Первого августа к нам прилетел гидроплан; сделав круг над хижиной, он опустился на озеро и подплыл к берегу. Хозяином самолета был Дэн Йегер; он обслуживал дальние лесные трассы. Мы познакомились два года тому назад, когда я мыл золото на притоках Льярда в Северо-Западных территориях Канады.
— Слыхал я про тебя, Боб, что ты завел у себя целое стадо медведей, — сказал мне пилот, когда я помогал ему закреплять стропами самолет, чтобы его не снесло случайным порывом ветра.
— Значит, ты побывал в Топли-Лендинге? А какими судьбами тебя сюда занесло, Дэн?
— Вожу комиссию. В парламенте идут жаркие споры о том, быть ли тут охотничьему заказнику или провинциальному парку.
— Надо же! Только бы не передумали!
— Согласен. Но оппозиция крепнет день ото дня. Они говорят, что если здесь устроить парк, его все равно никто не будет посещать. А сейчас, мол, эта территория используется гораздо лучше благодаря трапперству, добыче полезных ископаемых и лесозаготовкам.
— А умные головы в правительстве слушают и верят этой ерунде!
— Они всегда верят тому, чему им прикажет верить самое мощное лобби, не заботясь о том, что было бы в конечном счете полезнее для страны.
Тут вдруг медведи решили к нам присоединиться и вышли на берег озера. Ощетинив шерсть от носа до хвоста, они медленно и осторожно обошли вокруг Дэна на четвереньках, внимательно его обнюхивая, а потом, к его ужасу, встали на задние лапы и принялись изучать его фуражку, затылок и плечи. Уверившись наконец, что его можно считать за друга, они поплелись обследовать самолет.
— Уж я-то знаю, как заводить дружбу с медведями! — сказал Дэн, пошарил в кабине самолета и вытащил оттуда кулек с карамельками. У меня сердце сжалось, но было уже поздно. Этого невинного жеста я больше всего и боялся. Медведь никогда не забывает предательства и никогда не забывает сладкого угощения. С этого дня мои медвежата будут приставать ко всем без разбору, ожидая в награду конфетку. И все будет хорошо, пока они не нарвутся на негодяя, который в каждом медведе видит только шкуру для украшения своего жилья.
Мне все время казалось, что Дэн прилетел, чтобы сообщить мне что-то важное, но почему-то не решается; поэтому я уговорил его заночевать в моей хижине. Медведи не отходили от него ни на шаг, но в доме они привыкли вести себя благовоспитанно и никому не мешать.
— Как дела в Топли-Лендинге? — спросил я у Дэна, когда мы сели пить кофе с лепешками.
— Да вот из-за этого-то я и хотел тебя повидать, Боб. У Ларча А-Тас-Ка-Нея неприятности. Он горячо отстаивал будущий парк. И лесопромышленная компания его уволила. Охотники и трапперы хотят выжить его из здешних мест. На рудниках он тоже занесен в черные списки. Сейчас он уехал в Викторию, встречается и беседует с членами парламента, чтобы обеспечить голоса во время предстоящей сессии. Забрал до копейки все, что наскребли для него отец и другой индеец, которого зовут Ред-Ферн. Ред-Ферн тоже попал в немилость у хозяев лесопромышленной компании, с тех пор как стало известно, что он помогает Ларчу. Среди чилкотинов и Бобров начались раздоры. Ни дать, ни взять — осиное гнездо. Одни говорят, что если будет у них парк, то они больше заработают за счет приезжих чичако. Другие считают, что выгодней по-прежнему заниматься охотой и пушным промыслом или работать на лесопилке.
— Дэн, у меня набралось золота на тысячу долларов. Ты не мог бы по дороге завезти его Ред-Ферну?
— Конечно, могу. Но Ларчу и его друзьям потребуется гораздо больше денег, если они хотят чего-то добиться. Они еще не знают, чью сторону возьмет Компания Гудзонова Залива. Знаешь, что задумал старик А-Тас-Ка-Ней? Он говорит, что в Отет-Крике очень много золота. Он хочет приехать сюда с десятком других индейцев и за август вычистить Отет-Крик до донышка. Но, конечно, если ты не будешь против. Он говорит, что ты можешь пожить до первого сентября на той стороне озера в хижине Ларча. Тогда у индейцев будет достаточно денег, чтобы продержаться зиму и снарядить еще несколько человек в Викторию в помощь Ларчу. Если ты согласен, я завтра же начну их перевозить.
Я достал кофейную банку, доверху набитую золотом, помог Дэну приготовить самолет к отправке и сказал, что завтра же с утра переберусь жить на другой берег озера.
На другой день к вечеру приплыли на моторке Ред-Ферн и А-Тас-Ка-Ней-старший. Дэн Йегер в три приема доставил остальных двенадцать человек, а затем в течение двух дней перебросил их припасы и оборудование. Кажется, все это время он совсем не спал.
Прошлой зимой Ларч рассказывал мне о другом ручье, примерно в одной миле от его хижины, в котором, по-видимому, водится золотишко. Приучив медведей к новому участку, где им предстояло кормиться, я, не откладывая, принялся копать и промывать песок. Я работал от зари до зари, но добыча оказалась не ахти как велика. Медведи вели себя так, словно понимали, что сейчас у нас настал трудный момент. Целый месяц они от меня не отходили. Раз в неделю Ред-Ферн и Питер переправлялись через озеро, чтобы проведать нас и рассказать, как идут дела на том берегу.
Однажды в конце августа (точной даты не помню, потому что во время своей лесной жизни я хоть и вел прилежно дневник, но порой сбивался в числах) на озеро сел большой двухмоторный гидроплан, подрулил к берегу и причалил возле хижины Ларча. Это был правительственный самолет. Я в это время копался на «прииске», и когда с медведями подошел к хижине, то нас там уже ждали Ларч, два члена парламента, три представителя Департамента земель и лесов и два высоких чина из Королевской конной полиции Канады. Узнав Ларча, медведи на радостях чуть не ободрали его догола. Через несколько минут приплыли на моторке Ред-Ферн и Питер. Вручив Ларчу золото, я объяснил членам комиссии, что мы работаем не покладая рук, чтобы помочь нашему другу, который отстаивает в Виктории благородную идею. На членов комиссии медвежья компания произвела далеко не самое благоприятное впечатление, но все-таки они согласились, что было бы очень хорошо устроить здесь охотничий заповедник, а еще лучше эта местность, богатая красивыми ландшафтами и дикими животными, может быть использована в качестве провинциального парка.
— Мне кажется, вы всех убедили, мистер А-Тас-Ка-Ней, — объявил тот, кто по-видимому, был руководителем группы. — Не пора ли нам уносить ноги, пока медведи, чем черт не шутит, не проголодались?
Я очень гордился своими воспитанниками, которые с царственным достоинством расхаживали в толпе людей, спокойно позволяя гладить себя и чинно принимая угощения. Никто из них ни разу не ощетинился, не рыкнул, и лишь когда Ларч садился в самолет, его провожали горестные вопли медведей.
— Держись, Боб, и не унывай, — сказал Ларч, пожимая мне на прощание руку. — Я вернусь, как только мы добьемся победы. Ты не представляешь себе, сколько народу нам еще предстоит уговорить.
А еще через неделю Ред-Ферн начал понемногу развозить по домам индейцев на своей моторке. Спустя много времени я узнал, что Дэн Йегер потерпел аварию при взлете и его самолет упал в Льярд неподалеку от Форт-Симпсона. Тело Дэна так и не нашли.
— Остатки наших запасов мы сложили в твой тайник, — сказал мне Ред-Ферн на прощание. — В октябре мы вернемся и привезем тебе припасы, на этот раз у тебя уже за все заплачено. Задуманная нами операция прошла очень успешно, но теперь там пусто и для тебя ничего не осталось.
— Как у вас дела с работой? — спросил я.
— Меня берут на службу в Агентство по делам индейцев в Вандерхуфе, но совершенно неизвестно, что ждет наших людей и их семьи. Эту задачу нам еще предстоит решить.
Из-за медведей мне пришлось дважды съездить в каноэ туда и обратно, чтобы переправить через озеро все наше имущество, но они так умильно клянчили, что я брал их с собой. Таким образом мне пришлось поднатужиться, чтобы проплыть пятнадцать миль, везя в дополнение к поклаже еще добрых живого медвежьего веса. Впрочем, Ред-Ферн предлагал нас перевезти, но я отказался от его помощи, зная, что у него есть дела поважнее, за которые он должен будет безотлагательно взяться, проделав неблизкий путь. Какое смешное зрелище мы, наверно, представляли! Впереди сидели друг за дружкой три медведя-годовика и, вцепившись когтями в борта, выглядывали из каноэ, в то время как гребец на корме, человек отнюдь не богатырского сложения, несмотря на полное безветрие, выбивался из сил, чтобы только сдвинуть с места тяжелую лодку.
