер-офицеров я рядовых 51665. Итого потеряно 33223 офицеров, 1074607 унтер-офицеров и рядовых. Общие потери сухопутных войск на Востоке (без больных) составили — 1 107830 человек, или 34,6% их средней численности (3,2 миллиона человек)».
Как определить потери наших войск? Сделать это, понятно, непросто. Попробуем по документам педантичных немцев выяснить некоторые цифры. Вот выписка из фундаментального научного труда, написанного в ФРГ в семидесятые годы (это уже не геббельсовская пропаганда). При всей нашей настороженности и подозрительности все же попытаемся отнестись к этим данным аналитически.
«В боях под Белостоком, Минском, Смоленском, Уманью, Киевом, Брянском и Вязьмой к 18 октября 1941 года было пленено 2 миллиона 53 тысячи советских воинов… К концу 1941 года 3 миллиона 800 тысяч военнослужащих Красной Армии были в плену».
На 1 июня 1941 года наши Вооруженные Силы составляли немногим более 5 миллионов человек, из них 3 с лишним миллиона находились в западных приграничных округах. Следовательно, в 1941 году мы потеряли все, что было в приграничных округах, и если бы не призванные по мобилизации и не переброска из внутренних округов и с Дальнего Востока, то ни одного бойца и командира не осталось бы на пути врага.
Но правильны ли эти астрономические цифры? К сожалению, есть основания им верить. Приведу документ, написанный лично одним из кровавых палачей — комендантом концлагеря Освенцим (по-немецки Аушвиц) оберштурмфюрером СС Рудольфом Гессом. Этот документ опубликовали в ФРГ в сборнике «Документы немецкой истории. 1939-1942 гг.».
«Я командовал Аушвицем до декабря 1943 года. и считаю, по меньшей мере, 2500000 жертв было уничтожено с помощью газа и сожжения; минимум еще полмиллиона умерло от голода и болезней, что составляет в целом 3000000 мертвых. Это число составляет примерно 70 или 80% всех лиц, которые были направлены в Аушвиц как пленные (имеются в виду узники разных стран, не только советские. — В. К.)».
А ведь лагерей таких было немало! И там творились такие же зверства, и цифры погибших там тоже с многими нулями.
Если бы фашист изворачивался, пытался преуменьшить число уничтоженных пленных, можно было бы усомниться в реальности приводимых цифр. Но он спокойно и хладнокровно называет их, без принуждения, сам, не рассчитывая ни на пропагандистские, ни на оправдательные цели. Таким образом, в цифру количества пленных в три с лишним миллиона, приведенную в первом документе, придется поверить.
А сколько было на фронтах убитых и раненых? Возьмем по аналогии с немецкими данными: у них соотношение убитых и раненых примерно 1:4, т. е. на каждого убитого четверо раненых. Так как считается, что— у нас убитыми за это время было около миллиона, то общее число раненых составит около 4 миллионов. (Разумеется, все эти подсчеты приблизительные, но в основу их заложены достаточно достоверные цифры.) И это лишь в первые девять месяцев войны!
Такова цена недальновидности, своеволия, деспотии Сталина и покорности всех, кто его окружал.
Чтобы мои суждения не выглядели субъективными, приведу мнение доктора исторических наук генерал-лейтенанта Н. Павленко:
«Ни в одной области человеческой деятельности не стоит столь остро вопрос о качестве руководства людьми, как в вооруженной борьбе. Это обусловлено главным образом тем, что в такой борьбе за все приходится расплачиваться кровью — и за успехи, и за неудачи. Причем за неудачи, просчеты и ошибки зачастую более дорогой ценой, нежели даже за крупные достижения стратегического масштаба. Вот почему руководить войсками в боевой обстановке методом „проб и ошибок“ не только недопустимо, но и преступно…
