Ранее я кратко изложил, как проходила подготовка к марсианской экспедиции, а теперь пора показать, как на самом деле разрабатывалась лунная программа. Не абстрактная идея «слетать на Луну», а конкретные облик и конструкция, состав систем и весовые сводки кораблей. Только в этом случае можно говорить о реальном проекте.
Не помню, как именно я оказался в 93 отделе, где мне было поручено заниматься тем же, что и в 9-м отделе — компоновкой, весовой сводкой, составом, но теперь уже лунного экспедиционного комплекса и орбитального корабля. Этим занимались в секторе Виктора Федоровича Садового. В группе, начальником которой был будущий космонавт Олег Григорьевич Макаров, на первых порах работали Валентин Стольников, Владимир Буланов, Изабелла Погосянц, Галина Шишкина, Валентина Лобнева, Галина Балашова, Нина Терешенкова. Я так же, как и в девятом отделе, формировал для всех перечень первоочередных работ (рис. 4.3.1–4.3.2). Позже присоединились Валентин Бобков, Анатолий Нестеренко, Аркадий Калатьян, ставший впоследствии начальником группы вместо О. Г. Макарова.
В сентябре 1964 года мне поручили срочно подготовить состав документов будущего проекта. Я назвал его предэскизным, поскольку это было самое начало работ. При обсуждении Королев одобрил состав, но изменил заголовок на «эскизный». Эскизный, так эскизный — значит, будут соответствующие глубина проработки и сроки исполнения. Но мы с Макаровым буквально взвились от негодования, когда узнали что сдача намечена на Новый год. Вооружив Бушуева и Прудникова аргументами в пользу смещения сроков, мы отправили их на переговоры. Они не хуже нас понимали, что сроки нереальны. Обменявшись мнениями с Королевым, они вернулись сторонниками его позиции — к Новому году. Однако проект делать нам, и мы решили, что «еще не вечер».
В то время появилась книжечка «ПЕРТ», где впервые описывались методы сетевого планирования и управления сложными целевыми программами. Они позволяли увидеть весь процесс разработок, оптимизировать их последовательность — словом, максимально сократить сроки. Заканчивалась эта книжка фразой, что каждый, прочитавший ее, может считать себя крупным специалистом. Одолев книгу за ночь, наутро я уже чувствовал себя «очень крупным спецом». На ватмане, во весь наш самый большой кульман, мы с Макаровым, с помощью начальников отделов, стали рисовать сетевой график процесса проектирования.
К концу второго дня на графике было отмечено 966 работ. Его полагалось обсчитать. Первый обсчет вытянул цепочку критических событий на 13 месяцев. Оптимизировали — стало 12. Оптимизировали еще восемь раз — ужали до 7,5 месяцев, появилось 11 критических путей, а дальше ни с места. Проект мог быть осуществлен не раньше конца первого полугодия следующего года. Доложили Бушуеву — он проникся доверием к нашим заключениям. Пошли к Королеву. Мы с Олегом остались в приемной. Уже через минуту Бушуев стремительно вышел из кабинета и, не взглянув на нас, стал быстро удаляться по коридору вместе с нашим ватманом и табуляграммами. В итоге мы выпустили эскизный проект к Новому году. В эти три месяца впервые были сформированы весьма приблизительный облик, конструкция, состав систем и весовые сводки лунных кораблей. Сохранившиеся в тетради черновики красноречиво говорят о том, что проект только начал разрабатываться (рис. 4.3.3).
Он получился сырым, форсировался под большим давлением Королева, содержал минимальные исходные данные для составных частей, и в дальнейшем мы не один год штопали в нем дыры, восполняя недостающие технические требования. Королев, глядя на готовые тома в красном коленкоре с золотым тиснением, испытывал удовлетворение. Позже я понял, что тома эти нужны ему были для того, чтобы грохнуть ими по столу в одном из высоких кабинетов и сказать: «Вы хотели экспедицию на Луну — вот вам экспедиция на Луну!», но «Где деньги, Зин?».
Комиссия под председательством Келдыша рассмотрела проект, одобрила, и 10 февраля 1965 года он был утвержден, а в феврале был принят и план создания Л3. При его подготовке мне, как «крупному специалисту», пришлось составить длинный сетевой график создания комплекса Н1-Л3. Долгие годы потом отделы планирования и координации на своих юбилеях отмечали этот первый сетевой график в ОКБ-1 как отправную веху своего становления.
Состав лунного комплекса (Л3) предполагал следующие компоненты (рис. 4.4.1): два пилотируемых корабля — лунный орбитальный корабль (ЛОК) с ракетным блоком «И» и лунный посадочный корабль (ЛК) с ракетным блоком «Е»; ракетный блок «Г» для разгона комплекса Л3 к Луне; ракетный блок «Д» для доразгона комплекса Л3 до скорости, необходимой для полета к Луне, коррекции траектории полета к Луне, торможения для выхода на круговую орбиту спутника Луны, торможения лунного корабля для схода с орбиты; головной обтекатель, который предохранял весь комплекс от внешних воздействий при прохождении плотных слоев атмосферы.
На ракете устанавливались последовательно: блоки «Г», «Д», ЛК внутри переходника, на верхнем торце которого располагался ЛОК. Все элементы закрывались головным обтекателем, сверху которого располагалась мощная твердотопливная ракетная установка системы аварийного спасения. Она, в случае аварии носителя Н1, должна была увести верхнюю часть обтекателя и отсек с экипажем в безопасную зону. В штатном полете после прохождения плотных слоев атмосферы верхняя часть обтекателя отделялась, обтекатель раскрывался на две продольные створки и сбрасывался. Общая длина Л3 — 43,2 м, максимальный диаметр — около 6 м (по ГО), масса — 91,7 т.
Лунный орбитальный корабль (ЛОК) (рис. 4.4.2) предназначался для полета экипажа к Луне, по орбите ее спутника и возвращения на Землю. Масса — 9850 кг, при старте к Земле — 7530 кг. Длина — 10,06 м. Хотя ЛОК и имел внешнее сходство с «Союзом», но практически был новым космическим кораблем следующего поколения. В его составе обитаемыми были два отсека — возвращаемый на Землю спускаемый аппарат и бытовой отсек.
Спускаемый аппарат — герметичный отсек длиной 2,19 м, диаметром 2,2 м, массой 2,8 т. Фарообразная форма СА и смещенный относительно его продольной оси центр тяжести создавали при спуске в атмосфере подъемную силу. Ее величина и направление действия могли меняться за счет изменения положения аппарата в набегающем воздушном потоке, что позволяло отклонять траекторию спуска в определенном направлении, обеспечивая посадку в заданном районе. Для изменения положения СА в специальных нишах были установлены 8 двигателей системы управления спуском, работающие на перекиси водорода, с тягой 7,5 кгс и 15 кгс. Экипаж — два человека — при старте располагался в креслах «Казбек» в полетных костюмах без скафандров. В верхней торцевой части СА предусмотрен люк для посадки экипажа во время старта, перехода в бытовой отсек и обратно в полете, и выхода из СА после посадки на Землю. В верхней боковой части — другой люк, закрывающий парашютный контейнер, утопленный в корпус СА, в котором размещалась плотно уложенная парашютная система — вытяжной, тормозной и основной купол (площадью около 1000 м2) с двигателями мягкой посадки. Внешняя поверхность СА покрыта толстым слоем специальной твердой теплозащиты. Донная часть его закрыта лобовым щитом с утолщенной теплозащитой, отделяемым на высоте 7 км при спуске на парашюте. В СА находится аппаратура и оборудование систем жизнеобеспечения, терморегулирования, управления бортовым комплексом, измерений, бортовая вычислительная машина, а также системы связи, дозиметрического контроля, телеметрии, медицинская аппаратура, ассенизационное устройство. Перед космонавтами расположен пульт управления системами корабля.
