Что касается Виридовикса и Батбайяна, то никакого трепета в их ненависти к Авшару не чувствовалось. Жажда мести пылала в их душах чистым, ярким огнем. Одним слаженным движением они пришпорили коней, готовые изрубить всех хаморов, что встанут между ними и колдуном. Однако аршаумы не поддержали их атаки. Галл и кочевник убили несколько врагов, но пробиться к Авшару сквозь ряды хаморов так и не смогли. Силы оказались слишком неравны.

Авшар узнал их и презрительно поклонился в седле, а потом еще и махнул им рукой. Затем он взял еще стрелу и двинулся в их сторону.

Варатеш тряхнул головой. Кровь стекала из раны на лбу и заливала глаза. Он страшно устал. Дыхание тяжело вырывалось из его груди. Варатеш опирался на седло. Лошадь его также была ранена. Руки вождя дрожали; сабля, которую он сжимал, казалось, налилась свинцом.

А этот Ирнэк был сущим дьяволом. Изрядно потрепанный отряд аршаумов, окруженный Варатешем на флангах, сумел перестроиться, выровнять боевую линию и ударить в ответ — с такой силой, что похолодела кровь даже бывалого бандита.

Один урок Варатеш извлек из этого: отступлению аршаумов никогда нельзя доверять, каким бы паническим оно ни казалось. Ошибка стоила ему раны над бровью; могла стоить и жизни.

Это случилось около полудня. С того времени Ирнэк больше не отступал. Его конники продолжали давить на Варатеша, выискивая слабые места и увеличивая бреши в строю хаморов. Хаморы не обладали той дисциплиной, которая отличала их врагов, и поэтому при отступлении были уязвимы. Еще несколько атак — и их строй легко будет сломан.

Варатеш подозвал к себе гонца, ненавидя себя за это. Он полагал, что сможет выиграть битву без помощи Авшара; он мечтал освободиться от власти колдуна. Но сейчас он находился на грани поражения. А Варатеш уже вкусил от сладкого пирога власти Великого Кагана. Он не собирался опять становиться изгоем — а это лучшее, на что он может рассчитывать, если битва будет проиграна.

Горькие слова душили Варатеша, однако он сумел выдавить:

— Скачи к Авшару. Скажи, пусть начинает.

Если бы я всякий раз ждал разрешения от Варатеша, его дело было бы проиграно давным-давно. Пошел вон!

Испуганный хамор резко отвернул коня и ускакал. Князь-колдун забыл о нем еще до того, как тот скрылся из виду. Заклинания, над которыми работал Авшар, требовали полной сосредоточенности. Если бы этот глупый кочевник прервал его работу полчаса назад, даже его жизни не хватило бы для того, чтобы возместить потери.

Авшар вытащил из мешка, притороченного к седлу, большую ядовитую змею. Она бешено извивалась, норовя укусить мучителя, но колдун крепко держал ее позади головы. Его пальцы в железной перчатке стиснули гибкое тело змеи. Раздался сухой треск. Авшар бросил змею со сломанным позвоночником — она была еще жива — в небольшой костер. Пламя вспыхнуло ярче, пожирая добычу.

Авшар начал читать подготовительное заклинание, произнося нараспев слова на старинном диалекте и сопровождая их отточенными главными движениями. Ошибка, даже совершенная в самом начале, могла привести к катастрофе.

Облака закрыли солнце. Краем чувств, сейчас обостренных до предела, Авшар ощущал еще одну магическую силу. Крошечную по сравнению с той, которой обладал он сам. Она действовала где-то рядом. Когда магическая работа будет закончена, Авшар, пожалуй, позволит себе такую роскошь, как смех. Кто-то поблизости вызывает дождь. Надо же! Неужели враги думают, будто он настолько лишен воображения, чтобы повторить тот фокус со стенами огня? Тем хуже для них. Авшар даже в мыслях не имел ничего подобного. На этот раз оружие будет иным.

Как храм, возводимый кирпич за кирпичом, строилось здание заклятий. Колдун хмыкнул, довольный сравнением. Однако он не позволил себе отвлекаться. Спешка могла повредить работе. Можно упустить что-нибудь важное или допустить ошибку. Даже такому могущественному колдуну, как Авшар, нелегко давалось вызывание демонов. Контроль над созданиями ада требовал максимального напряжения воли. Если власть Авшара ослабнет хотя бы на миг, демоны разорвут его в клочья.

Авшар мог перечислить на пальцах обеих рук все случаи, когда он вызывал демонов ада, на протяжении долгих веков с того дня, как впервые признал господство Скотоса над миром. Ему доводилось заключать демона-убийцу в кинжал — демона, который должен был выпить до дна проклятую душу Скавра. Почему-то эта затея провалилась. А ведь несколько десятилетий назад подобные же чары сработали точно, как часы: демон уничтожил Вархана, последнего Царя Царей Макурана, и открыл эту страну для йездов.

Воспоминания растворились, как дым, когда могучая сила вызвала демонов из небытия. Создания ада забурлили в костре, ударяясь о невидимую преграду, созданную Авшаром на их пути. Колдун жестоко укротил их, наслав на них муки за то, что они осмелились бунтовать. Страшные вопли, полные мучительной боли, волной пробежали в мозгу колдуна.

Решив, что демоны наказаны достаточно, Авшар начал медленно и осторожно освобождать их из клетки. И вот демоны появлялись перед ним, один за другим. Каждый из них был слаб и мал. Такими же маленькими и ничтожными были бы осы. Но несколько сотен ос, собравшихся вместе, представляли собой грозную силу. Аршаумы рухнут, как деревья, подрубленные топором.

Авшар удовлетворенно потер бы руки, если бы не держал в ладонях белый порошок, который сейчас бросил в огонь. Костер вспыхнул ярким голубым пламенем. Ужасные голоса завопили из огня, завывая и требуя. Авшар успокоил их.

— Скоро, — сказал он. — Скоро.

В вышине раздался отдаленный рокот грома. Полил дождь. Несколько капель упало с небес здесь, несколько капель — там. Пульсирующее холодное пламя не погасло. Оно даже не зашипело под водой. Огонь в костре поддерживался не топливом, но железной волей колдуна. Авшар чувствовал, как сила выходит из его тела. Но и того, что у него еще оставалось, вполне достаточно.

Он поднял руки над головой и сделал сложный жест, после чего начал ритмично, словно в бреду, читать заклинание. Первый рой демонов сейчас вылетит и будет делать то, что им приказано.

Среди языков голубого пламени стала формироваться неясная тень. Она ворочалась из стороны в сторону, как слепая, пока не увидела колдуна. Тень низко поклонилась, признав в Авшаре своего повелителя. Авшар наклонил в ответ голову, но тут же предупредил ледяным тоном:

— Помни, кто я. Твоим братьям тоже лучше не забывать этого.

Демон сжался от злобы и страха.

Варатеш едва расслышал отдаленный гром. Он сражался с упорным аршаумом и наконец убил его ударом сабли. Темные облака поползли по небу и внезапно закрыли солнце. Варатеш не обратил на это внимания. Вероятно, какой-то побочный эффект магии Авшара. Бандитский вожак не собирался вдаваться в колдовские дела. Он даже думать об этом не хотел.

На щеку попала дождевая капля. Снова прогремел гром — на этот раз ближе и громче. Что-то упало Варатешу на шею. Машинально он смахнул это рукой. Ладонь стиснула что-то маленькое, мягкое и живое — существо в руке Варатеша задергалось.

Варатеш разжал пальцы. Замирая от страха, на ладони у него сидела зеленовато-коричневая древесная лягушка. Ее горло раздувалось и сокращалось.

Варатеш вскрикнул и отбросил крошечное создание как можно дальше, после чего несколько раз вытер руки о штаны из овчины.

Лягушки с их холодными липкими телами и тонкими голосами считались обиталищами душ умерших. Услышать кваканье считалось плохой приметой, но куда хуже — коснуться лягушки. Для хамора лучше смерть, чем встреча с этим омерзительным созданием.

Дрожа, Варатеш попытался выбросить из головы дурное предзнаменование. Но вот еще один лягушонок свалился с неба и шлепнулся на гриву коня, запутавшись в ней. Другой приземлился на колено Варатеша и скакнул в сторону прежде, чем он успел раздавить его.