Я согласно кивала ей, а в это время мой слух уловил шаги за дверью. Это был не охранник, его походку я успела запомнить. Возможно, это Тимофей вернулся с занятий. Шаги явно мужские, широкие. Внешне спокойная, я незаметно для собеседницы напряглась, готовясь к самому неожиданному.

– Ой, это, наверное, Тим, – обрадовалась Старкова, вскакивая с дивана. Шаги были слышны уже непосредственно за дверью. Изящная бронзовая ручка рывком повернулась, и дверь распахнулась настежь, впуская в комнату невысокого худого длинноволосого парня, одетого в потертую джинсу со множеством карманов, клепок и примочек. Я отметила явное внешнее сходство с матерью и еще обилие пирсинга на лице. Две серьги в ухе, кольцо в нижней губе, две серьги в правой брови. На шее татуировка – языки пламени. На плече у парня висел модный рюкзачок, украшенный феньками.

– Здраассте, – протянул он, глянув на меня с любопытством, повернулся к матери и без стеснения потребовал: – Мам, дай три тысячи. Там в институте книги, сказали, надо купить. Словарь этого, как его, Даля и еще один. Они стоят, блин, как чугунный мост!

– Ага, сейчас принесу. – Старкова метнулась из комнаты, а Тимофей плюхнулся на диван, достал крутой мобильник и принялся резаться в какую-то игру, изредка поглядывая на меня. На мне был надет строгий деловой костюм с юбкой чуть выше колена, и парня очень интересовали мои ноги. Он сидел как раз напротив и все время косился на них.

Через несколько минут вернулась Старкова с деньгами. Она протянула купюры сыну, присела на диван и объявила:

– Тим, познакомься, это твоя телохранительница Евгения. Она теперь всегда будет рядом с тобой.

У Тимофея от этого известия едва мобильник из рук не выпал. Он вскинул голову, дико посмотрел на меня, заревев:

– Мама, что за фигня, какая телохранительница, я сам во всем разберусь! Мне не нужна телохранительница! Ты с ума, что ли, сошла?!

– Сына, это для твоего же блага, – ласково и вместе с тем твердо произнесла Старкова, – я так решила, и ты должен быть мне благодарен. Это решение не обсуждается.

– Да как я в универе покажусь? – простонал Тимофей со страдальческим выражением лица. – Мама, ну я тебя прошу! Не надо ее! Что пацаны скажут, когда увидят, что меня девушка охраняет?! Подумают, что я лох!

– А мы не скажем, что она твой телохранитель, – заговорщицки улыбнулась сыну Старкова, – она будет изображать твою девушку. Это, наоборот, будет круто. Посмотри на Евгению, тебе все будут завидовать.

– Девушку, круто, – без энтузиазма бросил Тимофей, покосившись на меня.

– Конечно, не рассчитывай на то, что мы будем обжиматься по всему университетскому городку, – добавила я в тему, – у тебя, Тим, будет очень скромная девушка, которая на людях стыдится даже поцеловаться. Мы можем лишь изредка держаться за руки или прогуливаться под ручку.

– Да на хрена мне это все вообще сдалось?! – вспылил Тимофей, подскакивая и хватаясь за голову. Он указал пальцем на мать и бросил ей: – Я уйду из дома и буду жить отдельно, если ты заставишь меня всюду таскаться с ней. Я сам могу за себя постоять!

– И на какие средства ты будешь жить отдельно? – криво улыбнулась Старкова. – Надо снять квартиру, платить за еду, одеваться, еще проезд. Я могу подсчитать тебе сумму по минимуму. Поверь, это немало для человека без профессии и опыта работы.

– Я смогу заработать, – ответил Тимофей, но уже как-то неуверенно.

– Ты считаешь, что сможешь сам за себя постоять? – вклинилась я в разговор.

– Да, без вопросов, – самоуверенно ответил Тимофей.

– И со мной справишься? – я тепло улыбнулась ему и поднялась с дивана.

– А то, – бросил он. Однако, несмотря на задиристый тон, в его глазах промелькнула тревога. Я почувствовала, что парень насторожился. Он был далеко не глуп и понял, что я неспроста задала этот вопрос.

– Вы же не собираетесь здесь силами мериться? – обеспокоенно спросила Старкова.

– Нет, конечно, – заверила я и тут же сделала молниеносный выпад, а уже в следующую секунду сидела верхом на скрученном Тимофее и доставала у него из-за пояса большой штык-нож в ножнах. – Что это у нас тут? За такое можно и сесть. Статья 222 УК пункт первый: «Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств – наказываются ограничением свободы на срок до трех лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет со штрафом в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев либо без такового». Пункт второй: «Те же деяния, совершенные группой лиц по предварительному сговору или неоднократно, – наказываются лишением свободы на срок от двух до шести лет». Уверена, ты покупал этот нож через друзей. А что, если им до этого кого-нибудь убили? Тебя задержат на улице, найдут нож и повесят убийство.

– Слезь с меня, стерва, – проверещал в ответ Тимофей, вырываясь.

– Боже мой, Тим, откуда у тебя этот нож? – ужаснулась Старкова, подскакивая к нам. Я сразу же оставила Тимофея, встала и передала нож клиентке, чтобы она его хорошо разглядела. Это было грозное оружие с длинным зазубренным лезвием и кровостоком. Без специального разрешения такое можно приобрести лишь на черном рынке.

– Я нашел его. Подобрал на улице, – тяжело дыша, выпалил Тимофей, поднявшись с пола. Его полные ненависти глаза были устремлены на меня.

Я широко улыбнулась.

– Ну, тогда, как пить дать, на нем кровь. Его мог бросить только убийца, перерезав перед этим кому-то глотку, или вообще маньяк.

Видя, что его мать близка к истерике и собирается вытрясти из него душу, Тимофей раскололся:

– Хорошо, хорошо, я его купил для самозащиты. На нем точно нет крови. Я покупал у знакомого.

– Откуда у тебя такие знакомые? – срываясь на крик, бросила Старкова.

– Дело в том, что даже твой знакомый может не знать, кого этим ножом прикончили до этого, – пояснила я ситуацию, – и скажи, этот знакомый ничего больше не продавал тебе для самозащиты: пистолета, гранаты или брикетика пластита?

– Я не собираюсь отвечать на ее вопросы, – завопил Тимофей матери, указывая на меня пальцем, – вели ей замолчать!

– Ты лучше сам сбавь тон, – закричала в ответ Старкова, – говори, покупал еще оружие или нет?

Тимофей не стал отвечать. Он сел на диван, скрестил руки на груди и насупился.

– Лучше проверить его комнату, пока дом не взлетел на воздух, – порекомендовала я дружелюбно и добавила: – Мальчишки – они такие сорванцы! Только и следи за ними.

– Да, вы правы, Евгения, – кивнула в ответ Старкова, прижимая к груди нож. – Тим, дай ключ.

– Ключ вы получите только через мой труп, – с пафосом заявил Тимофей и отвернулся.

Я мягко взяла Старкову под руку и попросила:

– Пойдемте, покажете, где его комната.

Галина не противилась, но предупредила, что ключи от замка имеются только у сына. Он сам устанавливал замок, чтобы никто не мог в его отсутствие находиться на его территории. Он не пускал в комнату даже домработницу, предпочитал убираться сам.

– Думаю это связанно с переходным возрастом, – печально заметила клиентка, поднимаясь вместе со мной по лестнице, – у мальчиков в этом возрасте появляются свои секреты. Они начинают прятать под матрасом всякие журнальчики фривольного содержания или ведут дневники. Я старалась выработать прогрессивную позицию по этому вопросу, чтобы не стать врагом сыну, и поэтому никогда не пыталась за ним особенно следить, не лезла к нему в комнату и не рылась в вещах, как это делают другие мамаши. А то, что он сам убирает в своей комнате, свидетельствует о том, что он готов взять на себя ответственность. Поступок взрослого человека.

– Не напрягайтесь, вы все равно не сможете открыть дверь, – голос Тимофея звучал снизу самоуверенно и с насмешкой.

– Посмотрим, – улыбнулась я.

Мы остановились перед дверью. Старкова дернула ручку и покачала головой, указывая на замок: