Джерри Мосс был на седьмом небе, когда Робин без энтузиазма согласился приехать в Гринвич. Робин предвидел бесконечную череду обедов, но там был бассейн и, вероятно, можно было поиграть в гольф. Второго июля он получил телеграмму от Мэгги.

Робин позвонил Джерри, чтобы отказаться от уик-энда в Гринвиче. В среду он покинул кабинет в пять часов. Придя домой, он позвонил в «Плазу». Мэгги уже два часа как приехала, но ушла на запись «Джонни Карсон Шоу».

Он позвонил ей в четверг. Она вышла. Он попросил оставить ей записку и пошел играть в гольф.

В пятницу он два раза просил передать о своих звонках.

В субботу он больше не стал звонить.

В воскресенье в девять часов утра раздался телефонный звонок. Пусть катится ко всем чертям и проведет этот день одна! На третьем звонке телефонистка взяла трубку. Робин не спеша привел себя в порядок, затем позвонил дежурной.

Ему звонил некий Джерри Мосс из Гринвича.

Робин даже не думал, что это его настолько разочарует. Он набрал его номер.

— Ну как, хорошо развлекаешься под жарким солнцем Нью-Йорка? — спросил Джерри.

— Я провернул немало работы.

— Ты пропустил несколько милых вечеров. Рик Рассел задал вчера настоящий пир. Знаешь, кто это? Большой финансист. У него даже своя собственная авиакомпания.

— Я даже отсюда вижу, как это было. Свежий воздух, столы на траве, палатки, венецианские фонари, пьяные люди, комары.

Джерри разразился хохотом.

— Все именно так и, кроме того, одна из твоих подруг, которую пригласили в качестве почетного гостя: Мэгги Стюарт.

— Что она там делала?

— Пила, танцевала, убивала комаров, как и все. Рик Рассел праздновал свой пятый развод. Он неплохо выглядит, особенно когда думаешь о всех его миллионах. Очевидно, они познакомились в самолете, когда летели из Лос-Анджелеса. С тех пор он на ней помешан. Сегодня он отправляет ее в Чикаго на одном из своих личных самолетов.

— Люблю, когда дамы путешествуют с большой помпезностью. Но какого черта ты мне звонишь? После паузы Джерри ответил:

— Но… честное слово… я думал, что новости о Мэгги тебя интересуют.

— Если ты действительно думаешь, что я влюблен в нее, то в таком случае твой телефонный звонок не слишком удачен. Ты хотел меня огорчить?

— Нет, конечно. Впрочем, я знаю, что ты ее не любишь.

— Тогда почему ты заставляешь меня терять время?

И он повесил трубку.

После обеда Робин пошел в кино. Когда он вышел, уже стемнело. Дойдя до 5-й авеню, он оказался перед «Плазой».

— Не хотите ли развлечься, сэр?

Маленькая толстушка, сделавшая это предложение, держала за руку рыжую девушку, которой было не больше девятнадцати лет. Новенькая, без сомнения. Старшая подтолкнула ее к Робину:

— Пятьдесят долларов, у нее есть комната. Идите. У вас вид человека, которому нужно расслабиться.

— Я и так слишком расслаблен, — сказал Робин, удаляясь.

На полпути до перекрестка к нему пристала другая девица.

— Ты не хочешь хорошо провести ночь, приятель?

Перед ним стояла амазонка. Это была девица под метр восемьдесят с неприветливым лицом. У нее были выпуклые черные глаза, длинный и тонкий нос. Крупная женщина… большие груди…

Робина охватила дрожь. Улыбка его угасла.

— Пятьдесят долларов, у меня есть комната, — настаивала девица.

— А может, это ты должна мне заплатить. Меня считают хорошим мужчиной.

— Нет, это женщины для удовольствия, а мужчины — для работы.

— Ладно, к черту торговаться! Во всяком случае, ты не делаешь секрета из своих взглядов.

— А ты довольно красивый парень. Сорок долларов, устроит?

— Нет, никаких скидок. Где твоя комната?

— Иди за мной, сокровище.

Она взяла Робина под руку, и они направились к 7-й авеню.

Ее комната находилась в плохо освещенном здании на 58-й улице, но было совершенно ясно, что она там не жила. Вестибюль был пуст. Массивный лифт поднял их на третий этаж.

— Это, конечно, не дворец… Я называю это своим ателье.

Он вошел в небольшую спальню. Черная ширма заслоняла окно без занавесок. Кровать, раковина, небольшой туалет с душем. Девушка улыбнулась и стала методично раздеваться.

— В черных чулках или без? — спросила она.

— Без ничего.

Робин с трудом узнал свой голос. Он тоже быстро разделся.

Она вытерла рот грязной салфеткой, чтобы стереть толстый слой губной помады. Ее массивное тело было удивительно пропорциональным.

— Мои пятьдесят долларов, сокровище. Это правило в профессии.

Он вытащил из кармана две купюры по двадцать и одну в десять.

— Прекрасно, милок. Теперь ты можешь делать все, что захочешь. Старайся только не слишком меня лохматить.

Он схватил ее, бросил на кровать и жадно накинулся на нее. Она застонала.

— Э, потише, красавчик! Что ты хочешь доказать? Он вышел из нее как раз вовремя.

— А это зря. Я принимаю свои меры предосторожности.

— Ни за что на свете я не хотел бы сделать внебрачного ребенка, — пробормотал он. Она посмотрела на часы.

— Ты потратил три минуты, не больше, и имеешь право на дополнительную порцию.

Она нагнулась над ним и провела языком по всему телу. Он оттолкнул ее, перевернул на живот и вошел в нее.

В порыве какой-то ярости, происхождения которой он и сам не понимал, он остервенело терзал ее мощными толчками. Когда он оторвался от нее, чтобы лечь на спину, она вскочила и поспешила к раковине. Моясь, она причитала:

— Боже мой, однако ты видал виды, хотя кажешься благовоспитанным.

Лежа неподвижно на кровати и пристально глядя в потолок, он не ответил. Вымыв над умывальником свое огромное тело, она накрасила губы и повернулась к кровати.

— Давай-ка, милок, пора уже сматывать удочки. Жена заждалась. Держу пари, что с ней ты не выделываешь таких трюков, а? Только траханье в приличной позе. Только такое она тебе позволяет.

— Я не женат, — вяло возразил он.

— Тогда побыстрей возвращайся к мамочке… Держу пари, что ты спишь вместе с ней, как это делают похожие на тебя субчики.

Одним прыжком он вскочил с кровати и схватил ее за волосы.

— Э, легче, сокровище! Не испорти мне прическу!

Робин с яростью двинул кулаком в лицо девицы. Еще не успев почувствовать боль, она какое-то мгновение смотрела на него с наивным изумлением. Затем ей стало больно, губы ее приоткрылись, и она, завизжав, бросилась к душу. Он схватил ее за руку.

— Не надо, умоляю тебя, — захныкала она. — Ты же знаешь, что я не могу кричать, это привлечет легавых.

Он схватил ее грудь и присосался к ней.

— Но ты же меня кусаешь! — закричала она.

Изловчившись, она изо всех сил ударила его коленом в пах и отстранилась. Он приблизился с угрожающим видом. Отблеск страха промелькнул в глазах девицы.

— Послушай, парень, — закричала она. — Я отдам тебе деньги. Иди к своей мамочке и соси ей грудь!

— Что ты сказала?

И снова кулак Робина обрушился на ее челюсть, но на этот раз он продолжал ее бить. Из носа и губ девицы показалась кровь. Он услышал, как захрустела челюсть, но бил до тех пор, пока не заболел кулак. Удивившись, он уставился на него. Девица упала на пол. Робин продолжал смотреть на свой окровавленный кулак, словно он был не его. Он бросил взгляд на большую белую женщину на полу, сделал два шага к кровати и рухнул, потеряв сознание.

Открыв глаза, он вначале увидел лампочку под потолком, затем увидел кровь на простыне, посмотрел на свои оцарапанные пальцы. Наконец заметил неподвижно лежащую женщину на полу. Боже мой… Теперь это был не просто кошмар. Это действительно произошло. Он спустился с постели и приблизился к огромному голому телу.

Губы у женщины были раздуты, как у клоуна, и из них тек ручеек крови. Он нагнулся и обнаружил, что она все еще была жива. Боже, что же он сделал?

Он быстро поднялся, обшарил свои карманы и нашел только тридцать долларов. Этого было мало. Необходимо, чтобы эта несчастная попала в больницу. Он не мог оставить ее тут. Робин бегло осмотрел комнату. Телефона нет. Приоткрыл дверь, выглянул в коридор: никого. Ему нужно было найти врача. Надеясь, что где-то поблизости есть автомат, он вышел за дверь.