— Я хотел тебя, и мне было все равно, кого я раню, и как ты будешь себя чувствовать. Я злился, когда ты прогнала меня. Я хотел, чтобы чувства были взаимны, но так не было. Я хотел, чтобы ты ощущала ко мне то же, что и Рену, но ты не могла.

— Но, Кишан…

— Погоди… дай мне закончить. Может, дело в том, что сделала со мной глупая птица в Шангри-Ла, но я смог видеть четче с тех пор, не только прошлое и Джесубай, но и тебя, мое будущее. Я знал, что не буду один. Я видел это в Роще сновидений.

Я вспомнил видения из Рощи сновидений. Может, гордость заставила меня скрыть, что у ребенка Келси будут мои глаза. Этот кроха с золотыми глазами на руках красивой матери преследовал меня каждый миг.

Она назвала его Аник. Это я поведал ей, но не сказал, что средним именем было Кишан. Аник Кишан Раджарам, мой златоглазый сын. Может, если бы я рассказал все, она бы ощущала иначе. Наши отношения были бы проще, Рен влиял бы меньше. Но мое эго вмешалось. Я хотел, чтобы она выбрала меня по любви, а не из-за видения.

Глупо! Что это изменило бы? Келли приняла решение, не имея всех карт на столе. Как она могла остаться, если не знала то, что знал я? Я посмотрел на сцену в свете свечей.

Кишан коснулся губ Келси. Закрыв глаза, я ощущал пальцами их бархат.

— Я не был тогда готов к отношениям. Мне было нечего дать, нечего предложить женщине этого времени. Но Шангри-Ла дала мне нечто ценнее, чем пребывание человеком на шесть часов дольше. Я получил надежду. Повод верить. И я ждал. Я научился терпеть. Научился жить в этом веке. И… важнее, что я научился, что значит любить кого-то.

У моего старого я была хоть капля разума. Он, или я, терпел, и это было вознаграждено. Может, если бы я потерпел еще немного, все сложилось бы хорошо. Еще было время. Его было много. Не было причины уже играть свадьбу. Я мог остановить это, пока все не зашло слишком далеко.

Скрип, и стало видно Рена. Он пригнулся на палубе неподалеку от меня и смотрел на пару с тем же волнением и вниманием, как и я. Он сжал стул рядом с собой.

Старый Кишан сказал:

— Остается только один вопрос. Келси… мои чувства совпадают с теми, что в твоем сердце? Ты ощущаешь хоть толику того, что я испытываю к тебе? В тебе есть место для меня? Что я могу назвать своим? Что я могу удерживать вечно? Обещаю, я буду беречь его. Буду всегда ревностно охранять. Твое сердце бьется для меня, любимая?

Через миг Келси ответила:

— Конечно. Я не дам тебе остаться одному. Я тоже тебя люблю, Кишан.

Я смотрел на поцелуй, помнил его силу и страсть, завидовал старому себе, что он испытывал это. Слова Келси звучали в моей голове. Ее часть всегда принадлежала и будет принадлежать мне. Я знал, что это так. Рен сорвался и бросил стул, устроил хаос, а я шептал Келси обещания в темном ароматном воздухе.

— Я не буду один.

— Конечно, ты не один, — фыркнул за мной женский голос.

Глава 6

Плен

Я обернулся на звук и увидел ухмыляющуюся Анамику. Мне хотелось схватить ее за руку, но ее взгляд заставил меня замереть и спохватиться.

— Что ты тут делаешь? — прошипел я.

Она пожала плечами.

— Тебя долго не было.

Я хотел сказать, что вернусь утром, и что не важно, как долго меня не было, но, видимо, утро уже наступило, потому она и явилась. Игры со временем вызывали головную боль. Я спросил:

— Как долго меня не было?

— Две недели. Долго ты тут наблюдаешь, как пресмыкаешься перед Келси?

— Не твое дело.

Она шагнула ближе, посмотрела на сцену внизу. Она миновала меня, и я ощутил запах жасмина от ее кожи и волос. Меня злило ее присутствие, и то, что мне нравился ее запах, злило только сильнее.

— Как ты сюда попала? — прошептал я.

— Шш, — она вскинула руку.

— Ты… в порядке? — спросил старый я у Рена.

— Теперь да.

— Что случилось?

— Вуаль скрытия пропала.

— Вуаль? Что за вуаль?

Рен сказал:

— Вуаль в моей голове. Которую оставила Дурга.

Я посмотрел на Анамику, она наблюдала за сценой, вскинув бровь и анализируя.

— Я теперь помню, — сказал Рен. — Все помню.

Я хотел сбежать, подавал Анамике знаки, но она не слушала и смотрела на Рена внизу.

Рен тихо взмолился:

— Не уходи, йадала. Останься со мной, — Анамика вытерла слезу с глаза и повернулась ко мне с раздраженным видом. Она сжала рукой мое запястье, и хотя я мог стряхнуть ее хватку с легкостью, я пошел за ней в далекую и тихую часть корабля.

Когда она поняла, что корабль не соединен с сушей, она на миг запаниковала, но сомкнула длинные ноги и впилась в борт. Она без слов сжала кожаный пояс на талии, с взмахом и тихим треском Огненная вервь взлетела в ночное небо. Как только проход открылся, я по ее виду понял, что мне нужно прыгать. Смирившись, что я буду послушным тигром Дурги, хотя бы в этот миг, я спрыгнул с яхты в реку времени.

Я оставался в сознании, ведь был бессмертным слугой Дурги. Я мягко приземлился на ноги на траве сада Дурги, смотрел на огненные врата, ожидая прибытие Анамики.

Я переживал, она ведь была следом за мной. Я хотел уже прыгнуть обратно и отыскать ее, но кольцо огня вдруг сомкнулось с хлопком. Я расхаживал, не зная, куда она делась, и что с ней случилось. Через пару секунд появилось второе кольцо. Я повернулся, и ее тело выпало из вихря огня. Я поймал ее, но она вылетела с такой силой, что я отлетел.

Мы пару раз перекатились, я прижал ее к себе, чтобы она не поранилась. Худший удар пришелся на мою спину. Мы остановились, и ее спина была прижата к траве, а красивые волосы разметались вокруг нее, а я был над ней. Я не успел понять, в какой позе мы оказались, а она уже извивалась и отбивалась. Мой жест спасения вызвал гнев, а не благодарность.

— Слезай, наглец! — вопила она, толкая мои плечи. — Ты весишь больше боевого слона!

Ее неблагодарность раздражала, особенно, когда я все еще ощущал гравий, впившийся в спину, и струйки крови там же.

— Спокойно, богиня. Если замрешь, я уберу с тебя свою слоновью тушу.

Анамика притихла, но враждебно смотрела на меня, и, когда я сдвинулся, медленнее, чем мог из-за того, что ее реакция разозлила меня, она тут же отползла от меня к фонтану и задрожала.

Ее страх был таким сильным, что тяжело ощущался в воздухе.

— Ана, — начал я, смягчив тон. — Что произошло? Что тебя так напугало?

Большие зеленые глаза посмотрели на меня, она со стыдом отвела взгляд.

— Не могу говорить об этом, Кишан. Я… прошу прощения за свою реакцию. Мне нужно было вернуться. Нужно было увидеть снова.

Я сделал пару шагов к ней и присел довольно близко для разговора, но все же оставил ей немного пространства.

— Куда вернуться? Когда? Что ты видела?

Она качала головой, волосы занавесом окружили ее тело, но я успел увидеть на ее щеке свежий синяк. Он был таким же, как из видения в пещере в Кишкиндхе. Я знал, что от нашего падения такой синяк не появился бы. Его мог оставить только мужской кулак. Я робко спросил:

— Кто-то… мужчина тебя ударил?

Она сглотнула, обняла руками колени и спрятала лицо. Она раскачивалась, слезы катились по щекам.

— Это было давно. Я думала, если смогу помочь, то все изменится.

— Ты пыталась кому-то помочь? — спросил я, пытаясь разговорить ее, но она покачала головой.

А потом она призналась дрожащим голосом:

— Я пыталась помочь девочке сбежать из лап монстра. Но замерла. Я не помогла ей, а сделала только хуже.

— Анамика, прошу, расскажи, что случилось? Ты служила королю? Служителю? — монстр сразу вызывал в памяти только Локеша. — Ты вернулась к бою с Локешем? Ты помогала Келси?

Ее плечи напряглись, она вскинула голову.

— Келси? Ты только об этом можешь думать? Спасти Келси? Найти Келси? Горевать из-за Келси? Любить Келси? В мире ты нужен не только Келси!

Она отвернулась от меня, зло смахнула слезы с глаз. Я не знал, что делать, что сказать. Я открыл ей мысли и тихо заговорил в ее разуме.