Олег застыл, как бы примеряя возможную кару и на себе тоже. Потом он проникновенно взглянул сперва на майора, а потом на меня – проницательно. Владимир и начальник следственного отдела подключились к слушателям поучительного рассказа, явно имеющего какой-то тайный смысл. У меня екнуло сердце: мне показалось, что Олежек застрял на великорусском шовинизме. Но спасение пришло неожиданно и быстро от Александра Блока: строки из "Скифов" явились с поклоном от 1918 года, как раз в то время в нашей стране проходил очередной бунт безмозглых народов. "Да, скифы – мы Да, азиаты – мы, с раскосыми и жадными очами!" А Олег все больше и активнее "распалял котлы" русофобии, в них "не сдержать больше пару". Осталось только допеть со слезой: "На палубу вышел, а палубы нет: в глазах у него помутилось"…

– Вот теперь хазарский еврей приехал покорять Санкт-Петербург. Пришлось продать богатую юрту в Бурятии, а заодно и стадо баранов, доставшееся в наследство по материнской линии. Коммерческая смекалка помогла обзавестись квартирой в северной столице. Но въехал он в нее со стороны Москвы, где сперва осилил высшее образование по весьма ходовой специальности. На этом иссяк природой данный интеллектуальный ресурс.

Олежек явно смаковал сцену обличения, кадык ходил под кожей на горле ходуном…

– Далее была продана старинная "Тора", – почти раритет музейного уровня, доставшийся от прадеда по отцовской линии. А в этом случае душа уже закладывалась на потребу Дьяволу. Зато на вырученные "грязные деньги" удалось приобрести автомобиль. Экипировка "делового человека" новой формации закончена: небольшим трамплином явилась система КРУ, где можно было брать взятки, но их никто не спешил давать новичку. Тогда-то и пришла мысль пристроиться в смешном фонде обязательного медицинского грабежа.

Теперь Верещагин почмокал губами, как бы примеряясь помочь "кочевнику" приободрить лошадь, несущую лихого седока вперед по бескрайним просторам глупой России. Он-то знал, что из маленькой стайки самых богатых людей мира семь человек – выходцы из России. То были в большинстве своем в недалеком прошлом занюханные евреи – сефарды, ашкенази, хазарцы. Кто-то же позволил им прибрать к рукам огромные ломти "народной собственности" и совершенно неожиданно, за несколько лет экономической вакханалии разбогатеть до невероятных пределов. Олега знал фамилию того русского дурака, меченного дьявольской мастью еще в раннем детстве. Моего друга это злило настолько, что он собирался посвятить остаток жизни "политическим раскопкам", дабы докопаться до виновников грабежа общественной собственности.

Я уже неоднократно пытался его усмирить объяснениями, что при большевиках в России и не было истинной общественной собственности, в стране процветал, так называемый, "государственный капитализм". Теперь простым росчерком пера какого-нибудь рыжего Чубатого и президента-первооткрывателя недвижимость огромными кусками отошла в собственность "могучей кучки". И пусть будет так: собственность должна управляться теми, кто умеет это делать. Отдай русским дуроломам несметные богатства: они их пропьют, промотают, переведут заграницу, где и будут жирные бока греть на цивильных пляжах!.. Не стоило Верещагину злиться на подлецов давно и прочно обосновавшихся в России: такова ее участь, историческое предназначение. Но подлецы-то и проходимцы нужны обществу: без противопоставления "черного" и "белого" не возможна социальная динамика, развитие общества, плохие примеры нам тоже нужны хотя бы для повышения толерантности…

Но сейчас речь шла о делах жалких, творимых птицами мелкого полета: ничего кроме акта неожиданной дефекации серые воробушки и не могли произвести. Олег нехотя вернулся к теме разговора, но на каком-то вираже мысли, я обогнал его репликой:

– Здесь, в ФОМГ, был край непуганых идиотов, во главе с исполнительным директором – такой же деревенщиной, "ломающим Ваньку", полагая, впрочем, что его потуги на рисовку образа университетского сноба выглядят вполне элегантным действом. Самое забавное, что никто из функционеров фонда не владел даже самыми примитивными представлениями о медицине. Гордиевский после КРУ великолепно вписался в свору местных дворовых собачек, ничего кроме бестолкового тявканья и не умеющих делать…

Олег морщился от моих слов, поскольку и он сам был университетским снобом, только генетическая закваска в нем была иная, чем в директоре ФОМГ. Однако сдавалось мне, что мой руг уже нисколечко не щадил "Лазаревича". Мысленно он чесал ему бока навозными вилами, совершенно не заботясь о последствиях. То была не щекотка, а сдирание кожи с живого хряка-хазарца. Я удивлялся тому, как быстро растерял мой друг интернационализм и любовь к малым народам: может быть, и верно то, что "своя рубашка ближе к телу"? Олег не замечал моих вопрошающих взглядов, он наматывал крепче и крепче узду на руку: еще немного и прирожденный "кочевник" задохнется от негодования, от еврейской гордыни, основательно придавленной копытом хазарской степной кобылицы…

– Но времена доминирования каганата прошли: теперь процесс ассимиляции бывших повелителей потребует осеменения и трансформации генофонда через несколько совершенно иных пар поколений. Но главное, какими они войдут в новый социум.

Олег продолжал развивать атаку на несметные полчища степняков, достаточно помучивших древнюю Русь. Но не "историческая правда" бушевала в его сердце: просто сейчас Верещагин вдруг ясно и четко осознал, что "собака зарыта" не на поле национализма, а спрятана в кустах чертополоха, имеющего универсальное название: поведенческая психология. Это ведь только у нас на Руси так много льют слез и патоки по поводу "самоопределения наций". А цивилизованные государства все определяют иначе: они оценивают "качества гражданина" у каждого из проживающих в их стране. Если ты не встаешь при звуках гимна твоего государства, не вытягиваешься в струнку перед государственным флагом, при появлении президента страны – то ты и есть говно, а не гражданин и твоя национальность здесь ни при чем. Проще говоря: не национальность красит человека, а его личностные качества. Подлец – при любом цвете кожи только подлец!.. Но Олегу очень хотелось пофилософствовать, потому что была у него такая врожденная черта характера – рассудительность…

– Их необходимо сплести биологически и поведенчески с коренными петербуржцами. Но ждать "кочевнику" некогда, и тут уже без авантюр не обойтись: подлог и шельмование в юридической практике – это криминал или просто поведение плохо воспитанного человека?

Олег и не собирается ждать моего ответа, он сам правит бал – уже готовые тезы и антитезы пачками трусятся из него. Александр Блок принялся помогать и ему: "Мы любим плоть – и вкус ее, и цвет и душный, смертный плоти запах"…

– Но с помощью вранья можно победить только недоумков, потому деятельность новоявленного "кочевника" обязательно потерпит крах. А, возможно, жестокая пуля нащупает лоб этого кретина.

Опять вмешался Блок с известными стихами: "Для вас – века, для нас – единый час. Мы, как послушные холопы, держали щит меж двух враждебных рас Монголов и Европы!" Олег приблизил губы к моему уху и приглушенным голосом заявил:

– Я полагаю, что масоны-петербуржцы должны стоять на страже чистоты своих рядов.

– Судите сами, господа, – теперь уже Олег обращался ко всему сообществу слушателей броской инвективы, – разве мы могли в юности явиться в чужой двор, скажем, на Петроградской стороне или Васильевском острове, и затеять там свару, приняться права качать среди проживающих там подростков? Такой чудак сразу же получил бы по соплям, на всю жизнь запомнил бы "кулак воспитания"…

Нависло гробовое молчание, но Блок делал свое дело: "Не сдвинемся, когда свирепый гунн в карманах трупов будет шарить, жечь города, и в церковь гнать табун, и мясо белых братьев жарить!"