На одном из заседаний состоявшегося в декабре 1921 года IX Всероссийского съезда Советов В. И. Ленин говорил о ВЧК: «…это то учреждение, которое было нашим разящим орудием против бесчисленных заговоров, бесчисленных покушений на Советскую власть со стороны людей, которые были бесконечно сильнее нас…

Без такого учреждения власть трудящихся существовать не может, пока будут существовать на свете эксплуататоры, не имеющие желания преподнести рабочим и крестьянам на блюде свои права помещиков, свои права капиталистов».

Отметив заслуги ВЧК в ходе революции и гражданской войны, В. И. Ленин указал на необходимость подвергнуть ее реформе, определить функции и компетенцию в новых условиях, и прежде всего — ограничить ее деятельность задачами сугубо политическими. В том же выступлении В. И. Ленин сказал: «Чем больше мы входим в условия, которые являются условиями прочной и твердой власти, чем дальше идет развитие гражданского оборота, тем настоятельнее необходимо выдвинуть твердый лозунг осуществления большей революционной законности, и тем уже становится сфера учреждения, которое ответным ударом отвечает на всякий удар заговорщиков. Таков результат опыта, наблюдений и размышлений, который правительство за отчетный год вынесло».

В соответствии с партийной линией 6 февраля 1922 года ВЦИК принял декрет, по которому ВЧК и ее органы на местах упразднялись. Для решения тех задач, которые раньше исполняла ВЧК, прежде всего подавления открытых контрреволюционных выступлений и бандитизма, борьбы со шпионажем, охраны путей сообщения, охраны государственной границы и т. п., в системе Наркомата внутренних дел учреждалось Государственное политическое управление — ГПУ.

После того как в декабре 1922 года все советские народы объединились в Союзе ССР, для обеспечения безопасности в пределах всей страны образовано Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) при Совете Народных Комиссаров СССР. Председателем ОГПУ был назначен Ф. Э. Дзержинский, его первым заместителем В. Р. Менжинский. Тогда же в связи с пятой годовщиной создания органов ВЧК — ОГПУ Ф. Э. Дзержинский дал интервью корреспонденту «Правды», в котором осветил и путь, пройденный ВЧК, и задачи, стоящие ныне перед ее преемником — ОГПУ.

Медведев долго держал на своем письменном столе под стеклом вырезку из газеты, не раз перечитывал эти слова Дзержинского: «В самый разгар гражданской войны, когда нас сжимало огненное кольцо блокады, когда нас давили голод, холод и разруха, когда внутренние белогвардейцы и заграничные империалисты подбирались к сердцу республики, ВЧК и ее органы на местах развивали самоотверженную героическую работу.

Длинной шеренгой тянутся раскрытые заговоры и восстания. Зоркий глаз ВЧК проникал всюду. ВЧК была орудием диктатуры трудящихся. Пролетариат выделил для работы в органах ЧК лучших сынов своих. И неудивительно, что враги наши люто ненавидели ЧК и чекистов. Их ненависть вполне заслуженна. ВЧК может гордиться тем, что она была объектом неслыханной травли со стороны буржуазии. ВЧК гордится своими героями и мучениками, погибшими в борьбе.

Закончилась война. Наступила полоса мирного строительства. Явилась необходимость перестроить наши чрезвычайные органы. Организовывается ГПУ. Теперь нам нужно особенно зорко присматриваться к антисоветский течениям и группировкам.

ГПУ сжало свой аппарат, но оно укрепило его качественно. ГПУ сознает, что задачи, которые оно должно разрешить, огромны, но доверие широких пролетарских масс дает работникам ГПУ твердую уверенность в том, что они свое дело сделают».

Итак, на смену ЧК пришло ГПУ. В дальнейшем органы государственной безопасности еще трижды сменят свое наименование, но слово «чекист» сохранится навсегда. До конца дней своих будет с гордостью называть себя чекистом и Медведев.

…Новое назначение Дмитрия Николаевича никак нельзя назвать обычным перемещением по службе. Руководство органов госбезопасности направляло в Одессу только сильных сотрудников, способных самостоятельно решать сложные задачи. Чекист, успешно проработавший в Одессе, рассматривался центром как прошедший серьезную школу и в случае перевода в другой город почти всегда повышался в должности.

Специфика оперативной обстановки в Одессе и в описываемый период, и в последующие годы объяснялась всей предыдущей историей города, его трудной судьбой в период революции и гражданской войны.

Председатель Одесской ЧК, затем ГПУ Макс Абелевич Дейч оставил нам описание города той поры: «Город, политикой царского правительства поставленный в положение уездного, а по своему развитию обогнавший многие губернские центры, город этот служил точкой притяжения целого ряда поколений, бросивших насиженные места за границей и обосновавшихся здесь. Отсюда колоритность местного населения с примесью авантюристического элемента, населения интернационального по своему обличью и строго патриотичного в отношении других таких же пришельцев.

Рост Одессы, развивающийся экспорт, увеличивающийся импорт, проект перестройки гавани — все это в конечном счете пленяло воображение даже дальних ее соседей».

Здесь, в благодатном краю, многие десятилетия жили рядом украинцы, русские, молдаване, евреи, греки, итальянцы, немцы, болгары, турки. В их общении выработался особый, мгновенно узнаваемый и неповторимый одесский говор, неотъемлемым элементом которого был своеобразный и чрезвычайно выразительный юмор. Это был город рыбаков и поэтов, портовых биндюжников и уличных музыкантов, роскошных особняков Дерибасовской и трущоб Сахалинчика. В этом городе одинаково знамениты были миллионер Маразли и налетчик с Молдаванки Виницкий по кличке Мишка Япончик. Но существовала и Одесса пролетарская, город давних и сильных революционных традиций. Она и направляла многих своих сыновей и дочерей на службу в органы ВЧК — ГПУ.

Перед революцией население города едва превышало 200 тысяч человек. Однако к моменту окончательного освобождения Одессы Красной Армией в феврале 1920 года в ней находилось до полумиллиона обитателей. Сюда стекались беженцы из числа «бывших» со всей России: сенаторы и вице-губернаторы, помещики и заводчики, фрейлины императорского двора и полицмейстеры, владельцы доходных домов и великосветские кокотки. И конечно же, офицеры царской и белой армий всех чинов и званий. Часть этой публики бежала вместе с интервентами, но часть не успела или не смогла.

По данным ЧК, в Одессе после ее освобождения насчитывалось свыше тридцати тысяч бывших офицеров, не считая тех, кому удалось скрыть свое золотопогонное прошлое. К тому же в городе имелись многочисленные группы профессиональных бандитов. Причем именно налетчиков, то есть вооруженных грабителей, к тому же организованных в банды со строгой иерархией и дисциплиной. Деликатные ширмачи, а попросту карманники и обладатели прочих «тихих» уголовных профессий в эти цифру не включались.

— Оружием владеете хорошо? — Это был один из самых первых вопросов, которые задал Медведеву заместитель председателя ГПУ в ходе беседы-знакомства. Получив утвердительный ответ, приказал: — Пистолет носите всегда, и с досланным патроном…

Наконец Медведев узнал еще об одной особенности Одессы: в ней проживало полторы тысячи лиц, обладавших иностранными паспортами. Кто из них есть кто, почему не стал эвакуироваться из города накануне прихода красных, хотя имел на то и право и возможность, чекистам предстояло разбираться долго. Знакомясь с данными по этому контингенту, Медведев даже присвистнул от удивления: подавляющее большинство иноподданных были родом из Киева, Балты, Херсона, той же Одессы. Но обходиться с ними требовалось тем не менее в высшей степени деликатно: начинался долгий и болезненный процесс нормализации дипломатических отношений Советской власти с капиталистическими государствами.

Как заведено международной практикой, для защиты интересов иностранных граждан и подданных в Одессе, как и во многих крупных портах, существовали консульства ряда государств, временами их число доходило до двух десятков. На лучших особняках и гостиницах города красовались гербы Северо-Американских Соединенных Штатов, Великобритании, Франции, Бельгии, Швеции, Италии, Греции и даже Аргентины.