– Спасибо и на том. А какие у него волосы?

– Светлые, почти серые. Как если бы пепельные волосы потускнели настолько, что превратились в... как бы это описать... они были похожи на поседевшие темно-русые, практически бесцветные... но с серым оттенком...

Дэвид жестом показал, что понял.

Я осторожно прислонился к стеклу. С моей силой мне ничего не стоило случайно выдавить его и разрушить стену, а устраивать такой шум в тот момент хотелось меньше всего.

Дэвид явно ожидал от меня большего, и я честно старался вспомнить что-либо еще, тем более что образ незнакомца довольно отчетливо стоял перед моими глазами.

– У него было приятное лицо, даже, можно сказать, очень приятное. Он не из тех, кто способен произвести впечатление своими габаритами или другими физическими достоинствами, но кто скорее обратит на себя внимание осанкой, манерой держаться, сдержанностью и выдержкой, живостью ума... – в общем, тем, что ты бы, наверное, назвал интеллигентностью. Похоже, как личность он интересен.

– А одежда?

– Ничего примечательного. Насколько мне помнится, черная, возможно чуть запыленная. Но я не уверен. Хотя у меня осталось смутное впечатление чего-то черного и блестящего, изысканного, красивого...

– А глаза? Они тебе запомнились?

– Только тем, что в них светился ум. Они не были большими или какого-то необычного цвета. Он выглядел умным, симпатичным, но вполне обыкновенным человеком. Темные, однако не слишком густые брови, нормального размера лоб, в меру пышные волосы, красиво, но в отличие от меня или тебя без щеголеватости причесанные...

– Ты уверен, что он произнес какие-то слова?

– Совершенно уверен. Я слышал его голос. Он разбудил меня. Я проснулся и вскочил на ноги. И видел солнце. Поверь, это правда! Взгляни на мою руку.

Моя кожа была уже не такой бледной, как до ухода в пустыню Гоби, куда я отправился в недавнем прошлом, дабы испытать судьбу и выяснить, способно ли меня убить солнце. Тем не менее в том месте, где лучи солнца коснулись руки, отчетливо виднелся ожог. Боль от ожога я чувствовал и на лице, хотя там следа не осталось, ибо я успел отвернуться достаточно быстро.

– Значит, ты проснулся под кроватью, потом отбросил ее так, что она встала набок, а после опять упала и накрыла тебя?

– Именно так все и было. Лампа была опрокинута. И мне ничего не приснилось, как не приснился Роджер и то, что с ним произошло. Послушай, я хочу, чтобы ты поехал вместе со мной и собственными глазами увидел квартиру Роджера и те вещи, которые там находятся.

– Я и сам об этом мечтаю. – Дэвид встал. – Ни за какие блага мира я не упущу такую возможность. Но я тянул время только затем, чтобы позволить тебе подольше отдохнуть и попытаться...

– Попытаться – что? Успокоиться? И это после того, как я разговаривал с призраком одной из своих жертв? После того, как я видел мужчину, стоявшего в моей комнате? После того, как на моих глазах Роджера уволокло с собой неведомое существо – то самое существо, которое гонялось за мной по всему свету, этот глашатай безумия, этот...

– Но ты же не видел, что именно оно увело с собой Роджера, не так ли?

Я на минуту задумался.

– Да, я не уверен... Не уверен в том, что призрак Роджера еще сохранял способность двигаться. Он был чересчур спокоен. И постепенно таял. А потом возникло лицо этого существа – или кем там оно было? – возникло всего на мгновение. К тому времени я совсем потерял голову, растерялся, перестал понимать, где нахожусь, – я вообще ничего не чувствовал. И не могу с уверенностью сказать, то ли образ Роджера просто растаял, то ли это существо поглотило его и унесло с собой.

– Лестат, послушай! Ты не знаешь наверняка, что именно произошло. Знаешь только, что призрак Роджера исчез, а это существо появилось. И все.

– Да, пожалуй, ты прав.

– Тогда обдумай все вот с какой точки зрения. Твой преследователь решил показаться тебе. И он разрушил, изгнал с глаз твоих призрак Роджера.

– Нет. Они как-то связаны между собой. Роджер чувствовал его приближение, причем узнал о том, что существо уже идет к нам, намного раньше, чем я смог услышать шаги. Я благодарен Богу за одно...

– За что?

– За то, что я не в состоянии передать тебе ощущение страха... Я не могу заставить тебя прочувствовать весь ужас ситуации. Ты веришь мне, и этого сейчас более чем достаточно, но, знай ты, насколько жутким было это ощущение, от твоей хваленой уравновешенности истинного британского джентльмена не осталось бы и следа.

– Как сказать. А теперь пора идти. Мне не терпится увидеть сокровищницу. Надеюсь, ты не преувеличиваешь, когда заявляешь о том, что не можешь лишить девочку столь ценных вещей.

– Женщину. Молодую женщину.

– Кроме того, мы должны немедленно выяснить, где она сейчас находится.

– Я уже сделал это по дороге сюда.

– В таком состоянии?!

– Я сумел справиться с собой в достаточной мере, чтобы заглянуть в отель и удостовериться в том, что она уехала. Я обязан был это сделать. Лимузин отвез ее в «Ла Гуардиа» сегодня в девять утра. Днем она была уже в Новом Орлеане. Что же касается монастыря, то я понятия не имею, каким образом с ней там связаться. Мне даже не удалось выяснить, проведен ли туда телефонный кабель. В любом случае в данный момент она не в меньшей безопасности, чем при жизни Роджера.

– Хорошо. Тогда в путь.

Иногда чувство страха служит нам предупреждением. Как если бы кто-то вдруг положил нам руку на плечо и сказал: «Ни шагу дальше!»

Едва мы вошли в квартиру, я на какие-то доли секунды испытал это чувство. Сначала меня охватила паника, а после словно вдруг прозвучало: «Ни шагу дальше!»

Но чрезмерная гордыня не позволила мне признаться в собственной слабости, а Дэвид был чересчур заинтригован и шел впереди меня по прихожей, ничего не замечая вокруг, кроме разве что того факта, что квартира выглядит совершенно лишенной признаков жизни. То же самое заметил и я. Быть может, виной всему произошедшее здесь недавно убийство? Он ощущал его запах не хуже меня. Интересно, испытывал ли он меньшее отвращение от сознания того, что не он совершил это убийство?

Роджер! Воспоминание об искалеченном трупе и возникший перед моим мысленным взором призрак Роджера слились в единую картину и болью пронзили мне грудь.

Дэвид прошел прямо в гостиную, а я задержался возле большой статуи из белого мрамора, изображавшей ангела с похожим на створку раковины сосудом для святой воды. Как он похож на своего гранитного собрата, подумалось мне. Блейк... Да, Уильям Блейк это понимал. Он видел и ангелов, и демонов, а потому точно сумел передать все пропорции. Мы с Роджером могли бы поговорить о Блейке.

Однако все кончено, теперь поздно думать об этом. А я здесь, в квартире.

Мысль о том, что мне предстоит пройти всю прихожую, переступить порог гостиной и вновь увидеть гранитную статую, показалась мне невыносимой.

– Ее здесь нет, – послышался голос Дэвида.

Он не мог прочесть мои мысли – он всего-навсего констатировал очевидный факт. Я увидел, что Дэвид стоит в гостиной, всего лишь в пятидесяти футах от меня, и смотрит в мою сторону. Лучи галогенных ламп, направленные на шедевры искусства, лишь слегка освещали его фигуру.

– Здесь нет никакой статуи из черного гранита, – повторил он.

– Все, мне конец! – со вздохом прошептал я.

Ни один смертный не смог бы сейчас разглядеть Дэвида – слишком густой была окружавшая его тень. Но я видел его совершенно отчетливо. Высокий, сильный, он стоял спиной к окнам, сквозь грязные стекла которых почти не проникал уличный свет, отблески галогенных лучей играли на медных пуговицах его одежды.

– А кровь?

– Кровь есть. И твои фиолетовые очки валяются тут же. Великолепное свидетельство.

– Свидетельство чего?

Глупо было стоять вот так, почти у задней двери, и беседовать с Дэвидом. Я прошел через холл, словно смертник, беспечно шагающий к гильотине, и оказался в гостиной.

Место, где еще недавно стояла статуя, было пустым, и я даже не мог с уверенностью сказать, что его там было достаточно много. Вокруг царил хаос. Гипсовые святые... Иконы... Некоторые из них, самые древние, под стеклом. Прошлой ночью я не обратил внимания, как их здесь много. Развешанные по всем стенам, они поблескивали бликами отраженного света.