Тибалт сидел в своей комнате и смотрел на огонь. В Лиможе было холодно, но Тибалт холода не чувствовал. Он вплотную приблизился к своей цели – окончательно вывести Гийома из игры. Теперь он дожидался Адама д'Юкебёфа. С тех пор как ле Марешаль уехал, Адаму удалось кое в чем занять его место, так что Тибалт выполнил свою часть договоренности. И только Адам не справился со своей задачей, так как меч достался королю и до сих пор не стал собственностью Тибалта. Он в ярости ударил по спинке тяжелого стула, на котором сидел. Внезапно в дверь постучали, и в комнату поспешно вошел Адам д'Юкебёф.

– Король-отец совсем спятил. Он снова делает все не так, как от него ожидали. Он же хотел как-то образумить Ричарда! – сразу же стал возмущаться Адам, опускаясь на второе кресло. – И что теперь будет? Без Гийома Генрих против отца не пойдет! – Адам рассерженно сплюнул в латунный таз, стоявший рядом.

– Надеюсь, вам удастся его убедить. Сейчас вы обладаете наибольшим влиянием на него. Не забывайте, что если он проиграет, он никогда больше ничего не станет делать без Гийома! – предупредил его Тибалт.

Адам д'Юкебёф что-то буркнул.

– Я знаю, знаю. Это не в моих интересах! – воскликнул он наконец, вскочил и вышел из комнаты.

Тибалт удовлетворенно кивнул, но не двинулся с места.

– Этот глупец даже не подозревает, о чем идет речь! – улыбнувшись, прошептал он.

Он сам бы позаботился о том, чтобы король-отец не был разочарован. Хотя Генрих II много лет назад короновал своего сына, он по-прежнему ожидал повиновения от своих отпрысков, но те не хотели подчиняться его воле, горя желанием обрести власть. Король-отец должен был, используя все средства, предотвратить очередной бунт сыновей. Поэтому он теперь рассчитывал на преданность тех, кого он много лет назад собрал при дворе своего старшего сына.

Теперь, когда ле Марешаль впал в немилость, именно они должны были повлиять на молодого Генриха, наставить его на путь истинный. Лицо Тибалта исказила злобная ухмылка. Он знал: иногда лучше быть кукловодом, прячущимся в тени.

Поскольку молодой Генрих не послушался короля-отца, тот, узнав, что сын направляется в Лимож, взял небольшой отряд и поехал за ним. Не успел он подъехать к воротам города, как на него посыпался град стрел.

Король-отец оказался ранен, и ему пришлось отступить, чтобы разбить лагерь неподалеку. Фома де Колонь посоветовал молодому Генриху пойти к отцу и попросить прощения за это нападение, сославшись на то, что жители Лиможа не узнали короля. Джеффри был в бешенстве из-за того, что его брату придется ползти к отцу на коленях и вымаливать прощение, но Фома де Колонь уговорил Генриха не начинать войну с Ричардом и отцом одновременно.

Итак, молодой Генрих нанес визит отцу, но их переговоры ни к чему не привели, так как они не смогли договориться относительно Ричарда. После этого молодой Генрих вернулся обратно в Лимож и собрал своих советников. Разгорелась оживленная дискуссия по поводу того, что же теперь делать и где взять деньги на войну. Молодой король попросил высказываться по очереди.

– Начинайте, д'Юкебёф! – Он кивнул Адаму.

Очевидно, Адам д'Юкебёф осознавал, что говорить первым – большая честь. Откашлявшись, он расправил плечи и сделал пару шагов в сторону короля.

– Мой король! По моему скромному мнению, Ричарду нужно показать, что произойдет, если он откажется вас признать. Но сейчас не время начинать войну и с вашим отцом. Если вы пойдете ему навстречу, король-отец это оценит.

– Адам, вы знаете о моем глубоком уважении к вам, но в данном случае я не могу с вами согласиться! Если Генрих сейчас сдастся, победа останется за Ричардом. Он решился поднять голову только потому, что надеется на поддержку отца, – перебил его Тибалт, а затем обратился к молодому Генриху. – Милорд, вам нельзя терять лицо, иначе в будущем ваши братья просто сядут вам на голову! Вы обещали Пуату свободу и ваше покровительство. Если сегодня вы бросите их на произвол судьбы, вы никогда не сможете рассчитывать на поддержку пуатвинеров!

По залу пронесся одобрительный гул. И только Джеффри, брат молодого короля, обиделся на Тибалта и посмотрел на него с угрозой.

– Тибалт де Турно прав, о мой король! Вы избрали путь и должны пройти по нему до конца. Но чтобы выиграть войну, вы должны вернуть ле Марешаля, – сказал рыцарь постарше.

– Вы считаете, что нужно вернуть Гийома? Именно вы? – изумленно спросил молодой король. – Гийом так никогда и не простил вам смерти своего дяди! – Генрих удивленно поднял брови.

– Я знаю, ваше величество. Гийом ненавидит лузитанов. Но он любит вас, так же как и я. Вы не должны пренебрегать его опытом военного советника. К тому же он великолепный полководец и лучше других контролирует войска. Солдаты любят его и уважают. Только он может привести вас к победе.

Молодой Генрих милостиво кивнул и повернулся к Бодуэну.

– Де Бетюн! О том, что вы были бы рады, если бы вернулся ле Марешаль, знает здесь каждый. Но что вы думаете о войне с моим отцом?

– Мой король! – Бодуэн поклонился. – Я солгал бы, если бы сказал, что не желаю возвращения ле Марешаля. Но сейчас важна не моя преданность Гийому, а его незаменимость для вас. Если бы вы задавали эти вопросы ему, ситуация сразу бы прояснилась. – Бодуэн снова поклонился.

Молодой Генрих нахмурился: Бодуэн ловко ушел от ответа на его вопрос.

– Де Колонь? – обратился король к следующему рыцарю. Фома де Колонь посмотрел на Адама д'Юкебёфа, а потом снова на своего короля.

– Вынужден согласиться с д'Юкебёфом, мой король. Ваши силы с отцом не равны. Это большой риск. Ле Марешаль – всего лишь человек, и он не может гарантировать вам победу. Однажды вы станете верховным королем, так или иначе, и я не понимаю, зачем вам ссориться с отцом. На мой взгляд, Ричард не раз бросал вам вызов, зная, чем это может закончиться. Вы не должны позволить брату взять верх! Подчините его себе!

Молодой король снова нахмурился.

– Оставьте меня одного. Я подумаю о том, как действовать дальше.

– О мой король, если вы решите вернуть Гийома, то я знаю, где он! – тихо сказал Бодуэн.

Молодой король кивнул.

– Джеффри, брат мой, останься! – воскликнул он, желая поговорить наедине с герцогом Бретани.

– Ле Марешаль, снова этот ле Марешаль! – со стоном воскликнул Адам д'Юкебёф, выйдя из комнаты.

Тибалт кивнул, соглашаясь с ним.

– Я не понимаю, почему вы советуете молодому Генриху вступать в войну. – Адам покачал головой. – Он проиграет, ведь ни у него, ни у его солдат духу не хватит сражаться без их хваленого Гийома.

Промолчав, Тибалт повернулся и ушел. Конечно же, д'Юкебёф был прав, но ведь ему уже удалось добиться всего, чего он хотел. Он сильно осложнил жизнь молодому Генриху.

В королевской кузнице Эллен поручили руководить всем процессом изготовления мечей. Кузнецы, конечно же, были не в восторге от того, что им приходилось подчиняться женщине, хотя ее слава дошла и сюда, а названия изготовленных ею мечей – Атанор и Рунедур – были у всех на устах. Элленвеоре приходилось нелегко, да и не хотелось ей снова завоевывать уважение мужчин. Стоя за наковальней, она забывала о своей тоске, но по вечерам, когда у нее появлялось время на раздумья, она вспоминала холмы Англии и ласки Исаака. Она вообще не понимала, зачем ее привезли в Лимож. Здешние мастера мечей и так хорошо выполняли свою работу, а простым солдатам такие мечи, как Атанор, не были нужны. Эллен не могла избавиться от мысли о том, что за всем этим скрывается какая-то интрига. Ей хотелось поговорить об этом с Бодуэном, но он в последнее время не появлялся у нее в кузнице. Эллен чувствовала себя брошенной на произвол судьбы и невероятно одинокой.

В один хмурый облачный день, во время Великого поста, Эллен поспешно шла в кузницу. Этой ночью она плохо спала и припоздала. Эллен сердилась на себя из-за этого и недовольно остановилась, когда кто-то преградил ей дорогу.