Приколы 60-х гг. положили начало традиции «обезьянской войны», как ее окрестил Хоффман. Подобно партизанской (guerrilla) войне, которую вьетнамцы с таким успехом вели против войск США, «обезьянская» (gorilla) война наносит системе максимальный ущерб при минимальном расходе средств и низком уровне риска. «Обезьянская война», практикуемая в наши дни, принимает формы от медиа-сатиры до квазитерроризма.
Обязанные своим прозвищем Хоффману и его жаргону, «обезьяны с гаечными ключами» (monkeywrenchers), а проще – вредители, запускают медиа-вирусы, физически выводя из строя системы, которые они надеются ниспровергнуть. Отдельные удары, наносимые «обезьянами» по враждебным индустриям или учреждениям, оставляют на их броне всего лишь легкие вмятины, но, пройдя итерацию в медиа, эти акции становятся дерзкой и зрелищной формой обратной связи. Снятая любительской камерой видеопленка с активистами «Гринписа», таранящими на легкой шлюпке гигантское русское китобойное судно, спасает намного больше китов как многократно повторенная телевизионная «картинка», чем как физическое вмешательство в дела китобоев.
«Вредительство» демонстрирует готовность активистов идти на радикальные, рискованные меры ради торжества их дела. Однако в отличие от участников акций гражданского неповиновения, надеющихся, что их действия приведут к битве в суде, «обезьяны с гаечными ключами» подают свое неповиновение в форме приколов, приводящих к сражениям в медиа.
Хотя в наши дни существуют сотни групп «вредителей», отстаивающих десятки разных дел, мемы защитников окружающей среды и СПИД-активистов стали самым настоящим синонимом терроризма. В отличие от защитников психоделиков, гомосексуализма или даже борцов за гражданские права, «обезьяны с гаечными ключами» сражаются буквально не на жизнь, а насмерть. Жесткость тактик этих активистов прямо пропорциональна не только их страстной приверженности своему делу, но и уровню опасности, которой они себя подвергают. Даже крайне правые сторонники запрещения абортов применяют террористические медиа-тактики контркультуры в надежде распространить представление о том, что они пытаются предотвратить убийство.
Но истинно контркультурные приколисты, как бы ни были они преданы своему делу, всегда сохраняют по крайней мере намек на иронию и дистанцию по отношению к собственной деятельности.
Гораздо более радикальные, чем активисты «Гринписа», которые подают себя как серьезное, добропорядочное, четко очерченное американское политическое лобби, члены контркультурной экологической группы «Earth First!» напоминают мрачную банду леших, намеренных выпнуть из леса лесорубов, работающих на крупные корпорации, чтобы они, лешие, могли спокойно пить пиво и охотиться на лося. В основном они занимаются тем, что вколачивают металлические костыли в стволы деревьев, чтобы те нельзя было повалить, выводят из строя тракторы и другую лесозаготовочную технику, «улучшают рекламные щиты» и делятся своими навыками с другими энтузиастами.
Майк Розелл, основавший «Earth First!» вместе со своим другом Дэйвом Форманом, верит, что его группа «взывает к людям, чувствующим, что традиционное движение в защиту окружающей среды на самом деле не бросает вызов обществу. (…) Мы чувствовали, что вымирающие виды и тысячелетние деревья заслуживают гораздо больших жертвоприношений с нашей стороны». Первые акты «экотерроризма» были конкретно рассчитаны на то, чтобы вызвать больший ажиотаж медиа, чем до сих пор удавалось защитникам окружающей среды. Когда пятнистая сова попала под угрозу вымирания на северо-западе страны, традиционные пресс-релизы и пресс-конференции вызвали слабый интерес медиа. Тема была похоронена на последних страницах газет и не пробилась на телевидение. Розелл осознал, что, эксплуатируя потребность медиа в сенсационных сюжетах, он сможет добиться достойного освещения волнующего его вопроса.
– Медиа нужны сюжеты – они любят следить за их развитием, особенно – телевизионные медиа. (…) Если дать им что-нибудь неординарное, они с радостью возьмутся разрабатывать тему.
«Earth First!» дали им нечто неординарное: участники группы «оккупировали» Кафедральный лес, забравшись на деревья, чтобы их нельзя было срубить. Эта история, вместе с фотографией экотеррористов, держащих транспарант «СПАСЕМ ПЯТНИСТУЮ СОВУ!», появилась на первых страницах газет.
Стратегия «Earth First!» держится на негеографическом чувстве общности. Они устраивают акции протеста в городах, чье экономическое выживание зависит от лесной промышленности. «Но, – объясняет Розелл, – парни с новостных станций не работают в лесной промышленности, а лесная промышленность не размещает рекламу у них на телевидении, так что с эфиром у нас обычно не возникает проблем. На самом деле они любят все спорное – эффектные образы для них очень важны, и именно это мы стараемся им обеспечить. Образ человека, сидящего в ста футах над землей на ветке тысячелетнего дерева, или преградившего дорогу бульдозеру – это заставляет людей реагировать».
«Earth First!» выпустили книгу под названием «Экозащита: боевое руководство по вредительству», чтобы обучить потенциальных экотеррористов тонкостям «экотажа». Самиздатовская книжка в мягкой обложке имеет формат бойскаутского справочника, снабженного простыми рисунками, показывающими, как завязывать узлы и оказывать первую помощь. Но это «боевое руководство» обучает людей тому, как крепить на деревьях шипы, перерезать линии электропередач, прокалывать шины, перегораживать дороги, выводить из строя транспортные средства, находить ловушки, портить рекламные щиты и избежать ареста в процессе совершения этих действий. На рисунках мы видим прелестных девушек и мускулистых парней, растаскивающих на части тракторы и сносящих рекламные щиты, – это «обезьяны с гаечными ключами» вершат свое дьявольское шоу. Книга воспевает суровые трудовые будни экотеррористов-подпольщиков; подробные описания методов «драпа» содержат не меньше саспенса, чем добротный триллер:
«Если, несмотря на принятые вами меры предосторожности, вас застанет врасплох вооруженный охранник или какой-нибудь самозваный страж безмозглой машины, ваша лучшая стратегия – немедленный драп. Если вам приходится драпать ночью, держите одну или обе руки полностью вытянутыми перед собой, чтобы вам по лицу не съездила ветка или еще что похуже. Тяжелая, плотная куртка прекрасно защищает тело при столкновении с невидимыми препятствиями. Пишущий эти строки однажды, в безлунную ночь, на всех парах налетел на забор из колючей проволоки. Забор наклонился почти до земли, потом спружинил обратно, и я оказался опять на ногах – слегка изумленный, но ничуть не пострадавший благодаря надетой на мне тяжелой куртке, купленной на распродаже излишков армейского обмундирования».
Форман инструктирует экотеррористов брать с собой в ночные рейды стробоскопы, чтобы ослеплять преследователей. Он охотно признает, что из этой деятельности можно извлечь массу веселья: «Это щекочет нервы, позволяет почувствовать себя победителем и несравненно укрепляет дух товарищества», – говорит он своим ученикам.
«Экозащита» – это больше, чем средство инструктажа; эта книга – медиа-вирус, предназначенный для маркетинга мемов экотерроризма. Большинство из многих тысяч покупателей книги не участвуют в «обезьянской войне», но они достаточно заворожены ее концепцией и романтикой, чтобы заплатить за возможность прочесть о ней. Публикация книги, которая пропагандирует противозаконные действия, привлекла внимание медиа к Форману и его соумышленникам, и им в конце концов было позволено отстоять свои взгляды в программе «60 минут». «Экозащита» была, по сути, метаприколом, темой которого стала сама идея приколизма. Тем самым самые важные мемы – мемы защиты окружающей среды – получали двойную защиту. Ущерб, наносимый экологии лесорубами и прочими хищниками, стал фактом, не подлежащим обсуждению. Сместив фокус дискуссии на медиа-тактики, «Earth First!» заставили публику принять свои экологические директивы как данность. Вопрос больше был не в том, в опасности ли природа. Теперь он звучал так: учитывая, что природа в опасности, допустимо ли пытаться исправить ситуации подобными методами? Вне зависимости от того, выиграют экотеррористы эту сложную этическую битву, они уже выиграли войну в целом, навязав проблеме свой собственный медиа-контекст. Более того, сам этот медиа-контекст, будучи комплексом смелых приколов, метафорически демонстрирует принципы саморегуляции нашей планеты – принципы, которым эти активисты надеются научить всех нас.
